Жена серийного убийцы - Элис Хантер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя придется подождать своего часа. Реагировать немедленно, когда я так взвинчен, – выход не из лучших. Ну ничего, подожду. Проявлю терпение. А заодно определюсь с тем, как сделать так, чтобы Кэти гарантированно осталась со мной.
Глава 27
Бет
Сейчас
Поппи постоянно спрашивает, когда же папа вернется домой. Так что, прежде чем направиться в наш пустой коттедж, веду ее обратно в кафе. Я пообещала ей, что она сможет выбрать любую керамическую зверюшку для раскраски – что угодно, лишь бы ее маленькая головка была чем-то занята и она не расстраивалась из-за того, что папа и сегодня не расскажет ей сказку на ночь. Завтра будет даже еще хуже. Завтра выходной, когда Поппи обычно играет с ним во всякие игры, или мы все вместе идем прогуляться, или же едем в торговый центр «Уэстгейт» в Оксфорде и угощаемся там всякими вкусностями. На сей раз ничего из этого в наши планы не входит. «Хотя, может, в следующие выходные?» – пищит тихий голосок у меня в голове.
– О, спасибо, Люси! – говорю я, поскольку вижу, что она уже приготовила для нас столик со всем необходимым.
– Всегда пожалуйста. Привет, Поппи! – Люси протягивает руку и нежно ерошит ей волосы. – Как сегодня поживает моя любимая принцесса? Хорошо прошел день в садике?
Поппи хихикает.
– Хорошо прошел, спасибо, Люс!
Невольно ухмыляюсь. Здорово слышать смех Поппи, и мне жутко нравится, как вместо «Люси» она говорит «Люс» – это так трогательно… Я благодарна Люси за ее оптимистический настрой – моя помощница, как всегда, приподнято-жизнерадостна, несмотря на то, чем я успела с ней поделиться. Как будто этого разговора и не было. Хотелось бы и мне с такой же легкостью выбросить из памяти события последних нескольких дней – или, по крайней мере, затолкать их куда-то в самую глубину головы…
– Превосходно, рада это слышать. У меня тут есть несколько особенных зверюшек, которые ждут, чтобы их полюбили, – говорит Люси, взяв Поппи за руку и подводя ее к заранее заготовленному набору.
Делаю себе латте, наливаю апельсиновый сок для Поппи, выкладываю на тарелки два маффина с шоколадной крошкой и отношу все это к столику. Поппи надевает розовый фартук в цветочек и начинает рисовать. Она невероятно независима, особенно для трехлетнего ребенка, и не ждет, когда ей скажут, что делать. Отчасти это хорошо, но могу предположить, что в недалеком будущем это сулит определенные сложности. Сижу, спокойно наблюдая за Поппи и жуя маффин. Она оглядывается, когда тянется за баночкой с очередной краской, и говорит: «Я съем свой, когда закончу, мамочка», после чего возвращает своему лицу выражение глубокой сосредоточенности, нахмурив брови. Моя дочка такая милая, такая невинная… Мне просто невыносима мысль о том, что тоска по Тому так и поселится в ее маленьком сердечке на вечные времена. Что она так и будет чувствовать себя обиженной. Брошенной.
Тотчас отгоняю от себя эти мысли и, пока она занята рисованием, быстро обхожу кафе – подбираю использованные кружки, убираю только что освободившийся столик… Все что угодно, лишь бы остановить поток негативных мыслей. Уже почти четыре, до закрытия осталось всего ничего. Чем я заполню свой вечер, когда мы вернемся домой в коттедж? В шесть уложу Поппи, а в половине седьмого буду сидеть и есть какую-нибудь залежавшуюся дрянь из морозилки, разогретую в микроволновке, поскольку на этой неделе не утруждала себя ни готовкой, ни походами по магазинам. По телику будут показывать обычную чушь, но в данный момент меня абсолютно ничего не интересует. Может, просто завалюсь спать…
– Всем привет! – Шелковисто-мягкий голос вырывает меня из моих размышлений. В дверях стоит Адам, из-за его ног робко выглядывает мордашка Джесс.
– Привет, Адам, – говорю я, подходя к ним, после чего наклоняюсь к малышке, чтобы оказаться на одном уровне с ней. – И привет, Джесс! Поппи будет так рада, что у нее появилась подруга, с которой можно посидеть и порисовать… Она вон там.
Я показываю на заднюю часть кафе, на Поппи, которая погружена в творческие размышления и упоенно тычет кисточкой, размазывая зеленые пятна по всей фигурке, изображающей медвежонка. По телу вдруг разливается тепло, когда я вижу кончик розового язычка, высунувшегося из-за пухленьких губок, и сосредоточенно прищуренные глазки.
Джесс выходит из-за спины Адама и подходит к Поппи. Я рада, что ведет она себя не столь застенчиво, как в прошлый раз.
– Ну как вы? – Адам склоняет голову набок, глаза его ищут мои. – Не в обиду будь сказано, вид у вас очень усталый.
– Просто замечательно… Что можно грубо перевести как «окончательно дерьмовый», насколько я понимаю? – Неуверенно улыбаюсь, боясь вот-вот расплакаться и опять поставить себя в неловкое положение.
– Нет, вовсе нет! Если б я так думал, то так и сказал бы. – Он улыбается, а потом смеется. – Вы же меня знаете.
Все это хорошо, только вот я его совсем не знаю. Но в данный момент Адам – единственный человек, с которым я почему-то чувствую себя совершенно непринужденно. По какой-то причине доверяю ему, и меня охватывает невероятное чувство спокойствия, когда я оказываюсь в его компании. Но тут вспоминаю, что до недавних пор точно такое же чувство вызывал у меня Том, и сейчас я не готова сказать, что это пошло мне на пользу.
Тем не менее не вижу ничего плохого в том, чтобы поболтать с Адамом, пока девочки заняты рисованием. Они хорошо смотрятся вместе – почти как сестры, настолько они похожи. Ощущаю некий зуд внизу живота. Мы с Томом не обсуждали тему еще одного ребенка, когда у нас появилась Поппи. Хотя до этого частенько говорили о том, что семья без детей – не семья: Том заявлял мне, что хочет как минимум двух или четырех. «Определенно не нечетное число», – обычно добавлял он. Я в таких случаях твердо стояла на том, что с меня вполне хватит и двух. И вот теперь задаюсь вопросом: будет ли у нас вообще это? Хотя завести еще одного ребенка пока особо не жажду. До недавнего времени меня вполне устраивало и нынешнее положение дел.
– О чем задумались? – слышу я голос Адама и поворачиваюсь к нему.
– Простите. Сегодня я была в полиции, чтобы дать официальные показания, и узнала,
