Красный террор в годы гражданской войны - неизвестен Автор

По поручению большевистских властей в квартиру Колли явился отряд вооруженных красноармейцев, произвел обыск и затем вывел профессора на улицу. На вопрос, есть ли у солдат мандат (документ) на право ареста, представитель ответил: "Там разберемся".

Раздор этот происходил на улице, и судьей революционной совести выступила толпа народа из солдат, подростков и особенно неиствовавших женщин. По адресу профессора неслись враждебные крики, что он "кадет", "контрреволюционер", "генерал" и "миллионер", что его надо убить, как и всех богатых людей. Тщетно профессор Колли пытался убедить толпу, что он не сделал никому ничего дурного и что за него, как иностранного подданного, виновным придется отвечать.

После второго безрезультатного обыска в квартире красноармейцы-латыши, выйдя на улицу, сняли с профессора пальто, пиджак, шапку и ботинки, надели на него принесенный ими с собою китель с одним погоном и аксельбантом и, поставив к стенке, расстреляли. Когда профессор упал мертвым, его труп оттащили на середину улицы, женщины топтали его ногами, некоторые плевали в него, а один солдат, сорвав погон с кителя, глумясь, вложил его в рот покойника. Толпа требовала смерти его вдовы и детей.

Тогда же в Ростове большевики убили без всякого следствия суда двух священников, которых обвинили в сочувствии к своим противникам, и педагога Богаевского53, бывшего помощника донского войскового атамана, удалившегося от политической деятельности и проживавшего в степи.

Богаевского большевики содержали как арестанта "президиума съезда Советов Донской республики" и ему не чинили в Ростове никаких допросов до тех пор, пока не создалось прямой угрозы городу со стороны восставших (под предводительством полковника Фетисова) казаков.

31 марта 1918 года после ультиматума Фетисова, требовавшего неприкосновенности Богаевского, большевики доставили последнего для допроса в штаб Военно-революционного комитета. Допрос производил председатель этого комитета Потелков54, и заключался он в издевательствах, плевках и угрозах. Под его впечатлением на другой день Богаевский просил у тюремного врача цианистого калия.

1 апреля, около 4 часов дня, председатель ростовской Чрезвычайной следственной комиссии Берушь-Рожанский вместе с начальником ростовской Красной гвардии Яковом Антоновым прибыли в тюрьму и потребовали выдачи Богаевского якобы для допроса в Военно-революционном трибунале. Богаевский был посажен в автомобиль и отвезен названными лицами не в трибунал, а за город, к Балабановской роще, где Антонов предложил ему встать и следовать за ними. Дорогою Антонов обернулся и выстрелил в упор в Богаевского, который свалился. Спустя несколько минут Антонов по указанию Рожанского вновь подошел к Богаевскому и произвел в него второй выстрел.

Раненый Богаевский вскоре скончался, и труп его был доставлен случайным свидетелем этого убийства в Марьинскую больницу. На голове трупа было обнаружено два ранения, одно в области верхней челюсти, а второе у левого скулового отростка, сопровождавшееся разрушением основания черепа.

Попытка группы членов партии левых эсеров55, ближайших сотрудников большевиков, выручить Богаевского как крупного политического деятеля, пользовавшегося общим уважением, и добиться суда над ним в Москве, в революционном трибунале, осталась безрезультатной. Большевики предпочли суду короткую кровавую расправу.

Все вышеизложенное основано на данных, добытых Особой комиссией с соблюдением Устава уголовного судопроизводства.

Составлен 18 мая 1919 года в г. Екатеринодаре.

Председатель Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России (подпись)

Члены комиссии (подписи)

Дела NoNo 27--32, 34--36

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ

по делам о злодеяниях большевиков в 1919 году в г. Новочеркасске и других местностях Донской области

12 февраля 1918 года после самоубийства выбранного в революционное время донского войскового атамана генерала Каледина56 в г. Новочеркасск вступили большевистские казачьи части под командой войскового старшины Голубова, а вслед за ними красноармейцы и матросы. Вечером Голубов с вооруженными казаками ворвался в зал заседаний избранного казачеством войскового круга57 (краевое законодательное учреждение) и закричал: "В России совершается социальная революция, а здесь какая-то сволочь разговоры разговаривает". Вслед за тем Голубов и его спутники сорвали офицерские погоны с войскового атамана Назарова и председателя круга войскового старшины Волошинова.

Большевики арестовали их и при криках и насмешках уличной толпы и звуках музыки отправили на гауптвахту, где посадили в темный подвал и где их затем морили голодом.

В городе начались произвольные обыски и аресты, первоначально в поисках офицеров и партизан, а затем под предлогом розыска оружия. Красноармейцы и неизвестные личности обходили квартиры и обыскивали живущих без соблюдения каких-либо формальных гарантий, и предъявляя лишь в отдельных случаях мандаты за подписью комиссара, кратко гласившие, что "товарищу такому-то разрешается производить обыски и аресты".

При этих обысках, часто повторных, похищались разные вещи, преимущественно золотые, а также и деньги, и иногда квартиры подвергались полному разгрому (Моги-левского, Цыкунова, Щедрова, Бояринова, Авдюховой и многих других). Не избежали той же участи и некоторые казачьи учреждения, как например, офицерское собрание и кадетский корпус, откуда были расхищены мебель, белье, музыкальные инструменты, обмундирование и книги. Часть имущества Черкасского окружного по крестьянским делам присутствия была распродана между служащими, а лучшие вещи взял себе большевистский комиссар Койбаш.

14 февраля банда матросов и красноармейцев, человек пятьдесят, частью пьяных, прибыли вместе с подводами к лазарету No 1, где лежало около ста офицеров и партизан, тяжело раненных и больных. Большевики ворвались в палаты и, нанося раненым оскорбления, начали выносить их на носилках в одном нижнем белье на улицу и грубо сваливать друг на друга в сани. День был морозный и ветреный, раненые испытывали холод и просили позволить им одеться, но большевики, глумясь, заявили: "Незачем, все равно расстреляем", -- причем ударили одного раненого по переломленной ноге шиною. По уходе большевиков в лазарете было обнаружено пустыми 42 койки. Часть больных скрылась, откупившись у большевиков за деньги, а остальные в тот же день были заколоты, изрублены и застрелены за городом и брошены без погребения. Из числа погибших установлены фамилии 11 лиц: Видов, Марсов, Черемшанский, Агапов, Попов, Бублеев, Антонов, Кузьмичев, Белосинский, Матвеев и Соловьев, в возрасте от 14 до 22 лет, офицеры, юнкера, кадеты и добровольцы.

Тогда же эти большевики разграбили не только вещи раненых, но и имущество лазаретного цейхгауза.

В ночь на 19 февраля войсковой атаман Назаров, председатель войскового круга Волошинов, боевые генералы и штаб-офицеры Усачев, Исаев, Груднев, Ротт и Тарарин были расстреляны большевиками за городом и брошены в поле в одном белье, а некоторые и совсем нагими. Войсковой старшина Волошинов не был убит сразу, а лишь тяжело ранен, и когда большевики ушли, дополз до крыльца ближайшего дома Парапонова и попросил дать воды и спасти его. Хозяева дома дали Волошинову напиться, но в помощи отказали. Вскоре приехали четыре красноармейца, один из них приказал Волошинову опустить руки, которыми он прикрывал лицо, а затем выстрелил в него, целясь в глаз, и ударил несколько раз прикладом ружья. Волошинов после того все еще продолжал сидеть, и тогда красноармейцы отнесли его на место расстрела остальных офицеров и там добили.

На теле Волошинова были обнаружены помимо трех огнестрельных ран штыковые раны в левую руку и в нос и сплошной кровоподтек на левом боку.

20 февраля большевики расстреляли арестованных в тот же день двух полковников -- Князева и Полякова, и капитана Лемешева -- боевых офицеров, незадолго до того возвратившихся с войны и мирно проживавших в Новочеркасске со своими семьями. На трупе Князева обнаружены огнестрельная рана в груди, раздробление черепа в затылочной части и девять глубоких штыковых ран в спину; на трупе Лемешева -- до десяти глубоких штыковых ран и царапин на спине и боках и развороченная грудная клетка с вынутыми легкими, и на трупе Полякова рана в затылочной части черепа, до пяти глубоких штыковых ран и разорванная грудь, причем сердце было вынуто и валялось рядом с трупом.

Все эти и многие другие в точности не установленные жертвы приносились во имя якобы борьбы с контрреволюцией. Политику террора проводили в жизнь созданные большевиками в Новочеркасске учреждения -- Совет пяти и Железнодорожный военно-революционный трибунал.