Под Куполом - Стивен Кинг

Линда обо всем ему рассказала, в частности о том, что нужно подъехать к «Универмагу Берпи» и забрать с погрузочной платформы свинцовую ленту, прежде чем ехать на Блэк-Ридж. Проговорили они чуть ли не до полуночи.

10

Северная часть дома Маккоя для проживания не годилась — из-за того, что прошлая зима выдалась очень уж снежной, крыша провалилась в гостиную, — но столовая в западной части дома, длинная, как железнодорожный вагон, не пострадала, и именно там собрались беженцы из Честерс-Милла. Первыми Барби расспросил Джо, Норри и Бенни: что они видели, о чем грезили, когда потеряли сознание на границе так называемого светящегося пояса.

Джо вспомнил горящие тыквы. Норри рассказала, как все стало темным и солнце исчезло. Бенни сначала заявил, что ничего не помнит. Потом спохватился:

— Крики! Я слышал крики. Ужасные крики.

Какое-то время все молчали. Первым заговорил Эрни:

— Горящие тыквы не сузят поиски, если мы что-то собираемся искать, полковник Барбара. Груда тыкв лежит с солнечной стороны каждого амбара в этом городе. Для них выдался урожайный год.

— Расти, а что говорили твои девочки?

— Примерно то же. — Расти пересказал все, что помнил.

— Останови Хэллоуин! Останови Большую Тыкву, — задумчиво повторил Ромми.

— Чуваки, я вижу здесь что-то общее! — воскликнул Бенни.

— Ежу понятно, Шерлок! — прокомментировала Роуз, и все рассмеялись.

— Твоя очередь, Расти, — повернулся к фельдшеру Барби. — Что произошло, когда ты отключился на подъеме?

— Полностью я не отключился. И все это можно объяснить стрессом. Групповая истерия — в том числе и групповые галлюцинации — обычное явление для людей, которые находятся в стрессовом состоянии.

— Спасибо, доктор Фрейд, — кивнул Барби. — А теперь расскажи, что ты видел.

Расти успел добраться до шляпы-цилиндра с патриотическими полосами, когда Лисса Джеймисон воскликнула:

— Это же кукла на лужайке у библиотеки! На ней моя старая футболка с цитатой Уоррена Зевона[175] на…

— «“Наша родная Алабама” — сыграй эту песню погибшей группы», — процитировал Расти. — И садовые совки вместо рук. В любом случае она загорелась. А потом — раз и пропала. Вместе с головокружением. — Он огляделся. Все смотрели на него широко раскрытыми глазами. — Расслабьтесь, я, вероятно, видел куклу до того, как все это случилось, и мое подсознание выплюнуло ее обратно. — Расти наставил палец на Барби: — Если еще раз назовешь меня доктором Фрейдом, я тебе врежу.

— Ты видел ее раньше? — спросила Пайпер. — Может, когда ездил забирать девочек из школы или куда-то еще? Потому что библиотека по другую сторону улицы от детской площадки.

— Я этого не помню. — Расти не стал добавлять, что не забирал девочек из школы с начала месяца, и он сомневался, чтобы кто-то так рано начал готовиться к Хэллоуину.

— Теперь ты, Джекки, — повернулся к ней Барби.

Она облизнула губы.

— Это действительно так важно?

— Я думаю, да.

— Горящие люди. И дым, и пробивающийся сквозь него огонь, если дым относило в сторону. Казалось, горел весь мир.

— Да, — подал голос Бенни. — Люди кричали, потому что они горели. Теперь я вспомнил. — И он ткнулся лицом в плечо Элвы Дрейк. Она обняла его за плечи.

— До Хэллоуина еще пять дней, — напомнила Клер.

Барби покачал головой:

— Я так не думаю.

11

Дровяную печь в углу зала совещаний муниципалитета покрывала пыль, печкой давно уже не пользовались, но работать она работала. Большой Джим выдвинул заслонку дымохода (она ржаво заскрипела), потом достал из конверта распечатку документов, составленных Герцогом Перкинсом. Пролистал страницы, морщась от того, что видел, бросил листы в печь. Конверт оставил.

Картер разговаривал по телефону со Стюартом Боуи, объяснил, как Большой Джим хотел похоронить своего сына, сказал, что приступить к этому надо немедленно. Хороший мальчик, думал Большой Джим. Сможет далеко пойти. Если будет помнить, с какой стороны бутерброда масло, сможет. Людям, которые забывали, приходилось платить по счетам. Андреа Гриннел узнала об этом сегодня вечером.

Коробка спичек лежала на полке рядом с плитой. Большой Джим чиркнул одной и поднес огонек к вещественным уликам Бренды Перкинс. Дверцу оставил открытой, чтобы наблюдать, как они сгорают. Зрелище доставляло наслаждение.

Подошел Картер:

— Стюарт Боуи ждет. Сказать ему, что вы перезвоните позже?

— Давай трубку. — Большой Джим протянул руку к телефону.

Картер указал на конверт:

— Это тоже сжечь?

— Нет. Я хочу, чтобы ты набил его чистой бумагой для ксерокса.

Картеру потребовались какие-то мгновения, чтобы понять.

— Так она страдала галлюцинациями, вызванными длительным применением наркотика, да?

— Бедная женщина, — кивнул Большой Джим. — Пойди в атомное убежище, сынок. Туда. — Он указал на дверь рядом с печью, неприметную, со старой металлической табличкой, на которой черные треугольники расположились на желтом фоне. — Там две комнаты. В конце второй — маленький генератор.

— Хорошо…

— Перед генератором люк. Незаметный, но ты найдешь. Подними крышку и загляни внутрь. Там должны быть баллоны с жидким пропаном. Восемь или десять. Столько, во всяком случае, было в прошлый раз, когда я туда заглядывал. Посчитай и скажешь мне, сколько осталось. — Он ждал вопроса от Картера «А зачем?», но тот его не задал. Просто повернулся, чтобы выполнить приказ. Приказ Большого Джима. — Хочу дать тебе совет, сынок. Ставить точки над i — секрет успеха. И разумеется, Бог должен быть на твоей стороне.

Когда Картер ушел, Большой Джим поднес трубку к уху… и, если бы Стюарт уже отключил связь, он бы об этом горько пожалел.

Но Стюарт не отключил.

— Джим, скорблю о твоей утрате. — Начал правильно, заработал очко. — Мы обо всем позаботимся. Я думаю о гробе «Вечный покой» — дуб, выдержит тысячи лет.

Пудри мозги другим, подумал Большой Джим, но промолчал.

— И с телом мы сделаем все, что в наших силах. Он будет выглядеть так, словно сейчас откроет глаза, проснувшись, и улыбнется.

— Спасибо тебе, дружище, — ответил Большой Джим, подумав: Именно это от тебя и требуется.

— Теперь насчет завтрашнего рейда, — сменил тему Стюарт.

— Насчет этого я сам собирался тебе позвонить. Ты, наверное, гадаешь: состоится ли он? Да, состоится.

— Но после того, что произошло…

— Ничего не произошло! — отрезал Большой Джим. — И за это мы должны благодарить милосердие Божье. Я услышу от тебя «аминь», Стюарт?