Женщина. Учебник для мужчин - Олег Новоселов

Особенность современной России в том, что у нас практически полностью уничтожены традиции. В любой другой стране поведение людей определяется инстинктами, рассудком и при этом корректируется культурно-религиозной традицией. У нас — практически не корректируется. Россия уникальна тем, что в отсутствие традиций здесь работают только животные инстинкты и обслуживающий их рассудок. Связано это с тем, что последнее столетие наша страна живет вообще без сколько-нибудь эффективного механизма компенсации животных инстинктов кроме полицейского. Православная церковь еще в начале 20-го века, перестала справляться с инстинктом «укради», который резко усилился благодаря быстрому росту благосостояния населения. Поэтому из всех современных обществ российское — наиболее разбалансировано. Это является причиной всевозможных революций, переворотов, криминального и правового беспредела, пьянства и прочих явлений, к которым мы все привыкли. Здесь же кроется причина того, что достаточно низкопримативные россияне по поведению мало отличаются от представителей высокопримативных этносов. Попросту, ведут себя как дикари. Вспомним пресловутое поведение российских туристов за границей и скандал в Крушавеле. Ну и, конечно, низкий уровень жизни россиян при изобилии природных ресурсов. Все это — характерные черты высокопримативных, не способных к организации этносов. И поэтому действие ничем кроме разума не корректируемых инстинктов удобнее и нагляднее наблюдать и изучать именно в России.

В современной России реально работающая демократическая форма правления частично существует только в садоводческих товариществах и товариществах собственников жилья. Там где инстинкт территории активирует у собственников если не инстинкт вожака, то хотя бы ответственность и здравый смысл. В остальном демократия — чисто номинальная. Иерархическая структура общества — классическая пирамида.

Термографировал я как-то новое здание, обследовал на предмет теплопотерь. Один из рабочих поинтересовался, сколько стоит мой тепловизор. Услышав ответ, что прибор стоит около 70 000 долларов США, он очень удивился и спросил, не страшно ли мне с таким дорогим оборудованием ходить. Я ответил, что не страшно, так как красть его не имеет смысла. Продать его очень трудно, но очень легко спалиться на этой краже, так как прибор редкий, чтобы использовать его или продать, нужна лицензия, к тому же каждый прибор отслеживается специальными органами, так как возможно его военное применение. Рабочий сказал, что все равно украл бы, если бы представилась возможность, просто для того, чтобы иметь, мол, пусть дома лежит. Я спросил, зачем рисковать, если нет смысла. Он не нашелся, что ответить, но очень уверенно повторил, что все равно украл бы его. Этот разговор хорошо иллюстрирует работу ничем в русском обществе не нейтрализуемого инстинкта «укради». (Нет сколько-нибудь эффективной религии или традиции, создающей психологический барьер "не укради") Инстинкт принимает решение, что украсть — нужно. И даже если рассудок это решение обосновать не в состоянии, инстинктивное решение все равно работает. Однако в большинстве случаев рассудок без труда находит аргументы и выстраивает обоснование для принятого инстинктом решения. Поэтому жизнь российского общества вот уже более столетия отлично описывается одним словом: «воруют». Даже если это совершенно невыгодно.

Специфика нашей страны состоит еще и в том, что и во время революции, и во время правления коммунистического режима был проведен систематический геноцид мужского населения. Были изгнаны или уничтожены умные, богатые, самостоятельные, независимые мужчины на всех уровнях общества, от знати (включая царскую семью) и до крестьянства (кулаки). То есть был целенаправленно уничтожен самый ценный источник генофонда и традиции мужской активности — низкопримативные высокоранговые мужчины с включенным инстинктом вожака. Общественная же иерархия, в полном соответствии с новым составом социума и уголовным менталитетом высокорангового высокопримативного «вождя всех народов», была выстроена в виде стандартной кастовой пирамиды с обожествленным верховным властителем. Его так и называли — вождем, как у любого пирамидального племени. Параллельно государством искусственно поднималась роль в обществе женщин. Об этом процессе могут еще рассказать оставшиеся пока в живых старушки. Традиционная семья была уничтожена вместе со своей экономической основой — возможностью мужчины зарабатывать достаточно денег, чтобы ее прокормить. Одновременно женщину оторвали от домашнего очага и сделали из нее работницу на госпредприятии. Была произведена массовая насильственная государственная феминизация общества. По сути, государственная машина угнетения с одной стороны вступила в союз с женщинами против мужчин с целью превращения их в послушных хорошо управляемых рабов, а с другой — лишила женщин возможности опираться в своей жизни на мужчину и его ресурсы. Старшее поколение помнит, как женщины жаловались на своих мужчин их начальникам на работе и писали анонимки в партийные органы, а мужей прорабатывали на собраниях и в кабинетах руководства, регламентируя их поведение дома и личную жизнь. Вспомним хотя бы как в фильме «Место встречи изменить нельзя» капитан Жиглов отчитывает своего подчиненного, дюжего оперативника: «Еще раз узнаю, что ты от жены сторублевку в ствол пистолета прячешь — смотри у меня…». Мужчина оказался в своеобразных тисках между двумя давящими на него силами, и был успешно раздавлен. Он стал функциональным придатком женщины «дома» и винтиком государственной производственной машины на работе. Низкоранговым.

«Сижу ли я, пишу ли я, пью кофе или чай,

Приходит ли знакомая блондинка,

Я чувствую, что на меня глядит соглядатай,

Да только не простой, а невидимка.

…

К тому ж он мне недавно на работу написал

Чудовищно тупую анонимку.

Начальник прочитал, мне показал, а я узнал

По почерку родную невидимку.

Оказалась невидимкой (нет, не тронутый я)

Эта самая блондинка, мной не тронутая.

Эта самая блондинка. У меня весь лоб горит.

Я спросил: «Зачем ты, Нинка?» «Чтоб женился» — говорит.

Обидно мне, досадно мне, ну ладно…»

Чтобы загнать мужчин в юридический капкан невыгодного им бесправного брака, был введен налог на бездетность, который взимался с совершеннолетних мужчин. Хотя, это в сущности такая же глупость, как брать налог с женщин за то, что они не оплодотворяют мужчин. Это не их биологическая функция. Как и рожать детей — не мужская функция. Женщина же в свою очередь для обеспечения детей загоняла вялого и безынициативного мужчину на низкооплачиваемую государственную работу (другой работы — не существовало). Как и положено в таких случаях, живущие в противоестественном для них режиме, лишенные прав и возможности инициативы, переведенные в положение государственных рабов, мужчины массово спивались и умирали от инфарктов. Раб — не эффективен ни в труде, ни в бою, и долго не живет. Нет смысла ни жить, ни работать, ни сражаться…

Были разрушены все культурные противовесы женскому доминированию, описанные нами ранее:

1. Физическое воздействие. Женщина получила возможность устроить мужчине скандал, эмоциональную провокацию, изменить ему, а когда он пытался отстоять свои интересы естественным для него методом физического воздействия — упечь его за решетку, опираясь на карающую мощь государства. Женщина получила также возможность законного шантажа. Достаточно было простого заявления, чтобы осудить вступившего с ней в связь мужчину за изнасилование. Огромное количество мужчин сидело в лагерях и сидит до сих пор за то, что ударили жену во время семейной ссоры или по ложному обвинению в изнасиловании. И еще большее число мужчин вынуждены были жениться или откупаться от сексуальной партнерши под угрозой тюрьмы. Кстати, теперь подобная ситуация сложилась и в США.

2. Культурная традиция, регламентирующая отношения в семье, умерла вместе с экономической основой традиционной семьи — возможностью семьи иметь независимый источник существования и лишением мужчин всех репродуктивных прав. Мужчина был низвержен с позиции главы семьи и семейного бизнеса до уровня бесправного бесплатного донора спермы и низкооплачиваемого наемного работника государства. И теперь ему также предписывалось помогать женщине выполнять исконно женскую работу.

3. Раздельная система воспитания мальчиков и девочек как будущих мужчин и женщин была заменена системой совместного воспитания стандартных винтиков государственной и производственной машины. Мужчины воспитывались неспособными мыслить категорией собственных интересов, ориентированными на интересы государства и женщины. Кроме того, мужчины выводились из процесса воспитания детей в школах. Воспитание осуществлялось почти исключительно женщинами в интересах женщин и государства. В случае развода и дети, и имущество, и будущий доход отбирались у мужчин и передавались женщинам.