Тувия, дева Марса - Эдгар Берроуз

– Я думал, что там нет женщин, – ответил Карторис.

– В скрытых помещениях во дворце Тарно джеддак поддерживает воображаемую девушку в надежде, что она однажды станет реальной, – ответил Кар Комак. – Я видел ее там. Она прекрасна. Но ради нее же я надеюсь, что Тарно не удастся преуспеть в этом деле, как это удалось ему со мной. Итак, красный человек, я рассказал о себе. А что скажешь ты?

– Я принц Гелиума, – сказал тот и рассказал стрелку о себе и о приключении, приведшем его в эту далекую страну.

– Хорошо! – воскликнул тот, когда юноша закончил. – Кар Комак будет сопровождать тебя. Мы вместе найдем принцессу Птарса, и вместе с тобой Кар Комак вернется в мир людей – в тот мир, который он знал давно, в минувшем прошлом, когда корабли могущественного Лотара бороздили свирепый Трокус и ревущий прибой бился о преграду из этих высохших пустынных холмов.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Карторис. – Разве ты когда-нибудь жил?

– Безусловно, – ответил Кар Комак. – В своей прежней жизни я командовал флотом Лотара – самым могучим флотом, плававшим по пяти соленым морям. Когда люди населяли Барсум, имя Кар Комака было известно и уважаемо. В те далекие дни царил мир – только мореплаватели были воинами, но теперь слава о былом исчезла, и до того, как я встретил тебя, я и не думал, что на Барсуме живет хоть один человек, который любит и борется, как древние мореплаватели моего времени. Да, мне будет приятно еще раз взглянуть на людей, настоящих людей! Никогда я не питал особого уважения к сухопутным жителям моего времени. Они оставались в своих, обнесенных стенами городах, теряя время на игры, полностью завися от моряков при необходимости защищаться. А жалкие оставшиеся создания, Тарно и Иав из Лотара, даже хуже, чем их древние предки.

Карторис сомневался в разумности разрешения чужестранцу примкнуть к нему. Всегда можно ожидать, что он окажется духом какого-нибудь гипнотического вероломства, которым Тарно или Иав пытаются повлиять на юношу, и все же так искренни были манера и слова стрелка, настолько воинственным он показался Карторису, что в глубине души он даже не сомневался в нем.

Дело кончилось тем, что он разрешил обнаженному воину сопровождать себя, и они вместе отправились по следам Тувии и Комала.

След вел вниз к ярко-оранжевому морскому дну. Там он исчез, но Карторис видел его в том месте, где они спустились на высохшее морское дно, и вел он в сторону Аантора, и поэтому наши следопыты туда и отправились.

Это было долгое и скучное путешествие, грозившее многими опасностями. Стрелок не мог идти так, как Карторис, мускулы которого несли его с большой скоростью по поверхности планеты. Сила притяжения на Марсе, гораздо меньшая, чем на Земле, не задерживала движения. Пятьдесят миль в день – среднее расстояние для жителя Барсума, но сын Джона Картера мог пройти сто и более миль, если бы не боялся оставить своего нового друга.

Всю дорогу они находились в постоянной опасности быть обнаруженными кочующими ордами воинов Торказа, и были особенно близки к опасности, когда подошли к границам Торказа.

Но им сопутствовала удача. Хотя они и видели два отряда свирепых зеленых людей, но сами замечены не были.

И вот на утро третьего дня наши путешественники увидели сверкающие купола Аантора.

Во время путешествия Карторис внимательно всматривался вперед в поисках Тувии и большого бенса, но не заметил ничего, что могло бы внушить ему надежду.

В это утро далеко впереди на полпути между ними и Аантором юноша увидел крошечные фигурки, движущиеся к городу. Некоторое время мужчины внимательно наблюдали. Затем Карторис бросился вперед с огромной скоростью, а Кар Комак последовал за ним так быстро, как только мог.

Карторис закричал, чтобы привлечь внимание девушки, и скоро был вознагражден. Она повернулась и смотрела на него. Сбоку от нее стоял бенс, навострив уши и наблюдая за приближением людей.

Тувия еще не могла на таком расстоянии узнать Карториса, хотя была убеждена в том, что это он, и без страха стояла в ожидании.

Скоро он увидел, что Тувия показывает на северо-запад. Не замедляя шага, он посмотрел в этом направлении. Меньше чем в полумиле от него двигалось десять свирепых зеленых воинов на своих тотах, бесшумно приближаясь по толстому растительному ковру.

Справа от них находился Кар Комак, обнаженный и безоружный, все еще храбро бежавший к Карторису, и выкрикивающий слова предупреждения, хотя он тоже только что обнаружил безмолвную угрожающую группу, которая так быстро двигалась вперед с обнаженными мечами и взятыми наперевес копьями.

Карторис закричал воину, также предупреждая его, что он бесполезно пожертвует своей жизнью, преградив дорогу жестоким и безжалостным дикарям.

Но Кар Комак не колебался. С криками одобрения своему новому другу он поспешил вперед к принцу Гелиума. Сердце красного человека сильно забилось в ответ на проявление такого мужества и самопожертвования. Он пожалел, что не додумался дать Кар Комаку один из своих мечей, но теперь было слишком поздно пытаться это сделать, так как если бы он ждал стрелка или вернулся бы к нему, воины Торказа настигли бы Тувию из Птарса, прежде чем ему удалось бы отдать оружие.

Даже при создавшемся положении вещей было неизвестно, кто первым будет около девушки. Он опять повернулся к ней, и теперь увидел новую силу, спешащую к ним со стороны Аантора: два средних размеров корабля – и даже на расстоянии различил эмблему Дузара на их бортах.

Теперь для Тувии из Птарса действительно оставалось мало надежды. С одной стороны на нее нападали свирепые воины Торказа, не менее неумолимые воины в форме людей Астока, принца Дузара, неслись к ней с другой стороны, в то время как бегущий красный воин и безоружный стрелок едва ли могли защитить ее. Положение девушки было безнадежным, и ее дело было проиграно еще до того, как за нее началась борьба.

Когда Тувия смотрела на приближающегося к ней Карториса, она опять испытала необъяснимое чувство, смесь благодарности и страха, которые не могла объяснить. Ее ум старался убедить сердце в том, что принц Гелиума способствовал ее похищению из дома отца. Она лишь знала, что всегда рада видеть его рядом и что с ним все казалось возможным, даже такая невозможная вещь, как выход из этого затруднительного положения.

И вот он, тяжело дыша, остановился перед ней. Смелая улыбка одобрения осветила его лицо.

– Мужайся, моя принцесса! – прошептал он.

В памяти девушки всплыл случай, когда он употреблял эти слова – в тронной комнате Тарно из Лотара, когда они начали соскальзывать по мраморному полу навстречу неизвестности.

Тогда она не бранила его за такое фамильярное обращение, не сделала она этого и теперь, хотя была обещана другому. Она сама себе удивлялась, краснея от такого унижения, так как на Барсуме считается позором слушать эти два слова, если их произносит не муж или нареченный.