Ящик водки. Том 2 - Альфред Кох

«…Иначе дело обстояло в Латвии. (До этого Г. Штриккер пишет, что отношения между немцами и эстонцами в Эстонии развивались вполне конструктивно. — А.К.) Формально прибалтийские немцы, которые все еще составляли 6% лютеран Латвии (Уже 6 процентов — как быстро! — А.К.), оставались членами евангелическо-лютеранской церкви в Латвии. Но вместе с тем, они образовали свое собственное пробство со своим собственным епископом — доктором Петером Гарольдом Пельхау. Это пробство все больше и больше уподоблялось в своем развитии в рамках евангелическо-лютеранской церкви в Латвии церкви в церкви — не потому, что к этому так стремились немцы, а отчасти потому, что в церковь проникли вне-церковные силы латвийских националистов, которые направляли ее к размежеванию с немцами и отмежеванию от немцев. В свою очередь, такая позиция многих латышей, вытекавшая из типичной для „молодых народов“ переоценки национальной самобытности, озлобляла немецкую элиту и побуждала ее не к уступкам, а к изоляции.

Напряженность значительно возросла после того, как в 1931 г. президент Латвии Карлис Ульманис отобрал у немецкой общины Домский собор в Риге и передал его латвийской общине. При этом он действовал не только без каких бы то ни было правовых оснований, но даже вопреки народному референдуму, который вполне определенно подтвердил то, что собор должен оставаться собственностью немецкой общины. Нарушение прав было настолько кричащим, что глава евангелическо-лютеранской церкви в Латвии, епископ Карлис Ирбе 31 октября 1931 года заявил о своей отставке, так как не мог больше следовать националистическим курсом своей церкви…»

Красавец собор, строительство которого в XIII веке начал основатель Риги немецкий епископ Альберт, воздвигался веками, как всякий собор Европы. Окончательно он был достроен в XIX веке, когда в нем установили сделанный в Саксонии лучший в Восточной Европе орган. Собор был гордостью немцев не только Риги, но вообще — немцев.

О нем знали во всех странах, он был и есть сейчас первая достопримечательность Риги. В том, что это продукт германского духа, не сомневался никто, даже сами латыши (см. результаты референдума), но… взяли да отобрали. В благодарность за письменность, каменное строительство, «Ганзейский союз», христианство, защиту от большевиков… Цивилизация так и прет. Чем папуасы хуже?

Вот в Зимбабве — или где там, уж не помню, — у белых фермеров негры отнимают их хозяйства на том основании, что это их, негритянская земля, а то, что эти самые буры живут там уже двести лет и всю страну кормят, никого не волнует, поскольку наша негритянская культура очень самобытная, а мы очень свободолюбивые, и поэтому идите на х…. дорогие буры, а фермочки нам свои оставьте, мы, правда, ничего не умеем, но уж вас, засранных оккупантов, все одно поперережем, если сами вовремя не смотаетесь… Цивилизация, одним словом. И ничего не возразишь.

Да, совсем забыл, был еще и третий народ, который произвел на латышей неизгладимое впечатление… или они на него… Одним словом, чтобы портрет был полным и цивилизованность окончательно доказана, нужно еще рассмотреть отношения по линии латыши — евреи.

Латвия — это страна, где в годы Второй мировой войны в процентном отношении местных евреев погибло больше, чем где-либо в мире.

После освобождения Риги в 1944 году из 80 тысяч евреев Латвии в живых осталось 162 человека. Причем евреев убивали не только и не столько немцы. В первую очередь усердствовали латыши. Например, так называемая Латышская вспомогательная полиция безопасности, или, как ее еще называли, — «команда Виктора Арайса», уничтожила около 50 тысяч евреев. Вот как описывают очевидцы их первое «дело»:

«…в июле 1941 года в подвалах большой хоральной синагоги, что располагалась в самом центре Риги, пряталось около 500 евреев-беженцев из Шауляя… Измученные, перепуганные, полные самых страшных предчувствий женщины, старики и дети… нашли приют в храме.

4-го июля Виктор Арайс и его подчиненные подъехали на автомобилях к синагоге. Они облили стены керосином, обложили паклей, а потом подожгли. В матерей, пытавшихся выбросить детей из окон горящего здания, стреляли из автоматов. Когда старые стены занялись мощным пламенем, люди Арайса стали бросать в окна ручные гранаты. Так 500 евреев обрели здесь мученический конец…

С организацией рижского гетто у «команды Арайса» прибавилось работы. Расстрелы евреев стали регулярными. Они проходили ранним утром в Бикерниекском лесу, на окраине города…

Обреченных, которых набиралось от нескольких сотен до одной-двух тысяч, усаживали рядами по десять-двадцать человек прямо на земле. Перед расстрелом жертвы должны были раздеться донага и сложить свою одежду в кучу, из которой потом еще возбужденные казнями убийцы отбирали себе вещи получше.

Раздетых евреев методично, ряд за рядом, поднимали с земли и выстраивали на краю огромной ямы, которую обыкновенно накануне рыли русские пленные. Стрелки выстраивались напротив, у другого края ямы, в двадцати-тридцати метрах от своих жертв. Они стояли в два ряда: первый на колене (эти метились в левую половину груди), а второй — стоя (они целились в головы).

Залп — и десяток жертв валятся на раскисшую от крови землю…

Начиная с января 1942 года «команда Арайса» «усовершенствовала» способ расстрела. Если раньше обреченные на смерть люди становились небольшими группами на край рва, и стрелки по команде производили залповые выстрелы, то с начала 1942 года жертвы… должны были спускаться на трупы ранее убитых людей и встать так, чтобы их тела падали вниз ровными штабелями…

Уничтожив латвийских евреев, расстреляв всех душевнобольных и «пособников коммунистов» (заодно сведя личные счеты), «команда Арайса» начала «гастролировать». То надо смести с лица земли несколько белорусских или российских деревень, то помочь «решить еврейский вопрос» в Варшавском гетто и т. п.

Временами члены команды «отдыхали» в… Саласпилсском концлагере — естественно, как охрана…»

Значит, у этих «цивилизованных» латышей так получается: русские — плохие, немцы — тоже плохие. Евреи — эти-то чем не угодили? Вроде не оккупанты…Все равно плохие! Может, что-нибудь в консерватории поменять?

Одним словом, с приобретеньицем вас, дорогие европейцы. С этим новым членом цивилизованной семьи народов вы теперь уже точно не соскучитесь.

И все-таки мне непонятны критерии, по которым одни народы принимаются в единую Европу, а другим нужно еще подоказывать свою цивилизованность.

Кох: — Дальше идем. Что получается? Из бывших советских республик только одна страна — моя родина Казахстан — объективно без всякой помощи России живет лучше.

— И почему же?

— А потому что они всех — русских, хохлов, немцев — под жопу пинком выгнали, народу стало мало, и все свои огромные природные ресурсы сдали в концессию американцам. И живут на royalty. Мне вот Леня Блаватник, который там имеет большой угольный бизнес, рассказывал, как Астана строится — он такого размаха еще не видел! Первый раз он туда приехал — там между хрущевских пятиэтажек перекати-поле катались. А сейчас все как грибы растет — жилые дома, офисы. Казахи хорошо живут, лучше русских. А что? Нефть есть, железо есть, цветные металлы есть. Уголь есть.

— Уголь с железом и на Украине есть.

— Но там нефти нет. И газа. А у казахов — один Тенгиз чего стоит! Для их двенадцатимиллионного населения столько этого богатства, что просто не выговоришь. Это будут скоро Арабские Эмираты.

— А в России про это как-то не очень известно…

— Про это у нас не любят. Что вот человек реально провел экономические реформы, реально провел приватизацию, по-взрослому, без этой дури — без ваучеров. Кто больше заплатил — тот больше и получил… А заплатил кто больше? Американцы. В те-то времена, когда у них все росло.

— А сами казахи не смогли бы это поднять?

— Не.

— А с русскими связываться… Русских они уже видели.

— Ну они там национализм легкий развили.

— Именно — легкий. Басаеву же они не шлют рекрутов.

— Нет. У них там тема потомков Чингизхана: «Русских мы е…ли, е…ём и будем е…ть. Потому что мы типа великие завоеватели».

— Значит, прав был старик Распутин в 89-м?

— Ну, это была шутливая фраза… А хохлов сейчас можно заманить обратно в Россию?

— Восточных, может, и можно, а западных — вряд ли.

— Тогда надо на востоке Украины движения развивать сепаратистские.

— Ага, развивать… Вон бедный Лимонов пытался в Казахстане развить, так сколько он просидел на киче?

— Так наши же его и посадили.

— Ну. А ты говоришь — поднимать…

— Слушай, я не понимаю, мы заботимся о чем? О государстве? Или о народе? Если мы беспокоимся о русских, которые живут в Казахстане, так они живут лучше, чем в России… И никто их не притесняет. Они могут сказать: «Вы сначала выйдите на наш уровень жизни, а потом уже нас спасайте». А вот что касается хохлов — то они живут хуже нас, и там реально русский язык вытесняется из обращения. И потом, Крым такой кровью русским достался. Русским, а не хохлам! Казахстан без выстрела был взят, никто и не сопротивлялся. Они там скакали на конях, и им по фигу было, что какой-то царь считал их землю своей.