Скиталец. Часть 2 - Алексей Байкалов

— А что ты предлагаешь, старик? — спросил Скит. — Вдвоём штурмовать Первохрам сильнейших воинов земель этого мира? — Скит махнул рукой девушке-разносчице и заказал блюдце молока для Азалии. Девушка улыбнулась и довольно быстро поставила на стол заказ. Азалия запрыгнула на стол, и довольно заурчав начала лакать молочко из блюдца.

— Сильнейшие воины — это сыны бога-медведя. — возмутился Бьёрн.

— Вот только я вижу всего одного такого. — резко высказался Скит. — Бьёрн, ты один северянин на этой земле. Твои братья на севере, и они не окажутся тут через час, для помощи нам. Так что, ты уж прости, но сейчас они сильнейшие воины. — в ответ Скиту, здоровяк нахмурил брови, показывая свое недовольство, но ничего не сказал. Скит был прав и спорить не имело смысла.

— Не всегда количество побеждает качество, ученик. — по-старчески проговорил слепец. — Надо просто знать как действовать. Господин Морий мой первый и единственный ученик, и я знал что это однажды случится. А потому все эти года раздумывал как действовать в случае его поимки. И первое, что могу вам сказать — господин Морий будет жив еще три дня. Юного господина нельзя убить просто так, иначе его душа уйдет к Госпоже Даад. Через три дня безостановочных обрядов над юным господином Морием, его покровительница отведет свой взгляд от него и тогда после смерти Великий воин Ан'Гасиох сможет забрать душу господина Мория себе. Это значит, что все три дня гвардия Элдоров будет усиленно охранять молебный зал, не пропуская туда никого. У нас есть только одна возможность, попасть в Первохрам. Дождаться окончание обряда и тогда ворваться в молебный зал, чтобы высвободить господина Мория.

— Не обижайтесь, но я бы не назвал это продуманным планом, мастер Ичи. — пробасил сын севера.

— А ты думал что за полторы сотни лет я продумал только это? — старик посмотрел на Бьёрна.

— Нашему смертнику оказывается почти две сотни лет?! — удивился северянин. — А выглядит младше меня.

— Мы сейчас пойдем на арену, я продолжу учить Скита. А ты постарайся вылечить вашего парня и понять, кто тот безликий, что охотится на вас. — старик Ичи проигнорировал слова Бьёрна, и начал раздавать команды. — А после того как мы выйдем я расскажу, что мы будем делать дальше.

Скит выбил табак из своей трубки в блюдце, которое ему услужливо подставила девушка-разносчица, и посмотрел на Бьёрна. Здоровяк понял не озвученный вопрос Скита и молча кивнул, показывая, что справится и капитан может спокойно уединиться на арене, занимаясь своим обучением. Старый художник встал из-за стола и не оглядываясь уверенно направился в сторону двери ведущей на арену. Скит вздохнул и направился к барной стойке оплачивать время обучения, которое они проведут на арене. Азалия направилась следом за своим спутником.

— Ты помнишь чувство на котором остановился? — спросил слепец у Скита, когда он спустился и сел на песок, кошечка улеглась рядом с ним.

— Примерно, — поморщившись ответил Скит. — я отвлекся на кристалл стихии Неба.

— Вдохновение. — мечтательно произнес старик Ичи. — Давно я его не испытывал, даже завидую тебе. Я-то уже старый и не смогу выучить ничего нового, а у вас молодых все впереди.

***

Мор вновь, как и когда-то в детстве, лежал на каменном алтаре в святилище Ан'Гасиоха. Тогда он за свой бунт и не послушание должен был насильно отправлен в домен бога, которому его душу посвятил первый из рода Элдоров. Ему удалось сбежать в детстве, учитель Ичи дал юному Мору достаточно знаний, чтобы он справился с недооценившими его гвардейцами рода Элдоров. Но сейчас молитвенный зал охраняла вся гвардия отца, а руки и ноги Мора были скованы лунным серебром. Своего отца Мор так и не увидел, видимо Борей Элдор не посчитал своего сына достойным поводом, чтобы отвлечься от дел божественных.

Несмотря на то, что Мор лежит на алтаре уже не один день, каменное ложе Мора оставалось таким же холодным, как и когда он только оказался к нему прикован. И с каждым часом этот каменный алтарь вытягивал из Мора его силу все сильнее и все больше. Словно жадный и голодный монстр пожирающий свою жертву. С каждой произнесенной молитвой Мор замечал, как его Госпожа отворачивается от него, переставая видеть своего последователя. Ещё немного и Мор останется здесь один, никто не будет его поддерживать, и тогда его душа достанется Ан'Гасиох. Ему больше не удастся увидеть её, и как бы он не бежал всю свою жизнь, его душа окажется продана, как это и задумал первый из его рода, как того хочет его отец.

Странно, но отчаяние не поглощало сердце Мора, скорее даже наоборот, он был воодушевлен. С каждым часом он чувствовал себя лучше, к смерти он был готов давно и жалел только об одном. В этот раз перед смертью он не увидит Её, ту единственную, которую Мор видит каждый раз когда он умирает. В этот раз его душа угодить в рабство и больше вырвется оттуда.

Монотонное чтение молитв, к которым за все это время привык Мор и даже перестал их замечать, прервалась выкриками из-за двери и громкими ударами. Мор захохотал и впервые за все время плена дернулся на жертвенном алтаре:

— У вас ничего не выйдет, ублюдки! Я уйду только к Ней и ни к кому другому! Вы слышите? После смерти я увижу только Её! Только мою Джуди!

***

Скит вышел с арены спустя два дня. Два дня ужасных измывательств называемых этим злобным стариком тренировками. Заметно подросшая за два дня Азалия не выдержала и вновь сбежала в мир души Скита. Изнеможденный ученик пошатываясь вышел в обеденный зал, который как и всегда встретил нового посетителя гудом десятка голосов, смеха и звуком ударов кружек о стол. Еле переставляя ноги Скит добрел до стола и махнул рукой, прося принести ему еды. Бьёрн что-то громко обсуждал с Орном. Видимо снова спорили, кто из их богов сильнейший воин. Слепой старик Ичи спокойно сел рядом со Скитом. Он делал это с таким невозмутимым видом, словно и не было тех пыток, которые он проводил два дня изматывая Скита и Азалию.

— Как там наш друг поживает? — первым делом, без приветствия спросил Скит у рычащего во время спора Бьёрна.

— О! Кэп, я тебя и не заметил! — от баса Бьёрна казалось содрогнулась вся таверна. — В комнате наш, малой. В собственных ногах путается, несколько дней пытался свои танцы исполнять, но спотыкался и падал. Сейчас даже не ест, из комнаты не выходит. Кэп, — обеспокоенно продолжил Бьёрн, — парень выгорает,