Черные очки - Джон Карр

– Не беда. Рад помочь вам – ответил Стивенсон.

– Отлично. Что с пленкой?

– Готова и ждет вас.

– Да, но... как она? Я хочу сказать – как она вышла?

– Неплохо, совсем неплохо, – чуть поразмыслив, ответил Стивенсон. Он протянул руки вперед, словно стараясь успокоить Эллиота. – Кое-где немного расплывчата, но в общем качество неплохое. Отнюдь. Отнюдь. – Затем он, не в силах уже сдержать возбуждение, добавил: – Надеюсь, что вы не рассердитесь, инспектор. Я один раз просмотрел пленку, чтобы проверить, как она получилась. Все сейчас готово, чтобы в любой момент начать просмотр. Должен сказать, что там оказались довольно примечательные вещи. Полагаю, что вы их назвали бы новыми следами.

Несмотря на то, что у Эллиота мурашки пробежали по коже, ответил он беззаботным тоном.

– Ах, вот как? Какие же?

– Новые следы, – с безграничным почтением в голосе повторил Стивенсон и огляделся вокруг. – Например, та штука, которую мистер Чесни взял со стола во второй раз и притворился, что пишет ею...

– Да?

– Как я уже сказал, надеюсь, что вы не будете сердиться... Мне пришлось подойти к экрану с увеличительным стеклом, чтобы окончательно убедиться. А потом все оказалось так просто, что мне до сих пор смешно.

– Да? Что же это было?

– Никогда не догадаетесь, – сказал (впрочем, без всякого смеха) Стивенсон – Это...

– Тсс! – прошипел доктор Фелл.

Его громкое шиканье слилось со звяканьем колокольчика. Дверь отворилась и вошел профессор Джилберт Инграм. Его лицо выражало глубокое удовлетворение. На нем был темный твидовый костюм и совершенно не шедшая к его полной фигуре кепочка. Эллиот, однако, обратил внимание не столько на вид профессора и его дружелюбный приветственный жест, сколько на атмосферу, которую он внес с собою. За то мгновенье, которое профессор стоял в дверях, словно все напряженное ожидание Содбери Кросс, все внимание, сосредоточенное на этой аптеке, ворвались сюда, как дуновение ветра. Снаружи вновь потемнело, начали собираться дождевые тучи.

Профессор Инграм затворил дверь.

– Добрый день, инспектор, – сказал он. – Доктор Фелл, если не ошибаюсь?

Фелл ответил дружелюбным ворчанием и профессор Инграм улыбнулся.

– Много слыхал о вас, доктор, и, по-моему, нас представляли друг другу на обеде месяцев шесть назад. Как бы то ни было, я много слыхал о вас от Чесни. Несколько дней назад он, кажется, писал вам?

– Да.

– В конце концов... – профессор, обратившись к Эллиоту, заговорил деловым тоном. – Никто, надеюсь, не упрекнет меня за то, что сегодня я немного проспал. Я бежал сюда бегом от самого дома. – Он несколько раз пропыхтел, чтобы показать, как он запыхался. – Мне кажется, ночью я слышал, как планировалось... просмотреть здесь у Стивенсона (Добрый день, Стивенсон!) одну пленку... Можно мне присоединиться к вам? Вы не будете возражать?

Атмосфера в комнате снова чуть-чуть изменилась. Эллиот бесстрастно ответил:

– Прошу извинить, сэр, но боюсь, что это невозможно.

– Но, инспектор...

– Прошу извинить меня, сэр. Мы и сами ее еще не видели. В соответствующее время вы, надо полагать, получите возможность просмотреть эту пленку.

Наступило молчание.

– Вам не кажется, инспектор, что это немного несправедливо по отношению ко мне? – чуть изменившимся тоном спросил профессор. – В конце концов, вы обратились ко мне, как к эксперту, за содействием, я помог вам, чем только мог, и мне казалось, вы первый признаете, что помог немало. Естественно, мне хотелось бы знать – был ли я прав.

– Сожалею, сэр.

Эллиот отошел к стойке, задев за часы. Взглянув влево, он различил свое отражение в висевшем на стене зеркале. На мгновенье совпадение потрясло его, пока он не сообразил, что наверное, всем фармацевтам приходится вешать такие зеркала, чтобы следить за покупателями, готовя лекарства в задней комнате. А сейчас он сам видел в зеркале глядящее на него с усмешкой лицо профессора Инграма.

– Ладно, неважно, – сказал профессор, вновь оживляясь и возвращаясь к своей обычной шумной и насмешливой манере разговаривать. – Ничего не остается, как придержать свое врожденное любопытство, хотя, по правде сказать, я получил хороший щелчок по своему тщеславию. – Он на минутку задумался. – Да, это так: тщеславию. Тем не менее, если не возражаете, я кое-что куплю и обещаю, что сразу же после этого уйду. Стивенсон, дайте мне пачку лезвий для бритья – тех же, что обычно. И коробочку таблеток от кашля. Да, вот тех. О, и еще вот те... – Он двигался вдоль стойки, продолжая говорить с предельной серьезностью. – Надо будет сходить в "Бельгард". Во-первых, нужно помочь с устройством похорон, а потом не исключено, что Эммет пришел уже в сознание.

– Послушайте! – проговорил доктор Фелл. Сказано это было так неожиданно и резко, что все вздрогнули. Каждый испытывал странное ощущение, как будто кто-то вдруг сзади схватил его за плечо.

– У вас есть какая-то теория? – спросил с жадным интересом доктор.

– О! – воскликнул Инграм, наклонившись, чтобы показать на какой-то предмет под стеклом витрины. Затем он резко выпрямился. – Если бы и была, то тут не время и не место излагать ее, не так ли, доктор?

– Тем не менее...

– Тем не менее! Вы, доктор, человек разумный, полагаю, что вам можно довериться. – Сейчас профессор игнорировал Эллиота так же, как он отнесся бы к стоявшему в углу манекену из папье-маше. – Сегодня ночью я сказал инспектору и повторил это несколько раз всем, что они неверно подходят к делу, что не принимают во внимание единственный важный фактор. Я имею в виду, разумеется, движущий мотив. – Лицо Инграма покраснело от напряжения. – Я не собираюсь начинать сейчас дискуссию, а хочу лишь задать один вопрос: вы слыхали об одном из самых сильных, какие только известны психологам мотивов убийства, который можно было бы, пожалуй, назвать жаждой власти над человеческой жизнью?

– Черт!.. – вырвалось у Фелла.

– Что, что?

– Ничего, прошу прощения, – немного смущенно ответил доктор. – Не думал, что так быстро придется столкнутся с этим.

– Вы отрицаете эту возможность? Скажите, вы верите в то, что вчерашнее преступление и преступление в магазине миссис Терри совершены различными людьми?

Доктор Фелл нахмурился.

– Нет. Напротив, я почти убежден, что их совершил один и тот же человек.

– Отлично. Тогда где вы найдете другое связующее их звено? Какой может существовать другой правдоподобный мотив?

Громко звякнул кассовый аппарат. Получив покупку, профессор обернулся и посмотрел на Фелла так, словно обертка пакета навела его на новые мысли.

– Могу лишь повторить: это единственный мотив, подходящий к обоим преступлениям. Убийца ничего не выигрывал, убив бедного Френки Дейла и чуть не убив ребятишек Андерсона. Он ничего не выигрывал, убив Марка Чесни. Я имею в виду – материально. Все мы знаем, что как Марджори, так и Джо Чесни, получат по наследству крупные суммы. Убийца, однако, – глаза профессора расширились, – не выигрывает ничего. Однако, мне, пожалуй, лучше перестать болтать и отвлекать вас от ваших важных дел. До свидания, доктор Фелл. До свидания, Стивенсон. До свидания.

Выходя, он не плотно притворил дверь. Запах сырого, свежего воздуха и мокрых листьев ворвался в комнату, вытесняя запах лекарств. Доктор Фелл насвистывал сквозь зубы "Aupres de ma blonde", а Эллиот, хорошо знакомый с этим симптомом глубокого раздумья, молча ждал.

Наконец, доктор, подняв свою трость, указал на дверь.

– Уверяю, я не сторонник того, чтобы истолковывать все в дурную сторону, – сказал он. – Тем не менее, есть у него алиби?

– Неопровержимое. Беда в том, что алиби есть у них всех. И алиби эти во всех случаях, кроме одного, состоят в том, что есть люди, видевшие каждого из них и готовые присягнуть в этом. В том единственном случае, о котором я упомянул, алиби основано на показаниях часов, которые нельзя было подвести.

Эллиот умолк, внезапно вспомнив, что разговаривает в присутствии постороннего человека – Хоберта Стивенсона. Он готов был поклясться, что во время его речи на лице Стивенсона мелькало выражение неподдельного наслаждения. Сейчас фармацевт, вновь обретя свою профессиональную серьезность, молчал с видом человека, получившего доступ к глубочайшей тайне.

Вопрос Эллиота прозвучал резче, чем он хотел.

– Что вы собирались сказать нам несколько минут назад, Стивенсон?

– Честно говоря, инспектор, я бы предпочел, чтобы вы это увидели сами. Если вы полагаете...

– Подойдите-ка сюда! – воскликнул доктор Фелл. Он обошел стойку и сейчас выглядывал уже из задней комнаты. Стивенсон, на которого явно произвела впечатление внушительная фигура доктора, последовал за ним. Фелл с большим интересом оглядывался по сторонам.

– А как у вас с ядами? – спросил он таким тоном, словно речь шла о состоянии водопровода.

– Нормально, сэр.

– Держите синильную кислоту или цианистый калий? Впервые за все это время Стивенсон встревожился.