Я смотрю хоккей - Борис Майоров

Однако вмешался в это дело Олимпийский комитет, и Брендедж, его президент, заявил, что, если кто-то отправится на чемпионат мира в Канаду в 1970 году и будет играть с командой, в которую включены профессионалы, тот лишится права выступать в составе своих сборных на Олимпийских играх в Саппоро в 1972 году.

Естественно, никто из европейских хоккеистов на это не пошел. Канадцам заявили: или составляйте любительскую сборную, или с вами играть никто не будет. Те хлопнули дверью, и на чемпионате мира 1970 года, опять все в том же Стокгольме, канадцев не было совсем, их место заняла команда Польши.

Итак, хоккейный лев повержен, и можно без всякого риска иронизировать по поводу его слабости. Между тем, когда я смотрю на нынешние канадские команды, я испытываю противоречивые чувства. С одной стороны, здорово, что мы обогнали некогда казавшихся волшебниками шайбы канадцев. А с другой стороны, обидно. Хоккейный мир и без того тесен. А так он становится еще тесней. Без сильной канадской команды, способной принять перчатку от любого соперника, команды, которую никто не имеет права сбрасывать со счетов, чемпионаты мира теряют что-то очень важное.

И жаль мне бескорыстного рыцаря канадского любительского хоккея, поисгине рыцаря без страха и упрека, протестантского пастора и хоккейного тренера Дейва Бауэра. Это ему принадлежала идея создать сильную сборную, которая сумеет возродить славу родины хоккея. Он вынашивал эту идею долгие годы и долгие годы боролся за ее воплощение. Сборная, созданная руками патера, есть. Но как далека она от его идеала! Профессиональные клубы оказались теми ветряными мельницами, в бесплодной борьбе с которыми вынужден был капитулировать канадский Дон-Кихот. Вместе с другими он приехал в Европу просить о допуске профессионалов в любительские команды, иными словами, об убиении его любимого детища.

Наверное, Саша Мальцев, Валера Харламов и их сверстники относятся к канадцам не только без всякого почтения, но даже немного свысока: еще бы, за один сезон обыграли сборную раз пятнадцать. Я же еще помню, с каким трепетом вступил в 1960 году впервые в жизни на канадский лед. Мы, три молодых нападающих — Слава Старшинов, Виктор Цыплаков и я, — прилетели на родину хоккея в составе второй сборной страны. Нам предстояло провести там десять матчей, и первые три мы проиграли. Правда, это были игры с самыми знаменитыми командами — «Уитби данлопс», «Китчинер датчмен» и «Виндзор булдогс». Интересно, что в первом матче за пять минут до конца второго периода мы вели со счетом 4:2, причем я чувствовал себя именинником — забил один гол. Но к перерыву вели уже канадцы — 5:4. В третьем периоде они забросили в наши ворота еще три шайбы, не пропустив в свои ни одной. Вот так обращались с гостями сильнейшие канадские любители.

В общем и целом го гурне закончилось для нас благополучно. Из семи остальных встреч мы выиграли четыре. Но и противники были у нас рангом и классом пониже первых трех.

Тогда же я впервые в жизни увидел знаменитых профессионалов из HXJI — Национальной хоккейной лиги, в которую входили шесть лучших профессиональных команд мира. Это зрелище потрясло всех нас. И не только сам хоккей. Нас пригласили на матч как почетных гостей. И тем не менее в огромном зале, вмещающем 17 тысяч зрителей, не нашлось и двух десятков свободных сидячих мест, чтобы усадить советскую команду. Сидели только тренеры. Мы, игроки, стояли на галерке за воротами. Не подумайте, что это было проявление неуважения. Ничего подобного. И хозяева монреальского дворца вовсе не собирались сэкономить на нас несколько лесятков долларов, пожалев для нас сидячие места: все билеты на матчи НХЛ распроданы на много месяцев вперед, а довольно большая часть мест куплена владельцами абонементов на один или несколько сезонов.

Переполненный зал, торжественная и вместе с тем словно предгрозовая атмосфера, мощный гул, которым встречает публика всемирно известных хоккейных маэстро, адский гром, издаваемый бортиками, когда в них ударяется во время разминки шайба (над полем-то микрофоны), яркая, всех цветов радуги, форма хоккеистов — все это служит увертюрой перед грандиозным трехактным спектаклем и настраивает публику на соответствующий лад.

Играли, если не ошибаюсь, «Монреаль канадиенс» и «Торонто Мейпл лифе». Игра настолько захватила нас, что мы боялись шелохнуться, боялись пропустить малейший эпизод. Нападающие обстреливали ворота с немыслимой силой и точностью, из любых положений ибез всякой подготовки, вратари ловили шайбы, которые, казалось, вообще невозможно поймать, защитники выкатывались навстречу пушечным ударам и встречали шайбу грудью, все хоккеисты на любом участке поля сшибались в богатырских схватках и то и дело кто-то, взметнувшись в воздух вверх коньками, летел плашмя на лед.

В ту пору мы не были уже новичками в хоккее, мы тоже кое-что знали и умели. Но ни о каком квалифицированном разборе того, что мы увидели, не могло быть и речи. По дороге домой одни охали и ахали, другие помалкивали, не в силах словами выразить свой восторг. Никому и в голову не приходило сравнивать нас и их. Недостатки? Пробелы? Даже подумать об этом казалось нам кощунством. Если бы кто-нибудь тогда вдруг сделал нам предложение сыграть против них, мы сочли бы его сумасшедшим. Рядом с ними мы казались себе лилипутами.

Сейчас эти восторги десятилетней давности вызывают у меня снисходительную усмешку: что возьмешь с желторотых мальчишек? Да, они здорово бросают по воротам, но мы лучше умеем создавать «чистые» голевые позиции. Да, их техника владения шайбой великолепна, но мы быстрее катаемся на коньках. Да, мастерство их вратарей безупречно, но мы научились обороняться всей командой так, чтобы облегчить задачу своему вратарю. Я играл против «самого» Бревера и против легендарного Планта. Они замечательные хоккеисты, но играть с ними можно. Я видел на своем веку множество матчей лучших профессиональных команд и, восхищаясь достоинствами игроков, мысленно критиковал их слабые стороны.

Так что же, выходит, то, первое, впечатление было обманчивым? В какой-то мере да. К зрелищу профессионального хоккея нужно привыкнуть, сначала оно трудно поддается анализу. Впервые мы взглянули на профессиональный хоккей более трезвым взглядом, когда попали на матч вместе с А. В. Тарасовым. Он помог нам посмотреть на вещи спокойно. Но это лишь одна сторона дела. Другая же в том, что на каждый новый матч или серию матчей мы попадали с годичным интервалом, а значит попадали совсем другими людьми.

В самом деле, они, в лучшем случае, шли вперед едва заметным шагом, а вернее всего, стояли на месте. Мы же мчались вдогонку за ними с огромной скоростью. Они варились в собственном соку, не выходя за рамки бесчисленных встреч шести команд одного класса между собой. Мы, неопытные, но жадные к знаниям и честолюбивые, носились по миру в поисках учителей, партнеров, в поисках всего того, что можно было бы перенять и что могло улучшить нашу игру. Их публику устраивал уровень их хоккея, она восторгалась ими, платила за билеты любые деньги и не требовала от них сегодня ничего такого, чего не дарили они ей вчера. Хозяева профессиональных клубов тоже были довольны и хоккеистами, и сами собой, поскольку закон коммерции торжествовал: предложение отвечало спросу.

Мы тоже не могли пожаловаться на свою публику — едва родившись, хоккей стал ее баловнем. Но наш зритель требовал от своих любимцев высших международных достижений, и спортсмены хотя бы из чувства признательности за любовь не могли не стремиться к ним. Я уже не говорю о честолюбии, без которого человеку в большом спорте делать нечего. И наконец, нашему хоккею повезло с тренерами. Его всегда вели вперед люди мыслящие и смелые. Они никогда не боялись ставить перед собой и перед своими учениками большие задачи и знали, как подступиться к их решению. Они никогда не довольствовались достигнутым. Они не стыдились учиться у других, но одновременно воспринимали зарубежный опыт без тени раболепия, беря из него только то, что может обогатить нашу школу хоккея и безжалостно отвергая все остальное.

Давайте попробуем в одном абзаце восстановить историю нашего хоккея с момента его появления на международной арене, а в качестве вех используем наши встречи с канадцами. После двух побед — в 1954 и 1956 годах, побед, которые во многом объяснились недооценкой канадцами новичка и непривычностью его хоккейного почерка, наступила эпоха поражений. На множестве последующих чемпионатов родоначальники хоккея обыгрывали нас и занимали лучшие места в итоговых таблицах. Это и были для наших тренеров и игроков годы наиболее интенсивной учебы. Счет товарищеских матчей тех лет тоже был явно в пользу канадцев. В 1963 году мы вновь стали чемпионами мира, оставив далеко позади «Трейл смоук итерс» — ту самую клубную команду из Канады, которая с легкостью разгромила нас на мировом первенстве 1961 года. На Олимпиаду в Инсбрук канадцы впервые в истории хоккея направляют сборную, а не клуб. И снова поражение. Патер Бауэр пытается объяснить это молодостью, неопытностью и несыгранностью команды. Но годы идут, команда взрослеет, сыгрывается и набирается опыта, а побед над нами нет. То и дело сборная оказывается и за пределами призовой тройки. Мы по-прежнему часто встречаемся и в товарищеских матчах, и в международных турнирах. За семь последних лет мы однажды проиграли клубу «Виндзор булдогс» и, кажется, дважды сборной. Причем эти поражения (мы терпели их только в <анаде) всюду расценивались как крупная неожиданность и вызваны были либо усталостью после утомительного перелета, либо перегруженностью программы турне, либо недооценкой противника (некогда так объясняли свои проигрыши нам канадцы). Теперь уже и наша вторая — а фактически молодежная — сборная стала играть с лучшими канадскими любительскими командами более чем успешно. И, наконец, пришел злосчастный для канадцев 1969 год, когда после бесславного поражения в Стокгольме они запросили помощи у профессионалов.