В ритме фламенко - Вирджиния Лавендер

— Я и не думала входить в вашу семью! — немедленно вскипела Маргарет, сразу позабыв, что находится в больничной палате. — Я с вами даже незнакома! Просто пришла проведать Микаэля. Не знаю, что вы тут себе вообразили, но должна вам сказать, что…

Пожилая дама сверкнула глазами и, видимо, собралась как следует отчитать строптивицу, но тут с кровати донесся слабый и ужасно недовольный голос:

— Мама, я тебя умоляю… Ты опять за свое? Прекрати, пожалуйста.

Сеньора Леонора немедленно утихла, как будто бы ее выключили посредством секретной кнопки.

Маргарет обрадованно повернулась к кровати. Микаэль, бледный и несчастный, все-таки открыл глаза и теперь, недовольно морщась, пытался приподнять голову.

— Кружится все, черт… Здравствуй, Маргарет. Или это не ты, а болезненная галлюцинация?

— Это я, — кротко заверила его гостья.

— Хорошо, что приехала.

— Как ты?

— Сама видишь, — мрачно усмехнулся поверженный мачо. — Ребра болят зверски, еще и снотворным каким-то накачали. Голова раскалывается. Раскололась, точнее. Пробил лобовое стекло, знаешь ли, и к тому же налетел грудью на руль. Удача вчера явно находилась не на моей стороне.

— Живой, и ладно, это же просто замечательно, — ободряюще заметила Маргарет, от души радующаяся тому факту, что у ее возлюбленного не оторваны руки или там ноги, не располосовано осколками лицо и на месте все внутренности.

— Ну, весьма относительно…

— Да что там, подумай, что могло бы случиться. Удача все-таки оказалась на твоей стороне, что бы ты там ни говорил.

Микаэль тихонько хмыкнул и откинулся обратно на подушку. Видно было, что чувствует он себя неважно, хотя старается не подавать виду.

— Ладно, раз ты еще не умираешь, то я, пожалуй, пойду, — стесненно сказала Маргарет, стойко подавляя желание погладить Микаэля по голове. Сеньора Леонора, гордо выпрямившаяся у окна и превратившаяся в живую статую, здорово мешала непринужденному общению. — Тут около твоей палаты настоящий почетный караул выстроился. Мне высочайше разрешили прислуживать у одра с восьми до двенадцати.

Микаэль выпростал из-под одеяла руку, опасно натянув трубку капельницы, воткнутой в предплечье, и сжал пальцы молодой женщины.

— Приходи, — прошептал он, слабо улыбаясь. — Хотя бы и с восьми до двенадцати. Я буду ждать.

— Нечего было на машине разбиваться. Теперь лежи вот в недвижимости.

— Да я и лежу, ничего. Капельница только эта распроклятая ужасно мешает, — смиренно ответствовал Микаэль.

— Ну пока.

Маргарет с облегчением поднялась с неудобного стула и поспешила к выходу. Однако обернулась в дверях, пытаясь проявить вежливость:

— До свидания, сеньора. Приятно было познакомиться.

Суровая мать ее возлюбленного холодно кивнула в ответ, но не произнесла ни словечка. Губы ее были неодобрительно поджаты.

Везет мне в последнее время как утопленнику, горестно вздохнула про себя молодая женщина и поспешила по коридору в поисках лестницы вниз, пока угнетающая больничная атмосфера, пусть и приправленная суперсовременными технологическими нововведениями, не засосала ее, как болотная топь, со всеми потрохами. Уж лучше сидеть в лаборатории, чем в этаком могильнике!

Звук ее шагов механически отражался от стен и высокого потолка, будя эхо. Маргарет с головой ушла в собственные невеселые размышления, поэтому не сразу заметила, что в их мерный ритм вплелся дробный перестук чьих-то каблучков.

— Сеньора Маргарет, сеньора Маргарет! — громким шепотом окликнули ее из-за спины.

Молодая англичанка поспешно затормозила и обернулась на голос. Может быть, медсестра или лечащий врач Микаэля что-то хотят ей сказать? Что-то ужасное?

Однако оказалось, что по коридору со страшной скоростью несется девушка, чем-то смутно знакомая Маргарет. Темные развевающиеся волосы, огромные, в поллица глаза, субтильная фигурка в синем брючном костюмчике, которой даже каблуки не особенно прибавляли роста…

— Лусия! — Память наконец сработала. — Вы — это она! То есть вы — сестра Микаэля! Вы мне звонили.

— Ох, здравствуйте, — еле выговорила неожиданная преследовательница, сильно запыхавшись. — Насилу догнала. Зову вас, зову, а вы идете — и ноль внимания.

— Прошу прощения, задумалась.

Маргарет исподтишка разглядывала свою предшественницу по работе в лаборатории. И не скажешь, что у нее ребенок, — вон какая стройная фигура! Однако выглядит неважно: бледная, замученная, невзирая на косметику, под глазами круги. То ли не высыпается, то ли недоедает… А может быть, на диете сидит?

— Ну что, вас допустили до тела? — поинтересовалась Лусия, подходя ближе и с откровенным любопытством рассматривая собеседницу. — Надо же, какая вы красавица! Брат, однако, не соврал!

— Это просто удивительно, — хмыкнула молодая женщина. — С тех пор как приехала в Испанию, я слышу одни только комплименты. Приятно, надо признаться. Почему-то мои соотечественники так и не додумались сказать мне что-нибудь подобное за все двадцать лет жизни.

— Они просто глупцы, — небрежно отмахнулась Лусия. — Раз мой брат сказал «красавица», значит, так оно и есть. Можно мы перейдем на «ты»?

Маргарет кивнула.

— Отлично. Я просто хотела узнать, как там Микаэль, а то мне удалось прорваться к нему только вчера. Он был без сознания, врачи думали, что перелом основания черепа. Но, слава богу, обошлось.

— Какое счастье, что я вчера ничего не знала, — невольно вырвалось у молодой англичанки. — С ума бы сошла, честное слово!

— Да… А он, как только пришел в себя, сразу спросил, где Маргарет… — несколько разочарованно протянула Лусия. — Я звонила, звонила…

— Ну, вчера я не могла подойти.

— Ясно. Так как он? А то вчера сбежалось все мое семейство… Надо сказать, что я там вроде черной овцы в стаде или пропащей дочери… Не важно, в общем. Однако неохота их всех видеть. Вот и приходится постоянно названивать в справочную.

— По-моему, не особенно плохо, — честно ответила Маргарет. — Слаб, но уже всеми командует. Голова пробита.

— Пробита она была вчера, — усмехнулась очаровательная испанка. — Как его выковыривали из этой машины — ужас! Я решила, что все, семейство Торрес Альварес лишилось единственного наследника.

— Я думала, он просто Торрес…

— Нет, Микаэль предпочитает фамилию покойного отца, — пояснила Лусия. — Не хочет иметь с семейством Альварес ничего общего… Постой, ты хочешь сказать, что не знаешь эту историю?

— Откуда? — пожала плечами Маргарет. — Микаэль мне ничего не рассказывал. Я только поняла, что у вас там кипят какие-то бурные испанские страсти. Мы ведь едва знакомы, если сказать честно…