Иной смысл - Иар Эльтеррус

Олегу казалось, он попал в другой мир, где не было высотных зданий из стекла и пластибетона, бесконечных лабиринтов серых улиц, кричащих неоновых реклам, шумного и суетливого рабочего люда, блестящих флаеров, дорого одетых бизнесменов, важных чиновников, крикливых студентов и бесконечных скучных лекций, на которых сам Олег мог бы немало рассказать преподавателям о том, чему они пытались учить. В этом мире было только небо, озеро, лес, книги, покосившийся домик и вечно удирающий от ньюфа толстенный рыжий кот, завевший привычку сворачиваться девятикилограммовым клубком на коленях единственного постояльца и своим громоподобным урчанием перекрывать шум дождя и лай в очередной раз обманутого пса. Кот был совершенно замечательный: да, наглый, толстый, прожорливый, но зато с ним можно было просто помолчать. Или поговорить, зная, что тебе ничего не ответят, зная, что никто не заподозрит в безволии, никто не обвинит в малодушии, никто не посмеется над страхами. Кот только мурчал, вне зависимости от того, говорил Олег, просто молча гладил рыжие бока и чесал за порванным давным-давно ухом, или же читал, иногда рассеянно проводя ладонью по блестящей кошачьей шерсти.

Тем сложнее оказалось возвращаться в мир стекла, бетона, флаеров и реклам. Черканов уже успел пожалеть, что дал себе этот двухнедельный отдых от всего, четырнадцать дней возможности побыть собой. Такие знакомые чужие лица, понимающее непонимание в каждом правдиво-лживом взгляде, режущая слух речь, обрывки неинтересных разговоров, автоматически воспринимаемые и тут же отбрасываемые… Они злили Олега, раздражали его своим присутствием, самим фактом существования. Не придумав ничего лучшего, молодой человек мстительно сравнил их с роящимися мухами, слетевшимися на известно что.

Он был почти рад увидеть Ветровского. Несмотря на всю свою ненависть, злость, обиду, в глубине души он понимал, что его заклятый враг, по крайней мере, всегда был искренен.

Эта мысль, нежеланная и непрошенная, разозлила Черканова даже сильнее, чем опостылевший за первые же минуты возвращения в него «цивилизованный мир». Кляня себя за краткое проявление безволия, Олег отошел в сторону от основной массы студентов, прислонился к изукрашенной кованым орнаментом ограде. Сжав кулаки, он проводил Стаса взглядом, убедился, что тот скрылся в дверях главного корпуса и не станет в ближайшее время мозолить глаза, и на мгновение зажмурился, заставляя себя восстановить самоконтроль.

— Они совсем как мухи, слетевшиеся на кусок, гм, дерьма, — прозвучал рядом незнакомый голос.

Олег мгновенно открыл глаза, поворачиваясь к неожиданному собеседнику. А ведь буквально секунду назад здесь никого не было, Черканов мог бы в этом поклясться!

Как бы то ни было, сейчас перед ним стоял человек лет тридцати пяти. Хорошо одетый, слегка полноватый, с мягким, располагающим лицом и неправдоподобно светлыми глазами. Дориан Вертаск, одним словом, хотя Олег этого пока что не знал.

— Читаете мысли? — насмешливо осведомился Черканов, цепко оглядев незнакомца и сделав все выводы, какие только можно было сделать из его вида.

Ответ собеседника, предсказуемый донельзя, тем не менее, оказался чертовски неожиданным.

— Да, — коротко отозвался Дориан.

И Олег отчего-то моментально ему поверил. Тут же подобрался, освобождая разум от ненужных, вредных и попросту опасных сейчас мыслей, успев коротко порадоваться тому, что не брезговал теми немногочисленными психоэнергетическими практиками, что казались более-менее правдоподобными.

— Защищать свой разум вы умеете, Олег Андреевич, — спокойно отозвался Дориан, в свою очередь изучая молодого человека. В его глазах смешались легкая насмешка сильнейшего, слабая тень покровительственности более опытного и неприкрытая заинтересованность подобного. — Но почему-то пренебрегаете этим умением в повседневной жизни. Опытный телепат уже выпотрошил бы ваше сознание, на свой выбор оставив вас либо идиотом — в исключительно медицинском смысле этого слова — или же не позволив вам заметить, что внутри вас кто-то основательно покопался.

— А вы — недостаточно опытный телепат? — Олег был напряжен до предела, он чувствовал в собеседнике одновременно и опасного противника, и полезного союзника, и понимал, что только от него зависит, станет ли светлоглазый первым или вторым.

— Нет, я просто не настроен по отношению к вам враждебно, Олег Андреевич, — улыбнулся Вертаск. Черканов смотрел прямо в светлые глаза и никак не мог понять — ошиблось его чутье, и перед ним просто хороший — первоклассный! — психолог, способный действительно предугадать мысли по выражению лица и позе, или же визави и правда тот, кого обычно называют экстрасенсом. Впрочем, проверить было несложно — Олег выпустил на поверхность несколько не особенно важных мыслей, и едва заметно улыбнулся, не отводя взгляда. В глубине светлых глаз промелькнула и скрылась насмешка, Дориан продолжил: — Простите, не знал, что вам так неприятно, когда вас называют по имени-отчеству, Олег. Нет, я действительно читаю ваши мысли. А экстрасенс… это понятие слишком замарано бесчисленными шарлатанами от психиатрии. Я предпочитаю зваться практиком. Мое имя — Дориан. Дориан Вертаск. Нет, я не умею материализовывать предметы и создавать иллюзии, хотя могу заставить вас увидеть то, чего нет. И — да, мне надоело доказывать вам, что я действительно телепат. Вы же не хотите, чтобы я развернулся и ушел?

Сраженный, Олег поднял руки в шутливом жесте, спешно натягивая маску «свой парень».

— Все, все, убедили. Я вам верю, — улыбнулся он.

Дориан покачал головой.

— Этот образ вам не идет.

Черканов мысленно выругался. Потом мгновение подумал — и выругался уже вслух.

— А какая разница? — пояснил он удивленно приподнявшему бровь Повелителю. — Все равно услышите.

— Не преуменьшайте достоинства своей защиты, — покачал головой тот. — Я, конечно, могу сломать ее, и достаточно легко, но вряд ли — незаметно для вас.

Олег сделал вид, что поверил.

Дориан сделал вид, что не заметил.

— И какой же образ мне, по-вашему, идет? — успешно подавив нервозность, осведомился Черканов.

— Смотря с кем, — Дориан ответил, не задумываясь. — С толпой — один, с избранной частью толпы — другой, с теми немногими, кто к толпе относится только тогда, когда ему это выгодно — третий. Ну а с тем, кто вас понимает, лучше и вовсе обойтись без образа — в таком случае сильно уменьшается вероятность неверной или даже превратной трактовки слов, да и просто в целом способствует увеличению понимания.

Наверное, случись этот разговор год назад, Олег бежал бы от странного практика со всех ног. Да и полгода назад тоже едва ли стал заводить разговор с опасным сумасшедшим, какие бы аргументы в пользе реальности своего телепатического умения тот не приводил. Но после визитов Арийца, сиречь, Теодора, верить в нечто паранормальное стало как-то легче.

— Что ж, как скажете, — теперь он смотрел на Дориана серьезно и без тени насмешки. — Тогда перейдем сразу к делу. Чем я вас заинтересовал, что вы от меня хотите и что можете предложить взамен. Или же наоборот — что есть у вас такого, что нужно мне и чего вы хотите в качестве благодарности?

— Какая четкая позиция, — практик тоже перестал улыбаться. — Обозначить приоритеты, выяснить интересы, уточнить выгоду, договориться о стоимости. Удобно, точно, конкретно. В большинстве случаев я бы согласился остановиться на этом, но не сейчас. И мне от вас, и вам от меня нужно гораздо больше, чем то, что можно решить за один-два разговора. Помимо того, мои планы простираются довольно далеко и достаточно во многом совпадают с вашими, чтобы можно было говорить о каком-либо планомерном сотрудничестве. Нет-нет, я вас не тороплю.

Олег почувствовал, что голова начинает раскалываться. Слишком, слишком много всего одновременно! И именно тогда, когда он еще не оправился от резкой смены обстановки, от неожиданного выпадения в шумную реальность цивилизованного мира, к которому не успел морально подготовиться!

Вертаск же тем временем продолжал:

— Для начала можно поговорить об одном деле, в котором наши интересы совпадают.

— И что же это за дело?

— Знаете, как говорили в древности? «Враг моего врага — мой друг». Это одно из тех крылатых выражений, что с годами не утратили актуальности. Исходя из него, я могу утверждать, что вы мне друг, как и я вам.

— И кто же наш общий враг? — осторожно уточнил Олег, все еще не решаясь поверить в свое везение.

На губах Дориана появилось хищное подобие улыбки, больше похожее на оскал.

— Станислав Ветровский, разумеется.

II. VII

Темную, темную ночь нельзя обмануть

Спрятав огонь ладонью руки.

Счастливы те, кто могут заснуть…