О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном. «Денежная цивилизация» и современный кризис - Валентин Катасонов

«Реформы» имели далеко идущие политические и социальные последствия для Аргентины. К концу 1999 г. экономика Аргентины перестала существовать как целостная система, ориентированная на интересы страны. Контроль иностранного капитала и МВФ над экономикой и финансами страны привел к потере ею политической самостоятельности. В 1997 г. страна получила статус «главного союзника США из стран, не входящих в НАТО». На международной арене она выступает как сателлит и вассал по всем без исключения вопросам. На сессии Организации американских государств Аргентина противопоставила себя всем латиноамериканским соседям и оказалась единственной страной Южной Америки, которая поддержала американскую доктрину «ограниченного суверенитета» для Латинской Америки (т. е. фактически поддержала право США на военную интервенцию в любую страну региона по типу интервенции в Югославии).

Доктрина, ориентированная на интересы крупного спекулятивного капитала, игнорирует проблемы подавляющей части населения страны. Аргентинцы были потрясены, когда в печать просочились данные секретного доклада Всемирного Банка «Бедность и распределение доходов в Аргентине».

Оказалось, что доходы 36,1 % жителей страны не позволяют приобрести минимальную продовольственную корзину. 8,6 % находятся в состоянии медленного умирания, т. к. потребляют калорий меньше физиологического минимума. Ниже порога бедности находятся 40 % детей моложе 14 лет. В феврале 2000 г. Фонд в обмен на выделение нового кредита потребовал увеличить пенсионный возраст для женщин с 60 до 65 лет.

Главное же заключается в том, что Аргентина прочно «подсела» на «долговую иглу». Для поддержания паритета песо с долларом власти вынуждены были постоянно прибегать к крупным заимствованиям. Внешний долг, который сначала снизился благодаря приватизации (что активно использовалось в пропагандистских целях), вскоре стал быстро расти.

В период 1991–1997 гг. он вырос почти на 50 млрд долл. и достиг величины 110 млрд долл., а в конце 1998 г. подскочил до 144,2 млрд долл.

Интересно, что рост внешнего долга шёл быстрее, чем рост ВВП, и намного быстрее, чем рост реального сектора экономики. Это означает, что в ходе реформ Кавалло (министр экономики Аргентины в начале 1990-х гг.) хозяйство страны не развивалось, а проедалось, накладывая всё более тяжелое бремя на следующие поколения.

Не менее интересен опыт «реформирования» экономики в другой стране Латинской Америки – Чили, которую многие считают «испытательным полигоном» монетаристов. В послевоенный период американцы сделали большие инвестиции в добывающую промышленность Чили (прежде всего, медную) и владели большей частью предприятий отрасли. В 1970 г. к власти пришел социалист Сальвадор Альенде. Его правительство национализировало не только добывающие предприятия, но также банки и предприятия других отраслей. В сентябре 1973 г. режим Альенде был свергнут при помощи ЦРУ. Генерал Пиночет вернул собственность частным владельцам. Вокруг генерала собралась группа экономистов-чилийцев (около 30 человек), которые в своё время изучали экономику в университете Чикаго и стали ярыми поклонниками Милтона Фридмана – проповедника теории «свободного и саморегулирующегося рынка». В 1970-е-1980-е гг. команда экономистов-монетаристов проводила эксперимент со страной на основе рецептов монетаризма М. Фридмана.

Программа монетаристов, которая была разработана ещё до того, как на свет появился Вашингтонский консенсус, включала в себя: а) дерегуляцию рынка; б) либерализацию внешней торговли; в) резкое сокращение денежной массы; г) экономию (сокращение) правительственных расходов; д) сворачивание профсоюзов; е) приватизацию социальных программ (прежде всего, пенсионного обеспечения); ж) полное переписывание законов и конституции.

В первые два года (первый этап) реформ, которые начались уже через год после прихода к власти Пиночета, проводилось сжатие денежной массы и сокращение правительственных расходов.

Следствием первого этапа стало то, что безработица возросла вдвое – с 9,1 до 18,7 %, а производство упало на 12,9 %. Это была самая сильная депрессия в стране начиная с 30-х годов.

На втором этапе реформ (с 1976 г.) началось активное привлечение иностранного капитала в страну. Одни только займы в период 1977–1981 гг. увеличились в три раза. В период 1976–1981 гг. происходило то, что принято называть «экономическим чудом»: среднегодовые темпы прироста общественного продукта равнялись 6,6 %. Однако это обман: на самом деле никакого «чуда» не было. В данном случае имело место то, что называется универсальным правилом: «чем глубже депрессия, тем больше последующий рост». Механизм этого «роста» очень прост. В момент депрессии миллионы рабочих теряют работу, заводы простаивают. Во время подъёма рабочие возвращаются на свои места, и возникает видимость роста. Такой рост достижим быстро и без особых трудов и жертв. Настоящий рост предполагает не только достижение предкризисной точки, но и дальнейшее наращивание производства с помощью инвестиций и создания новых рабочих мест. При реализации неолиберальных рецептов можно достигать видимости роста, настоящий же рост невозможен. В других странах за экономический рост также может выдаваться ложный рост. Так, при Рейгане в американской экономике после спада 1980–1982 гг., который дал толчок развитию неолиберализма как внутри страны, так и в мире, начался подъём, однако его можно назвать «ложным» ростом. При этом надо иметь в виду, что в рамках неолиберальных моделей развития имеет место в основном «дутый» рост, связанный с развитием непроизводительного сектора.

С 1977 по 1981 г. 80 % прироста общественного продукта Чили приходилось на финансовый сектор и другие «виртуальные» сектора экономики (реклама, маркетинг и т. д.). В доле прироста общественного продукта была велика доля международных валютных спекулянтов, привлеченных высокими процентными ставками (в 1977 г. они были равны 51 %, что было рекордом среди всех стран).

Итак, экономическое чудо в Чили было «дутым», «фиктивным».

Третий этап реформ начался в 1982 г., когда в мире началась экономическая депрессия (вызванная отчасти долговым кризисом). Депрессия больно ударила по чилийской экономике, она лежала в руинах.

Максимальное значение безработицы составило 34,6 %; промышленное производство в 1982–1983 гг. сократилось на 28 %.

Причина такого падения – резкое сокращение притока иностранного капитала, которое совпало с моментом, когда надо было выплачивать космические проценты по ранее полученным кредитам. Крупнейшие финансовые группы страны разорялись, и только массированная помощь со стороны государства не дала им разрушиться полностью.

Четвёртый этап начался в 1984 г., когда страна получила кабальные займы Фонда и экономика начала восстанавливаться. Этот период был сравнительно долгим и продолжался до 1989 г., однако рост был в значительной степени фиктивным.

В 1989 г. ВВП на душу населения был всё ещё на 6,1 % ниже, чем в 1981 г.

В 1988 г. на пике экономической стабильности правительство решило провести референдум, подтверждающий полномочия президента Пиночета на следующие восемь лет. Он не получил поддержки. В 1989 г. президентом страны стал Патрисио Айлвин, умеренный кандидат от христианско-демократической партии, и эпоха реформ Пиночета закончилась – большими потерями для народа.

Имущественная дифференциация

Сильно выросла имущественная дифференциация: в 1980 г. самые богатые 10 % населения забирали себе 36,5 % национального дохода, но к 1989 г. эта доля возросла до 46,8 %. За период с 1970 по 1989 гг. часть национального дохода, приходящаяся на долю наёмных работников (рабочих), уменьшилась с 52,3 до 30,7 %.

Рост нищеты

К 1989 г. две пятых (точнее 41,2 %) населения жили ниже черты бедности, причём треть из них были вообще в отчаянном положении. Вокруг Сантьяго возникли трущобы; жизнь в них поддерживалась с помощью бесплатных суповых кухонь. Число чилийцев, не имеющих нормального жилья, увеличилось с 27 % в 1972 г. до 40 % в 1988 г. Потребление продуктов питания беднейшими 40 % населения страны (среднее количество калорий в расчёте на душу населения в сутки) составило: в 1970 г. – 2019 ккал; 1980 г. – 1751 ккал; 1990 г. – 1629 ккал.

Разрушение государственной пенсионной системы

В правительстве Пиночета был министр труда Хосе Пинер, который являлся инициатором создания частной пенсионной системы. Под нажимом властей 90 % населения переключилось на частные программы (многие работодатели просто автоматически переписали своих работников на частные программы). Сегодня выясняется, что более половины из тех, кто в 80-е годы был включён в частные пенсионные программы, перестали делать взносы; значительная часть из тех, кто в настоящее время всё ещё является участником частных программ, в прошлом делали взносы с перерывами. Возможно, что к финишу придут немногие; большинство работников по наступлении пенсионного возраста не получат ничего на основании такого формального объяснения, что они «нарушали» правила частных программ по осуществлению взносов. Однако как можно осуществлять регулярные взносы в стране, где в отдельные моменты безработица достигает трети всего экономически активного населения?