Женщина за стеной. Лирика - Константин Ваншенкин

"Не ударьте в грязь лицом…"

Не ударьте в грязь лицомПри всеобщем дефицитеИ лужок перед крыльцомНепременно докосите.

Не спеша, наоборот.Это будет вам отрадой.Докосите до ворот,А потом и за оградой.

Видя в небе некий знак,В поздние писали годыТютчев, Фет и ПастернакИ, конечно, также Гёте.

Проповедуйте добро,Не страшась, до самой смерти.Уронить из рук пероВы успеете, поверьте.

"Сказали: — Пора прощаться…"

Сказали: — Пора прощаться!И в хлынувшей тишинеПечально друзья стояли,С ним словно наедине.

А женщины, провожаяПоэта в последний путь,Отталкивая друг друга,Валились ему на грудь.

Баллада о двух составах

…И различил на путях,Глядя вперёд отрешённо,Слабо дрожащий впотьмахСвет хвостового вагона.

Кто-то оставил состав,Как оставляют телегуВ поле, беспечно уставИ приготовясь к ночлегу.

Разные есть рубежи.Внемля смертельному свисту,Крикнул помощник: — Держи! —Тут своему машинисту.

Это на их языке«Затормози!» — означало.Но в роковом тупикеВремя составы сближало.

Спали и в этом, и в том.Как под большим напряженьем,Словно гигантским кнутом,Било второй торможеньем.

С полок посыпались всеВ стоне напрягшейся стали…В первом, где стёкла в росе,Люди по-прежнему спали.

Поле. Туманный прокос.Ночь. Деревушка над склоном.Замерший электровозРядом с последним вагоном.

И бесконечная дрожь,Что не давала усесться…Остановившийся ножВ двух миллиметрах от сердца.

Уходит наше поколенье

Уходит наше поколенье,Стихает песня за холмом.Ему не нужно поклоненье.А всё, что было, в нём самом.

Иные, те поодиночкеДогнали молодость свою.А здесь отечества сыночкиБредут пока ещё в строю.

Но пыли нет густого слояНа бледных лицах в этот раз.И нет призывных женских глаз,И нет мальчишек возле строя.

И здесь, конечно, не парад,Хоть эти жёлтые медали,Что нам потом зачем-то дали,Под бледным солнышком горят.

Чуть проку в тезах-антитезах:Давно сошли окоп и дот,Но поколение идётНа костылях и на протезах.

Идёт, где речка и откос, —Одних привычно раздражая,Другим оно судьба чужая,Но третьим дорого до слёз.

"Бывало, глянешь из окна…"

Бывало, глянешь из окна:Идёт соседка не одна,А муж насвистывает рядом…Каким вас всех побило градом?

Окрестность опустошена,И в телефоне тишина.

"С внезапной отвагой прямой…"

С внезапной отвагой прямой,Из рук упустив одеяло,Шепнула себе же самой:— Совсем уже стыд потеряла…

Слова, что промолвила ты, —Из самых, наверное, лучших:Наивности и чистотыБеспечно протянутый лучик.

"Меркнущий дом…"

Меркнущий дом…Жизнь пролетит — не заметим.Молча уйдём.Всё и окончится этим.

Не прекословь!Видишь, я сам не перечу.Только любовьВерит в загробную встречу.

"Ты умела, когда уезжала…"

Ты умела, когда уезжалаНагостившаяся родня,Ни усмешки вдогонку, ни жалаНе позволить, свой образ храня.

Ты умела, над пыльной листвоюИз окна помахав с высоты,Прислониться ко мне головоюИ шепнуть, как соскучилась ты.

"Затянутые крепом зеркала…"

Затянутые крепом зеркала,Перед которыми когда-то ты стояла,Оглядывая всю себя сначалаИ гребень вытащив, что из дому взяла.

Я стойко дожидался в стороне,Пока ты управлялась с туалетом,И, как всегда, была твоим ответомУлыбка, обращённая ко мне.

"Остаётся лишь неделя…"

Остаётся лишь неделя.Меньше… Пять… Четыре дня…Вот он чем, конец апреля,Стал отныне для меня.

Неизменно ближе к маюВносит в эту полосу.…Сызнова перестрадаю.Заново перенесу.

"Снова думаю лишь об одном…"

Снова думаю лишь об одном,Себе душу волную.А за письменным чистым окномЛес, стоящий вплотную.

Стынут сосны, построясь в каре.Тишь. Морозная дрёма.Ковыряется дятел в кореВозле самого дома.

Обезьянки российских лесов —Наши серые белки,На ветвях, как на чашах весов,Их дела и проделки.

Тих посёлок, но в самом конце,Где ларьков обезличка,В кристаллической снежной пыльцеПробежит электричка.

"Жила счастливою хозяйкою…"

Жила счастливою хозяйкою,Трудилась у стола.От нежности зимою зябкоюПорою не спала.

Скажи: скорбящею невестоюИз нашего углаК какому ангелу небесномуТы от меня ушла?

Траур

Траур, — ленточку к рукавуПрикрепляли вдовцы когда-то.Но без этого я живу —Не для взглядов моя утрата.

И в суровом своём краю,Как бы сбившись на миг со счёта,До конца не осознаю —Всё надеюсь ещё на что-то.

"Женщина с огромным животом…"

Женщина с огромным животом —Там, наверно, двойня или тройня —В этом положенье непростомВыглядит естественно и стройно.

Так таскают бабоньки мешки,Полные картошки и муки,Правда, на плече и на загривке,Или в вёдрах воду для поливки.

И когда родимая родит.На руках потащит милых деток.…У природы взятая в кредит,Жизнь течёт вдоль рощ, листвой одетых.

"Фундаменты старинных зданий…"

 Фундаменты старинных зданийТревожит метрополитен.И лопается ранью раннейБылая кладка мощных стен.

Попорчен, словно лёд весенний,Столетних цоколей гранит,И столько прочих потрясений,Что грудь несчастная хрипит.

Готовы к новому удару,Мы видим пятна на стене,И вздутия по тротуару,И трещины по всей стране.

Оскал

Жить с привычным оскалом,Хоть нет злобы ничуть, —Просто в рвенье усталомНадо лямку тянуть.

Предаваться утехамС переменным успехомДаже день или час —Увы, не для нас.

Поцелуй акулы