Сладкое яблоко раздора - Владимир Григорьевич Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Виски, - кивнул Стасов. - Из самогона. Сахар для которого вы украли в своей столовой.
- Какой сахар? Кто украл? - вскинулся Петяев.
- А вот мы сейчас разберемся!
Егор сумел сбить Петяева с толку, но, увы, это ни к чему не привело. Петяев держался крепко, не был он вчера в Волговодске, и точка. Вечером позавчера домой пришел и всю ночь провел дома. Увы, но это подтвердила и запись с видеокамеры под козырьком подъезда. Астрахань не Волговодск, камеры здесь не уничтожались.
И свет на темное прошлое Трутовой Петяев не пролил. Женщина красивая, но неприступная, в порочных связях замечена не была, и подозрительные личности вокруг нее не крутились.
В машину Максим садился в расстроенных чувствах, но белый флаг выбрасывать не торопился. Открыл ноутбук, вошел в базу ГИБДД, подключился к дорожным камерам, ввел запрос на госномер. Но, увы, за последние сутки разыскиваемый «Фольксваген» в обзор видеокамер не попадал. Как пропал вчера утром в районе улицы Свердлова, так больше не отсвечивал.
И все же Максим не сдавался. А Малахов, хотя и охладел к его авантюре, пошел ему навстречу. Позвонил своему областному начальнику, и тот пообещал в ближайшее время организовать розыск пропавшей машины. Но и сами они добрых два часа колесили по городу в районе, где в последний раз видели «Фольксваген». Но увы. Еще час-полтора ушло на санаторий. Люди уже проснулись, завтракали, ходили на процедуры, перемещались по территории, Кокошников мог попасться на глаза. Но не попался.
- Все, сворачиваемся! - принял решение Малахов.
- Может, еще разок по Свердлова проедем? - спросил Максим.
- Можно еще часок. Вдвоем. Если есть желание.
Малахов уехал, забрав с собой Кравченко. А Максим еще целый час кружил по городу. Стасов молчал, ничего не говорил, но по сторонам смотрел как-то не очень старательно. Да и Максим посматривал вполглаза.
- Часок прошел! - И все-таки Стасов заговорил.
- А что, если у меня предчувствие? - сказал Павлов.
- Предчувствие - вещь скользкая. С нюансами, - усмехнулся Егор. - Но ничего, будет и на нашей улице праздник. С песнями…
В расстроенных чувствах Максим совершенно забыл, что машина работает на резерве топлива. И когда наконец обратил внимание на датчик, стрелка лежала на нуле. И на электронном счетчике тот же ноль. А до заправки километров двадцать, и город уже далеко позади.
- Что ты там про песни говорил? - спросил он.
Стасов понял его с полуслова, глянул на датчик, на дисплей бортового компьютера.
- Песни с плясками. Танцуют нас!
- Хреновые песни! Ну да все равно. Лишь бы дотанцевать.
До заправки оставалось совсем чуть-чуть, километра два-три, когда двигатель заглох. Не дотанцевали.
- Здравствуйте, девочки! - хмыкнул Стасов.
- И Малахов уже далеко.
- А что Малахов? Он тебе пистолет выдал? Крутись как можешь! - Стасов кивком указал на фуру, с шумом пронесшуюся мимо.
- У этих дизель.
- Дизель не нужен. Проси бензин… Или скипидар.
- Скипидар - это, конечно, хорошо, - с мрачной иронией усмехнулся Максим. - Но есть нюансы!
- Моя очередь за рулем, толкать будешь ты… Канистра есть?
- Полная, бензин сливать надо.
Стасов отреагировал мгновенно, быстро глянул на него, изогнув брови. Но Максим усмехнулся, разочаровав его. Нет у него канистры, ни с бензином, ни без.
Максим вышел из машины, открыл багажник, а там пятилитровая баклажка с остатками стеклоомывателя. Он хотел открыть капот и слить эти остатки в бачок, но из машины вышел Стасов. Со своим гороховым юмором. Там и полулитра в баклажке нет, а это капот открывать, пробку откручивать. Еще назовет крохобором.
Максим вздохнул, отвинтил пробку, слил остатки в пожухлую траву за обочиной. Баклажка должна быть пустой, тогда мимо проезжающий водитель поймет, в чем причина остановки.
Но пустая баклажка ничего не весит, зато парусность большая. Это и подтвердила промчавшаяся мимо фура. Бутылку сдуло, Стасов усмехнулся. Нет, Макс ни в чем не виноват, просто не задалось у них сегодня. Возможно, из-за его авантюры. Как будто кто-то кого-то палкой в Астрахань гнал.
Максим пнул баклажку не очень сильно, но ее подхватило порывом ветра, понесло на дорогу, по которой на скорости шел внедорожник. На той же скорости машина и налетела на бутылку, по капоту стукнуло, по стеклу и, кажется, по крыше.
Все бы ничего, но внедорожник стал останавливаться.
- Твою мать! - Макс, обомлев, смотрел на машину.
А ведь это не просто джип, это «Фольксваген Туарег», и номер «двести тридцать два». Он просто не мог поверить своим глазам.
- Что ты там про молох судьбы говорил? - спросил Стасов, глядя на останавливающийся внедорожник.
- В баклажке… судьбы. - Максим смотрел на него, едва заметно качая головой.
Зверь сам шел к ним в руки, сейчас главное - не вспугнуть его. В машину за руль не бросаться, за оружие не хвататься. Впрочем, Стасов и без того все понимал.
- Может, нога? - усмехнулся Егор.
- Главное, чтобы судьба.
Нельзя упускать «Туарег», а то будет не судьба. Не догнать его на пустом баке.
Внедорожник остановился, сдал назад, Максим изобразил страх перед грядущей расправой. И Егор стоял, посматривая на поле за обочиной. Если вдруг начнут бить, будет куда убегать.
Из машины вышли двое, крепкие, плотные, брутального вида. В одном Максим узнал Кокошникова. Странно, на фотографии, которую прислал Токарев, этот тип и близко не производил впечатления крутого.
- Мне до ветру! - Стасов с испуганным видом рванул в поле.
Максим проводил его ошеломленным взглядом. Одно дело - изображать страх, и совсем другое - по-настоящему предать друга.
Кокошников и его дружок усмехнулись, но преследовать Стасова не стали. Не он же пнул бутылку, а Максим.
- Эй, мужики, ну вы чего? Случайно вышло!
- Так и мы случайно! - Кокошников размахнулся, собираясь ударить обидчика, но Максим отскочил назад.
- Ты че как заяц? - засмеялся другой.
А тем временем Стасов, сделав крюк, выходил к «Фольксвагену». Максим кивнул. Все правильно, противника нужно брать в клещи, отсекая путь к отступлению, а заодно глянуть, есть ли кто в машине.
- Эй, паря! - крикнул дружок Кокошникова, разворачиваясь к своей машине. - Иди сюда!
А Кокошников продолжал надвигаться на Максима, причем в боксерской стойке,
