Жизнь по обмену - Ким Леопольд

Открывается второе окошко, и появляется он. Паскаль. Он улыбается в камеру, волосы влажные, в глазах веселье, на заднем фоне я узнаю свой уголок с растениями в гостиной. Интересный ракурс. Никогда с него не снимала.

– Привет!

– Привет, – с улыбкой отвечаю я. Он явно был в душе. В моем душе. Сумасшедшее чувство.

– А ты уютно устроилась, – замечает он. – Как тебе фургон?

Я делюсь с ним и нашей аудиторией впечатлениями от сегодняшнего дня. Рассказываю, как трудно сосредоточиться на главном, когда понятия не имеешь, что главное.

– Во всяком случае, это не кофемашина. По крайней мере, Пакс так считает.

Мы оба смеемся, потом Паскаль объясняет мне, как готовит черный кофе в фургонных условиях: прямо через фильтр, который я обнаружила в одном из шкафчиков.

– Очень быстро учишься довольствоваться самыми простыми вещами, – продолжает он. – Раньше я не пил кофе без молока и сахара. Сегодня мне хватает черного. Лучше всего свежемолотый и свежесваренный. Все в любом случае будет вкусно, если наслаждаться этим в тишине, одиночестве и на свежем воздухе.

Я не могу не улыбнуться. Мне не удается придумать ответ, но ничего страшного. Достаточно просто слушать его, пока он говорит такие прекрасные вещи, и, судя по комментариям зрителей, не я одна готова весь вечер ловить каждое его слово.

– А теперь расскажи, как ты провел свой первый вечер после возвращения в цивилизацию? – спрашиваю я у Паскаля, чтобы он продолжал говорить. – Уже расчистил мою квартиру?

Он словно обнимает меня своей теплой улыбкой, заставляя вспомнить, как мы прощались. Каково было чувствовать, что он так близко ко мне. Я едва успеваю сдержать тихий вздох.

– О, тебе бы это понравилось. – Паскаль лукаво улыбается, глядя на меня. – Я просто убрал вещи, которые стояли тут после твоего переезда, – отвечает он и на слове «переезд» изображает пальцами в воздухе кавычки. – Потом с огромным удовольствием съел твой грандиозный будда-боул, а затем – держись крепче – побаловал себя роскошной ванной.

– Ты принимал ванну? – Не знаю почему, но мысль об этом кажется мне мегазабавной. Никогда бы не подумала, что именно полноценная ванна станет одной из вещей, которые он сделает в первую очередь, как только в его распоряжении окажется целая квартира.

– После двух лет озер, океана и бассейнов это было довольно приятно. – Широко улыбнувшись, Паскаль проводит рукой по темным волосам. – Предупреждаю: возможно, через четыре недели я уже не захочу возвращаться в фургон.

Эти легкомысленно брошенные слова проникают прямо мне в сердце. Я сразу понимаю, что придаю им слишком большое значение, но все равно ничего не могу с собой поделать: во мне загорается искра надежды. Что, если через четыре недели он останется в Лос-Анджелесе?

– А может, и я так привыкну к черному кофе и мини-душу, что останусь в фургоне, – шучу я, чтобы скрыть свой эмоциональный хаос. – Впрочем, тогда хочешь не хочешь тебе придется взять на себя и мои проекты по DIY.

Он театрально хватается за сердце и делает вид, будто теряет сознание.

– Не знаю, выдержит ли это мое минималистское сердце.

Я хихикаю, и мы еще какое-то время дурачимся, прежде чем наконец достать свои конверты с еженедельными заданиями. За нами по-прежнему наблюдает несколько тысяч человек, которые заваливают нас комментариями и вопросами. Кажется, им не терпится узнать, какие задания мы будем выполнять на этой неделе. Паскаль старательно подписал приготовленные для меня конверты. У него аккуратный и разборчивый почерк, как будто в нем отражается его характер.

Мои же конверты для него не белые, а разноцветные. У каждой недели свой цвет, надписи я изобразила в лучших традициях леттеринга – тщательно прорисовала каждую букву. Один из них он сейчас поднимает к камере.

– Забавно, по одним только конвертам видно, насколько мы разные, – озвучивает мои мысли Паскаль.

Я показываю подписчикам белый конверт, после чего просовываю палец под клапан, чтобы его открыть.

– Ты первая, – говорит мне Паскаль.

– «Дорогая Холли, твое первое задание – провести ночь в пустыне под звездным небом. Желаю тебе получить невероятные впечатления», – зачитываю я вслух и поднимаю взгляд. Я прекрасно помню наш разговор сегодня днем. Думал ли он о том, что именно это написал мне на первой карточке? – Это будет захватывающе. Хорошо, что я уже на пути в пустыню.

Мое недельное задание для него звучит очень похоже.

– «Дорогой Пакс, на этой неделе можешь насладиться преимуществами квартиры в центре города, – читает он мою карточку. – Сходи в кино, в обеденный перерыв купи себе что-то новенькое из одежды, посети выставку и пригласи кого-нибудь на ужин, который приготовишь сам». Затратная же у меня будет неделька.

– Никто не обещал, что жить в таком городе, как Лос-Анджелес, дешево, – весело отзываюсь я.

Мы еще немного обсуждаем свои «квесты», а потом прокручиваем чат, где уже буквально раскалилась колонка с комментариями. Тут есть все от «Пакс – просто огонь» и «О, вы двое так мило смотритесь вместе» до «Тебя правда зовут Холли Вуд?», однако я в первую очередь ищу вопросы, касающиеся нашего обмена, на которые еще можно ответить в оставшиеся минуты.

Проболтав целую вечность, мы прощаемся. Я выкладываю запись эфира, фотографируюсь с Орландо и выкладываю снимок в ленту, после чего открываю парочку уведомлений. Большинство из них – отметки в чужих публикациях. Все просмотренное получает от меня лайк, но сообщений слишком много, чтобы прочесть их все.

После того как я выполняю часть своей работы, относящуюся к социальным сетям, волнение утихает. Этот день практически не дал мне времени даже перевести дыхание, и сейчас это чувствуется. На меня внезапно наваливается ужасная усталость. Открыв мессенджер и увидев там похвалу за эфир от Мэйвис, я снова чуть не плачу.

Благодарю ее и откладываю телефон в сторону, а потом вытягиваюсь на кровати и утыкаюсь лицом в подушку. Проходит совсем немного времени, и, совершенно вымотанная, я засыпаю.

14

Паскаль

Лос-Анджелес, Калифорния

– Какого?.. – Я распахиваю глаза, сбитый с толку внезапным шумом, который вырывает меня из сна. А это еще что за жужжание?

Как бы то ни было, о сне можно забыть. Устало встаю с кровати и тру глаза, прежде чем поднять жалюзи, выглянуть в окно и обнаружить причину шума. Косить газон? В такую рань?

– Старик, – ворчу я и плетусь к тумбочке, чтобы выключить авиарежим на телефоне и бросить взгляд на часы.

Почти восемь утра, но я абсолютно не чувствую себя готовым к новому дню. Неудивительно после всего-то