Дорога императора (СИ) - Евгений Васильевич Шалашов

В сельской общине бездельников не бывает. Даже старики, которые по немощности уже не способны работать физически, заняты каким-нибудь делом — плетут корзины, чинят старые грабли, меняют зубья у борон.

Словом — каждый отрабатывает свой хлеб. И я тоже не исключение. Разумеется, честь и хвала пану Олесю, который помог заполучить зерно, а еще множество полезных в хозяйстве вещей, но работать все равно придется.

Мне развозить навоз не доверили, но я не переживал. Как-нибудь справятся без меня. Я же занимался другим делом. Уж коль скоро я теперь воинский начальник, то мне поручено следить за нашим арсеналом, что пополнился после последней нашей «вылазки». Поэтому, в погребе, под домом гетмана, был оборудован склад оружия, а я теперь старательно чистил и приводил в порядок винтовки и два пулемета.

Кстати, тот пулемет, что стоял на вышке при входе в деревню, оказался прекрасно исполненным муляжом! У кого-то в деревне золотые руки. Посмотришь со стороны — испугаешься. Надо бы предложить, чтобы где-нибудь за околицей поставили деревянную «трехдюймовку». Точно тогда все медведи будут деревню стороной обходить.

Пан Стась поначалу предлагал поставить на вышке настоящий, но я его отговорил. Все-таки, деревня не находится в зоне боевых действий, так что не стоит вытаскивать раньше времени боевое оружие.

Жаль, еще два пулемета и оба миномета пострадали (вот тут я не виноват, граната упала!), да так, что ремонту уже не подлежали. Возможно, попади они в руки армейскому оружейнику, то можно бы как-то отремонтировать — заменить погнутые стволы, починить разбитые механизмы, но не уверен. Даже опытный оружейник предпочтет такое отправить в переплавку.

Посоветовавшись со мной, староста отправил оружие кузнецу, на перековку. Сумеет ли тот или нет создать нужную температуру для размягчения стали — другой вопрос. А вот как хранить патроны, тут сказать сложно. Допустим, оружие я смажу, оберну в старые тряпки, кто-то станет регулярно проверять, (не буду же я ведь здесь вечно торчать), а вот не попортится ли наш боезапас? Цинков у нас нет, а патроны и в нормальных-то условиях хранятся год-полтора, потом их предпочитают отстреливать, а тут даже не знаю. Нет, конечно же, я их смажу, переложу чем-нибудь, но как сохранить все от сырости? Раздать все по хатам, где потеплее? Но у пейзан и так хранится собственный боезапас, да и винтовки в каждом доме имеются. И винтовки крестьяне старательно прячут, мало ли что.

А я перестраховываюсь. Патроны и оружие и так дразнят детишек, особенно подростков, мечтающих о подвигах (а то и просто желающих похулиганить), так что не стоит увеличивать «домашние склады». Одна надежда, что здешние детки — люди дисциплинированные и играться с оружием не приучены. Но детки, они везде детки и к оружию ручки тянуть будут.

Так что, арсенал на виду не оставишь, приходится прятать. И от детей, да и от властей тоже. Подвал у старосты вроде сухой, проветривается.

Нет, все-таки, я пребываю в немом изумлении. Под боком у немцев существуют деревни, где имеется оружие. Совсем, видимо, у гансов плохи дела, если они до сих пор не прибыли, не поставили всех владельцев незаконного оружия на четыре точки! Хотя, ведь могут, времени еще навалом.

Все-таки, война рано или поздно закончится, явится «твердая» власть. Пока не знаю, кто это будет — опять ли Германская империя, самостийная Польша, а то, чем черт не шутит, и Российская империя, но кто-нибудь да будет. Это пока сюда власть не суется, а потом?

Вот-вот. Какая власть позволит, чтобы у крестьян хранилось боевое оружие, да еще и в таком количестве? Вот я, коли стану управлять этим краем в составе своего государства, точно отдам приказ своим силовикам, чтобы изъяли оружие. Знаю, что в моей истории и после гражданской войны изымали, да и после Отечественной.

Но пока я живу в деревне Дрязги, у меня имеется прямой интерес, чтобы все это было спрятано. Ну, а еще и сохранилось. Так что, тружусь.

В свою хату (пусть так) я вернулся под вечер. Дел еще много — начать и кончить. Может, поработал бы и дольше, но в подвале имелся лишь один источник света — керосиновая лампа, а от нее уже болели глаза.

Я уже прожил в деревне неделю, и все это время мне приносили еду кто-нибудь из селян. Читал, что именно так в деревнях раньше кормили пастухов — всем миром. Но пастухи ходили есть по домам, а мне оказана честь — кормили, так сказать, с доставкой на дом.

Сегодня, как оказалось, меня кормил сам староста, а ужин притащила его дочка. Ася, кажется?

— О, спасибо! — возликовал я, увидев на столе горшок с кашей, изрядно сдобренной кусочками свиного сала, кусок хлеба и крынка кваса. — Составишь компанию?

— Нет, мы уже кушали, — степенно отозвалась девушка, усаживаясь напротив меня. — Ты ужинай, пан Лесь, а не то остынет.

С чего это она меня стала паном звать? Наверное, из-за моего «подвига».

Может, так оно и лучше. Девчонка красивая, конечно. Но меня дома жена ждет.

Я принялся за кашу. Что за зерно, так и не разобрал, но вкусно.

— Лесь, а у тебя жена красивая? — вдруг спросила девушка.

— Угу, — кивнул я, не отрываясь от приема пищи. Ишь, опять просто по имени.

— А что в ней такого красивого, чего бы во мне не было?

Я чуть было ложку не проглотил. С чего это она? Ася — красивая девушка, но Соня все равно лучше, да и не в красоте дело, как минимум она принцесса.

От ответа на вопрос меня спас стук в дверь. Вроде, в мою дверь и стучать-то не принято. У меня даже внутреннего запора нет. Все равно тут никаких вещей нет, выносить нечего. Да и нет в деревне воров.

— Ты кушай, я открою, — метнулась девушка к двери.

— Во имя отца и сына, и святого духа, — услышал я. Кто это ко мне пожаловал? Никак ксёндз? И точно.

— Благословите, святой отец, — тихо попросила Ася.

— Благословляю, дочь моя.

При появлении местного священнослужителя я встал, и вежливо поклонился. Может, тоже стоило бы встать под благословение, но не знаю — положено ли православному просить благословления у католического священника? Решив, что императору это не с руки, ограничился приветствием:

— Здравствуйте батюшка.

— Добрый вечер, сын мой, — ответно поклонился мне священник. — Разрешите присесть?

— Прошу вас, святой отец, присаживайтесь, — радушно пригласил я.

Ксёндз уселся. Настало тягостное молчание, прерванное Асей:

— Пан Лесь, коли вы покушали, так я пойду.

— Да, спасибо, — засуетился я, помогая девушке убирать