Собрать мозаику (СИ) - Палей Натали

Какое-то время мы посидели в тишине.

— Мне пора, Лори, — вздохнул атер Кирстан. — Я и так долго засиделся, могут возникнуть вопросы от командования и от дяди. Да и обязанностей очень много сейчас. Ты постарайся вспомнить что-нибудь сама.

Он был уже у дверей, когда я спросила:

— Вы ничего не узнали о моих родителях и о Тубертонах?

— Пока нет, но я ищу информацию, — серьезно ответил он. — Но идет война, пойми, и не так просто найти информацию о… — он запнулся, — о врагах империи.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я, — за то, что помогаете.

— Не за что, Лори. Для тебя я постараюсь все узнать.

— Атер Кирстан, — опять остановила я его. — А война когда закончится?

Очень серьезный и уставший, атер Кирстан ответил:

— Скоро, Лорианна. Скоро будет заключен мирный договор между нашими империями, — и быстро вышел.

Палата показалась сразу маленькой — до этого широкоплечая высокая мужская фигура заполняла почти все пространство.

Мирный договор? Неужели война скоро закончится?

После разговора с атером Кирстаном я постоянно старалась вспомнить еще хоть что-то, но у меня ничего не получалось. Я совершенно измучилась и пока жила с теми воспоминаниями, что уже появились, постоянно прогоняя их в памяти, боясь забыть хоть что-то.

Дни сменяли друг друга. Руки и ноги постоянно ныли, голова часто болела, все тело тянуло и чесалось. Иногда было совершенно невыносимо терпеть боль или чесотку, очень хотелось встать. Или сесть. Или повернуться на бок.

Сестра Таисия ворчала, что для молодого женского организма столько лекарств вредно употреблять, что мне еще детей рожать. Кляла какое-то положение императора Марилии, которое не разрешало к военнопленным применять магию целителей. Она целыми днями регулировала мне «растопырки», потому что я не могла вечно лежать в одном положении, и сдвигала мое несчастное тело то вправо, то влево, буквально на несколько сантиметров, но все же. Часто твердила себе, что я должна лежать неподвижно и вообще не шевелиться, потому что мои многочисленные переломы ужасны, а кости плохо срастаются.

Иногда я с криком и в холодном поту просыпалась от кошмаров. Мне снилось, что я снова все забыла, а моя память — чистый лист бумаги.

Глава 12.

Настоящее время.

В следующий приход атера Кирстана Стефановича я почувствовала, что он был очень взволнован, хоть и старался сдерживаться. Волосы мужчины были слегка взлохмачены, синие глаза горели нетерпением.

Я чувствовала, что он сейчас расскажет что-то очень важное, и с замиранием сердца ждала, когда он возьмёт стул, сядет рядом и своим приятным голосом расскажет то, для чего пришел. Каждая мышца моего измученного тела напряглась, лицо тоже свело от напряжения.

Мы дождались, когда выйдет из палаты сестра Таисия. Теперь она предпочитала не слышать наших разговоров и рассказов, чтобы не лгать в ежедневных отчетах на имя военного министра Марилии.

— Вас давно не было, — невольно упрекнула я атера Кирстана.

Кроме сестры Таисии и главного целителя госпиталя господина Йовича, который выбешивал меня презрительным и брезгливым отношением, ко мне никто не приходил, и дни проходили очень тоскливо и уныло.

Охранников, которые несколько раз в день заглядывали в палату, я вообще не воспринимала, — они были словно часть интерьера госпиталя, настолько всегда безмолвные и незаметные.

— Я не мог, — просто ответил атер Кирстан, вымученно улыбнувшись, — много обязанностей и искал для тебя сведения. Лорианна. Но я с пользой провёл это время: кое-что узнал о Кристофе и Джейсоне Тубертонах, а также об их отце — графе, — напряженно и как-то торжественно добавил он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я впилась взглядом в лицо атера Кирстана, желая немедленно проникнуть в его мозг и сразу все выяснить.

— Пожалуйста, не волнуйся так сильно, — попросил атер Кирстан, нахмурившись. — Выпей сначала успокаивающий отвар, иначе я ничего не буду рассказывать.

Я послушно выпила отвар, оставленный сестрой Таисией перед уходом из палаты. Атер осторожно придержал мою голову, заботливо промокнул салфеткой влажные губы.

— Успокоилась? — мужчина внимательно смотрел на меня, и я согласно кивнула, от нетерпения буквально пожирая его глазами.

— Ну же, что вы узнали?! — глухо спросила севшим от волнения голосом.

— Имя твоего мужа, — медленно ответил атер Стефанович.

Я застыла.

Что это значит? Я тоже его знаю.

Это имя «Джейсон Тубертон».

— Мне попала в руки храмовая книга Зардана о брачных обрядах. В ней, как и в любой такой книге, записано кто, когда и с кем совершили брачный обряд в Зарданском округе вашей империи. Так вот, в этой книге записано, что ты вышла замуж не за Джейсона Тубертона, — осторожно продолжил Кирстан, а я потрясённо уставилась на него, — а за его старшего брата, Кристофа Тубертона, и случилось это событие буквально перед войной. Граф Тубертон погиб при осаде Зардана, и твой муж, как старший в роду, стал графом Тубертон. Теперь ты, по всей видимости, графиня Тубертон.

Я ошеломленно смотрела на мужчину.

Я и Кристоф?

Но этого не может быть! Как это случилось? А бедный граф Тубертон погиб?!

Пресветлая Богиня! Голова пошла кругом. От волнения меня слегка затошнило.

— Вы уверены?

— Уверен. Поверь, это точная и достоверная информация — я собственными глазами видел запись в книге Зарданского храма. А также запись в книге аристократов того же храма «О смене титулов аристократов Зарданского округа империи Тангрии». В ней зафиксировано, что лер Кристоф Тубертон, старший сын графа Тубертон, стал графом Тубертон после смерти своего отца.

У меня будто речь отнялась.

Почему я вышла замуж за Кристофа Тубертона?! Как это могло произойти?!

Молчание в палате было долгим. Атер Стефанович с беспокойством наблюдал за мной, я же… просто пыталась осмыслить то, что услышала и снова обрести дар речи.

— Известно ли где сейчас Кристоф? — спросила дрожащим и слабым голосом. — Он жив?

— Я нашел сведения, что его взяли в плен при осаде Зардана и захвате форта, которым он командовал, но в числе военнопленных его пока не обнаружили. Но также нет никаких записей о его смерти или переводе в другое место.

— А допрос генерала Мирадовича? — с надеждой спросила я. — Он же должен знать.

— Сведения, полученные на его допросе, — тайная информация, — с искренней досадой ответил Кирстан. — Мне ничего не известно.

— Но ваш дядя… почему он не дает мне никакой информации?! Что у него за тактика?! Я ничего не понимаю! Сначала он говорит, что все, кто мне дорог, мертвы, чтобы шокировать меня, затем неделями молчит. Если ему нужно узнать об артефакте, почему мне никто не помогает?! Почему я узнаю сведения только от вас?! — я чувствовала растерянность и возмущение.

Сердце защемило от тоски: я помнила Кристофа-мальчишку, всегда для меня взрослого, серьезного и умного, и Кристофа-юношу, благородного и доброго, который всегда защищал меня и многому научил.

Что же с ним случилось?

Что случилось с нами?

— Я не знаю, в какие игры играет дядя, — тускло и еле слышно пробормотал атер Кирстан. — Но сейчас он очень занят — готовит проект мирного договора, поэтому ему не до тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А что-нибудь известно о Джейсоне? — тихо спросила я, успокаиваясь.

— Насколько удалось узнать… — мужчина вдруг запнулся, и странная растерянность появилась во взгляде, как будто он боялся произнести вслух то, что узнал.

— Говорите, — прошептала я, не сводя с него внимательных глаз. — Ну же, говорите, атер Кирстан! — в моем голосе явно слышались нетерпение и раздражение.

И он нехотя решился, заранее зная, что эта новость почти убьёт меня: