Воспитанница любви - Ольга Тартынская

И она рассказала, как, выйдя замуж за князя Браницкого, узнала о его давней связи с некой актрисой. Это бы ничего, у кого не бывало таких ни к чему не обязывающих связей! В ту пору блестящие молодые люди из хороших семей стрелялись из-за какой-нибудь актерки. Сказывали, даже Грибоедов был замешан в темной истории. Потому-то Оленька никак не могла понять, отчего Браницкий долго колебался, прежде чем сделать ей предложение. Молодая княгиня влюбилась в своего мужа по уши. Ее восхищало в нем все: мужественное спокойствие в обыденности, твердость и решительность, когда это необходимо, важное остроумие на светских приемах. Браницкий баловал молодую жену подарками, приятными сюрпризами, развлечениями. Его придворная служба не была им помехой, первый год пролетел как во сне.

– Об этом не говорят с невинными девицами, но ты уже на выданье и некоторые вещи должна знать, – продолжала княгиня, стараясь не пускать дым в сторону Веры. – Первая близость с мужчиной… Чаще всего они бывают нетерпеливы, им невдомек, как страшно все в разгоряченном мужчине для невинной, неопытной девушки. Не всякому хватает терпения и нежности не напугать до смерти юную жену, а расположить к себе, подчинить наслаждению… Мой супруг и в этом щекотливом вопросе оказался верхом совершенства. Бережно и трепетно он приручал меня к себе, постепенно готовил к брачному ложу, и первая близость не оставила в моей памяти ни боли, ни разочарования. Казалось, мы были созданы друг для друга…

Княгиня помолчала, доставая новую пахитоску, и, закурив, продолжила свой рассказ. Она была на четвертом месяце беременности и весьма радовалась будущему ребенку, когда муж однажды прислал со службы домой мелкого чиновника с запиской. Это и был Алексеев, только что вступивший в департамент и выполняющий мелкие поручения начальника. Уже тогда он был искателен, услужлив и мало разборчив в средствах достижения цели. Алексеев старался угождать нужным людям, но при этом тайно собирал некий архив с разными сведениями о высокопоставленных особах. Он еще не знал, как этим воспользуется, но старательно заносил в свою картотеку все: и слухи, и болтовню прислуги, и нечаянные пьяные исповеди, и собственные неусыпные наблюдения. Не гнушался и частной перепиской. У Алексеева была цель – разбогатеть, попасть в высшее общество, сделать головокружительную карьеру. Он упорно шел к заветной цели.

Такой человек стоял перед молодой княгиней и протягивал ей записку. При этом в лице его она прочла даже не маскируемое любопытство. Князь писал, что важные дела требуют, чтобы он остался ночевать во дворце. Возможно, не на одну ночь. Так бывало и прежде, и Ольга Юрьевна спокойно приняла извещение. Однако посланец медлил, и что-то в его лице тревожило и настораживало. Княгиня не имела обычая обнаруживать свои слабости или смятение в присутствии слуг, поэтому она жестом указала Алексееву, что он свободен. Но тот по-прежнему не спешил, переступая все дозволенные нормы приличия. Княгиня гневно свела брови, но Алексеев вдруг дерзнул говорить:

– Я человек маленький, но, видя, как вас обманывают, не могу молчать-с.

Ольга Юрьевна готовилась вызвать лакея, чтобы выдворить наглого посланца, даже взялась за колокольчик, но не позвонила. Коварный искусительный голос прозвучал вдруг в ее голове как наяву: «Выслушай его!» Прекрасно понимая, что двигается к гибельной черте, к адской бездне, княгиня спросила:

– Кто обманывает меня, и почему это вам известно?

Тут Алексеев слегка струхнул:

– Простите, сболтнул лишнего. – Кланяясь, он попятился к двери.

Тот же бес-искуситель продолжал руководить поступками княгини.

– Постойте. Если вы что-то знаете, скажите. Я награжу вас.

Он всегда был жаден, и некоторое время страх боролся в нем с алчностью. Княгиня сняла с руки перстень баснословной для Алексеева цены и протянула чиновнику. И он не устоял.

– Вы уж не погубите, ваша светлость, я человек маленький, для вас что таракан! Не выдайте, у меня маменька больная, для нее живу-с!

Потом уж княгиня узнала, что Алексеев – сирота, воспитывался на государственном коште в казенном доме.

– Итак? – сотрясаясь от внутренней дрожи, вопрошала Браницкая.

Алексеев помялся, мысленно что-то взвешивая, и предложил:

– Могу свезти вас в одно место, там все сами увидите. Только не выдайте!

Она не помнила, как оделась (была зима), схватила теплый капот и меховую шляпку, велела подать лошадей. Не на шутку уже перепуганный Алексеев всю дорогу ныл, сознавая риск затеянной авантюры. Княгиня же мучилась предположениями, но сохраняла внешнее спокойствие.

Был пасмурный холодный вечер, темнота едва рассеивалась редкими фонарями и серым снегом. Они ехали вдоль Фонтанки, миновали Калинкин мост и попали в пустынную и тихую Коломну. Низкие домики со светящимися окнами, отсутствие экипажей и пешеходов показались возбужденной княгине зловещими. В Коломне селились в основном мелкие чиновники, актеры, отставные военные, ремесленники, вдовы, и жизнь здесь текла тусклая, бесцветная, а по вечерам замирала вовсе. Алексеев посоветовал оставить экипаж и пройти немного пешком. В самом конце Торговой улицы было болото, поросшее камышом и осокой, теперь замерзшее. К одному из крайних домиков у болота они и подбирались. Холодный ветер проникал под меховой капот, глаза слезились, и княгиня не сразу рассмотрела, что показывает ей Алексеев в окошке приземистого домика. Иван Иванович отошел в сторонку, а Браницкая, вопреки своему воспитанию и сложившимся привычкам, приникла к окну, наблюдая чужую жизнь. Впрочем, так ли чужую?

В довольно широкую щель между занавесками она видела бедно обставленную комнату, освещенную сальной свечой в медном шандале. Возле стола хлопотала кухарка, собирая ужин. Ничего не понимая, княгиня уж было оборотилась к Алексееву с вопросом и возмущением, но в этот момент в комнату вошли двое, мужчина и женщина. Княгиня увидела, как хороша эта женщина. Однако было в ней нечто мещанское, в ее манерах, одежде, в преувеличенных жестах и мимике. «Актриса!» – кольнула княгиню догадка, и она уже не удивилась, когда в мужчине узнала своего мужа. Тот был непривычно разгорячен, будто пьян. Актриса ласкалась к нему, обвивала руками, тянулась губами к его лицу. Они поцеловались, тут вошла прислуга. Браницкий преобразился. Он протянул руки, и в его объятиях оказался хорошенький годовалый ребенок. Князь ласкал младенца, и на его лице рисовалось истинное блаженство. «Это его дитя!» – догадалась бедная княгиня, прежде чем лишиться чувств.

Алексеев насилу справился, подняв несчастную из сугроба и с трудом волоча безжизненное тело до кареты. Там кучер помог ему уложить хозяйку на подушки, и они понеслись назад. Не дожидаясь, когда княгиня придет в себя, но не забыв прихватить перстень, Алексеев трусливо бежал.