Carere morte: Лишённые смерти - Ирина Якимова

— Я всё ещё люблю память о тебе, — тогда сказал Эрвин. — Но я помню! — крикнул он, указывая на её гроб, — вспоминаю во сне, когда заботы отступают, как ты любила Солнце! Иди. Я отпускаю тебя.

Тогда Лелия улыбнулась. Другой, не его улыбкой. То была знакомая всем carere morte усмешка Бездны:

— Только прикажите, куда идти, Господин…

— Выйди и встреть гостя, высочайшего из всех, кто когда-либо посетит этот дом: Солнце, — еле выговорил Эрвин. — Латэ тоже еле выговорил это и остановился, строго посмотрел на Миру поверх очков. Вампирша сидела съёжившись, уронив руки на колени, опустив голову. Сдавленным голосом старик закончил:

— Лелия послушалась. Она выполнила его приказ с похвальной точностью, и её пыль кружилась в воздухе, поблёскивала искорками, встречаясь с лучами Солнца, до самого вечера…

Мира разомкнула губы.

— Вы считаете, я сделала себе куклу, как Эрвин, в память о Винсенте? Наделила её всеми чувствами и мыслями, которые успела узнать в… оригинале? Чушь! — последние слова сказки отдавались эхом в голове, и чтоб не слышать их, она почти кричала.

— Не совсем так… — Латэ долго подбирал, как закончить фразу, но не смог, только устало вздохнул.

— Кстати о картинах. У меня нет никакого таланта к рисованию! — Мира поглядела с торжеством. — А последняя картина Винсента, с рассветом? Такое мог нарисовать только Избранный!

— Избранный? — с грустью спросил Латэ и повторил ещё, чуть тише, с неподдельной горечью: — Избранный! — старик поднялся, подошёл к бюро и долго искал что-то в его ящиках. Мира ждала, нервно сцепляя и расцепляя пальцы.

— Только Избранный? — повторил Латэ. Он повернулся к ней, держа в руках большой кусок стекла. На нём тушью был набросан город и рассветное солнце. — Узнаёшь?

— Это… Это рисовал Алан, очень давно. Откуда это у вас?

— Марк принёс из рейда. Похоже на последнюю картину Винсента, не правда ли?

— Винсент и Алан. Они, вообще, похожи, — не подумав, заметила Мира. — Стойте! Вы хотите сказать, Винсент… — она задохнулась. — Он — это кукла Алана? Я сделала себе куклу в память об Алане?!

— Это тяжело принять. Мой совет: ещё раз перечитай историю Эрвина и Лелии. Перечитай… и сделай, как Эрвин.

Вампира жутко улыбнулась — улыбкой мертвеца:

— И на рассвете… стать пылью… в лучах солнца?

— Нет. Я бы этого не хотел. Никто в Ордене этого бы не хотел. Ты сейчас в шаге от исцеления. Найди Избранную и избавься от своего проклятия… и от проклятой связи с куклой.

Мира поднялась. За время разговора она словно постарела и уменьшилась — маленькая старушка, руки висели плетьми. Она силилась найти какой-то довод против истины Латэ. Но в голове была чернота. Пустота.

Безнадёжность.

— Я сделал всё, чтобы приблизить конец мира. — Латэ нервно улыбнулся тонкими сморщенными губами. — А ты… ты моя стрела. Ты летишь в выбранную мной цель. Ты непременно поразишь её! Только не ослабей, только не сомневайся. Лети! Ты приведёшь в Орден Избранную и начнётся совсем другая сказка. Новая сказка! Вы сами напишете её.

Мира отпрянула. Старая чёрная злость, сбросив оковы, подняла голову: "Старый паук! Старый интриган! О чём он? Избранная? — какое пустое слово теперь! Прочь все, ей больше нет дела до Ордена!" — Да будьте вы прокляты! — таким же звенящим шёпотом, ничуть не боясь: всё страшное уже случилось. — Чем вы лучше Дэви?! Единственный шанс, когда Дар мог стать нашим, был упущен! Вы всё медлили, медлили… потому что не верили в Избранного! И вы закрыли перед древней надеждой двери, усомнившись! Вы сами прогнали это чудо с порога, а теперь тщитесь заманить обратно?! — Ха-ха! Как вы лжёте… Если кто и проклял несчастный Дар, так это вы и подобные вам! Да я… живее вас! Кого вы видите, когда смотрите в зеркало? — Чудовище!

Его глаза смеялись, но губы были плотно, скорбно сжаты.

— Винсент давно мёртв, Дар не спасёт его — и это вы виновны в его смерти! — завизжала Мира. — Не увиливайте! Вы всё понимаете… И я служила вам! Пятнадцать лет! Ненавижу! — она осеклась. — Я ничего больше не сделаю для вас! Вам нужен, но мне больше не нужен Дар!

Латэ отвернулся от её злых глаз, печально, но непобеждённо усмехаясь.

— Тогда уходите, Вако, — ровно сказал он.

Мира затихла от этого нового тона, поняв, что сейчас ей доведётся увидеть старого главу Ордена в ярости. Но старик помолчал минуту, глядя прямо перед собой, часто моргая. И только коротко сказал, пожевав губами:

— Удачи тебе, Крылатая.

Ночь замерла, в затихшем, чего-то ждущем мире лишь она, тень, продолжала свой полёт — в пустоту. Она бежала. Прочь от страшного знания, прочь от безжалостной памяти, прочь от безысходной боли — прочь…

"Ненужная тревога, напрасная тревога! — она ещё пыталась убедить себя. — Успокойся, наконец! Латэ стар, он выжил из ума, бредит… А Даниель просто хочет лишить тебя надежды, чтобы ты подчинялась ему! Успокойся. Между тобой и Винсентом связь не крепче той, что соединяет любого обращённого с создателем".

Но вампирша тут же вспомнила момент у зеркала Регины Вако, когда она отслеживала все нити своего проклятия. Нить, ведущая к Винсенту, ещё тогда показалась ей странной. Слишком прямая, слишком чёткая, слишком крепкая!

"А ошейник? Почему охотники не наградили Винсента таким же ошейником, как у тебя? Глупо надеяться, что новообращённый справиться со своим проклятием! А ведь всё просто: рабу не нужна кровь для питания, нет у него и чувства вампирского голода, раб питается крохами со стола хозяина. А, чёрт возьми, его последняя картина?! Нельзя так нарисовать восход солнца по памяти! Значит, он выходил на открытое солнце — немыслимо для Высшего, но возможно для раба! Значит…"

Мира сдавалась.

Она бежала… или летела? Где-то между землёй и небом. Исчезли все краски, стихли все звуки, пропал мир вокруг.

Как же она обманывалась так страшно столько лет?! Как она забыла, что у carere morte нет силы, возвращающей мёртвых в мир живых, а есть проклятие, насмешка Бездны?! Просто ей не нужна была бессловесная кукла! Ей, как несчастному Эрвину, нужен был живой человек, любимый! Любовь набросила ей повязку на глаза: вот почему она не замечала никаких признаков своего страшного деяния!

"Неужели все эти годы я жила только мыслями о кукле Алана"?! — подумала она и остановилась. Этот вопрос требовал немедленного ответа. Иначе она просто сойдёт с ума.

"Тот набросок, который показал Латэ. Чертовщина какая-то… но ведь он действительно копирует картину! Или это картина Винсента копирует старый набросок Алана?"

…Библиотека старого дома Вако в Карде. Винсент обнимает её. Она слышит его шёпот: "Люблю…".