Макароны по-флотски (сборник) - Александр Федотов

– Долбо…б!!! – визжал Большой Зам – Годки, пидорасы, развели Хасана, а ты?!!!! Какой из него, на хрен, коммунист?!!

Вообще, это «птичье», схожее по смыслу со словом «дятел», название применялось в те долгие пять минут со стороны Большого Зама по отношению к заму маленькому так часто и доходчиво, что маленький и сам поверил.

Когда дверь каюты хлопнула за спиной Большого Зама, маленькому заму хватило всего несколько минут, чтобы на языке озвученной пантомимы обстоятельно объяснить недоумевающему Хасану, что Большой Зам ему «добро» на вступление в партию не дал. Вскоре после этого случая маленький зам БЧ-5 вынужден был перевестись на другой корабль.

А Хасан попытался ещё раз прилюдно поиздеваться над карасём. Во время обеда в кубрике. Он дал пареньку с Украины оплеуху и стал его словесно «гнобить» за то, что тот не «родил» ему к чаю дополнительного сахара. Роман, сидевший неподалеку, не выдержал. Не говоря ни слова, он взял литую алюминиевую чумичку (половник), подошел к Хасану и огрел его по толстому лбу! Черпак отломился от ручки и отлетел в сторону. Лоб у Хасана крепче чумички оказался. Он только немного сознание потерял. С тех пор Хасан утих и над карасями на людях больше не измывался. Ушел, как крыса, в трюма, вглубь машинного отделения и сидел там до дембеля.

А на дембель ушел красивый, как новогодняя ёлка. Для всех значков (от заслуженного туриста СССР до члена общества книголюбов) места на груди не хватило. Хасан последние на животе докалывал. А аксельбантов только три штуки подвесил. Его, как «почти члена» партии, после «чумичко-терапии» стала одолевать скромность.

Подарок

Жизнь – это книга, а флот – это 3 страницы, вырванные на самом интересном месте.

(Правда)

Все предметы военной формы одежды должны отвечать установленным образцам и описаниям…

(Выписка из Правил ношения военной формы одежды)

Справка: Сапоги – так на флоте пренебрежительно называют солдат (не моряков). Пошло оттого, что матросы служат на корабле в ботинках, а солдаты в сапогах.

Сопливчик – черный матросский нашейный галстук – вроде манишки. Надевается под шинель или бушлат.

Шпигат – отверстие в палубе или фальшборте судна для стекания за борт воды попавшей на палубы.

Роман Фролов приоткрыл дверь в каюту командира БЧ-5 Ериксонова:

– Тащ капитан третьего ранга, разрешите?

– Заходи. Что стряслось?

– Да вот, пол срока отслужил, в отпуск хотелось бы сходить.

– Ты, Фролов, ничего не перепутал? Может тебе на кичу? За что тебе отпуск? У тебя же одни залёты.

– На киче, тащ, я уже был. А вот в отпуске…

– Сам знаешь, что Большой Зам тебя не отпустит.

– А, я вот как раз по этому поводу и зашел посоветоваться. Большой Зам на сход ушел. Его неделю не будет, может, что придумать можно?

– Неделю, говоришь?… – Ериксонов почесал стриженный рыжий затылок.

На следующее утро экипаж корабля построился на юте на подъём флага.

– Старшина второй статьи Фролов, выйти из строя!

Рома сделал шаг вперёд.

– По представлению командира БЧ-5, приказом командира корабля, – зачитывал из бумажки помощник командира, – за успехи в политической подготовке объявляю вам десять суток отпуска, с выездом на родину!

В строю переглянулись: во, Ериксоныч выдумал! У этого «отличника» даже тетради для политзанятий никогда не было! Ай, молодца! Большого Зама удар хватит, когда вернётся…

За день до схода к Роме подошла делегация замполитов из разных боевых частей.

– На, держи подарок, – замполит БЧ-5 торжественно протянул ему огромную, метр длиной, плексигласовую модель ракетного крейсера «Адмирал Фокин», на деревянной подставке и в прозрачном пластиковом футляре.

– Мне?!

– Тебе… как особо отличившемуся в политической подготовке, оказано высокое доверие: вручить семье товарища адмирала Фокина подарок от политработников, там всё написано…, ну и, конечно, от экипажа крейсера, носящего его имя. Будешь в Москве, зайдёшь к родственникам и передашь. На вот ещё и фотоальбом возьми.

– Неудобно как-то, я же их только один раз в жизни видел, когда его дочь сюда на корабль приезжала.

– Это неважно. Тут дело политической важности. Ты не для себя это делаешь. У тебя почетная миссия от имени экипажа.

– Да, как же я эту дуру допру?

– Это не дура, а подарок. Наше дело – его приготовить. Твоё дело – вручить. Как-нибудь справишься. Ты только смотри, в багаж его не сдавай – поломается. Твои товарищи его месяц клеили.

На следующий день, взгромоздив на плечо подарочный крейсер, как Ленин бревно на субботнике, троюродный внучатый племянник адмирала Фокина отправился в аэропорт. Он взял билет из Владивостока в Ухту, через Свердловск и Сыктывкар. На обратном пути, из Ухты, чтоб передать подарок, он летел через Москву. Это он потом понял, что сглупил, надо было и в Ухту через Москву лететь. Теперь придётся с этой плексигласовой бандурой ещё и по Ухте таскаться. Зато отпуска вместе с дорогой ему насчитали щедро, аж тридцать суток! Ребята подмухлевали где надо, написали, что ему остаток пути на оленях ехать…

Свою первую посадку самолет совершил в Свердловске. До следующего рейса оставалось больше часа, и Рома с крейсером на плече вышел из здания аэропорта на улицу перекурить.

– Сигаретой не угостишь, брат?

Рома повернул голову. Перед ним стоял невысокий, упитанный матрос, с редеющими тёмными волосами, выбившимися из-под черной бескозырки.

– Рад встретить брата-моремана на этой «сапоговской» земле, – высокопарно произнёс матрос, закуривая протянутую сигарету. – Меня, кстати, Борей кличут.

– Рома.

Пожали руки.

– А чего это у тебя за фигня в футляре?

– Подарок от замполитов.

– Повезло тебе, – ухмыльнулся Боря.

Рома окинул взглядом пёструю форму одежды своего нового знакомца. Ленточки на бескозырке у парня были ниже пояса, в три раза длиннее обычных. На концах украшены блестящими латунными якорями. На погонах вместо положенной одной буквы «Ф» – буквы «ТФ», что означало Тихоокеанский Флот. В буквы, по диагонали, были врезаны белые эпоксидные чайки. На груди, под аксельбантом, значков было столько, что казалось он участвовал во всех морских баталиях со времён адмирала Ушакова. Наряд довершало пышное белое офицерское кашне. Он надел его под бушлат вместо положенного сопливчика.

Рома и сам был без сопливчика. Моряки вообще этот элемент одежды не уважали, с ним «морской души» – тельника из-под бушлата не видно. Но это было единственное, в чем Рома был с этим парнем солидарен. Всё хорошо в меру. А тут – клоунский наряд.

А парень уже пустился в пространные разговоры о морских дальних походах и боевых службах. Оказалось, он за год службы чуть ли не все моря и океаны успел избороздить.

Рома скользнул взглядом по трём разномастным самодельным значкам «За дальний поход» (ЗДП), украшавшим грудь моремана. На флоте за три года службы и один «ЗДП» не всем выпадало счастье получить. Тут уж кому как повезёт. У кого корабль в Персидский залив отправят, а у кого – в завод на ремонт. А тут – три «ЗДП» за год. Рома отметил про себя и ещё две маленькие детали: загнутая бляха ремня и «бегунок». Значок «воин-спортсмен», или, как его все называли, «бегунок», на флоте считался «сапоговским» атрибутом. Его только солдаты-«сапоги» носили. Ни один уважающий себя матрос с корабля этот значок никогда в жизни бы не надел. Бляху же моряки, в отличие от «сапогов», не загибали, а наоборот распрямляли. То, что этот парень на корабле никогда не служил, было понятно. Там его за «бегунок» с загнутой бляхой опустили бы ниже плинтуса.

А Боря заливался соловьём. Роме знаком был этот тип сухопутных матросов. Он вспомнил одного. С виду: ну просто морской волк. Тоже про дальние походы любил рассказывать, даже ходил вразвалочку. Это он где-то прослышал, что так настоящие моряки ходят, привыкнув к палубной качке. А сам служил на свинарнике: обеспечивал корабли свежей поросятиной. От «сапога», по сути, его отличал только лишний год службы. Всё, конечно, понятно: парень не по своей воле на этот свинарник попал, его туда Родину защищать в Военкомате определили, но клоуном-то зачем наряжаться и из себя морского волка корчить…

Рома решил проверить свою догадку:

– А что, братан, в шпигате у вас на корабле много народу жило?

– Человек пять, – не моргнув глазом, ответил Боря, продолжая своё повествование…

С Борей всё было понятно. Разговор его лился журчащим фоном. Рома его больше не перебивал. Стоял, курил, думая о своём.

– Привет флотским! – из здания аэропорта вышел белобрысый парень в морской форме. – Вот к родственным морским душам потянуло. После «Владика» здесь как-то непривычно, там одни черные бушлаты, а здесь вот только вы среди этой «сапоговской зелени» чернеете.