Две тетради - Коваленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тетрадь Георга. Исчезновение Прорицательницы
Боги мои, вот этого я никак не ожидал! Эвелина официально ещё была Королевской Прорицательницей. Я думал освободить её от этой должности, хорошо помня к чему она приводит, и вообще, хотел ликвидировать эту должность совсем, незачем дурью заниматься. У Короля собрал Кабинет Министров, вызвали Эвелину. Она пришла. Король попросил её взять шар. Она взяла. Шар слабо засветился голубым светом. Бедная моя девочка, куда делся тот яркий мощный свет, который я видел в первый день? «У Вас слабый Дар, Эвелина. Вы не можете быть Королевской Прорицательницей» — «Я могу быть свободна?» Она, ни на кого не взглянув, пошла — спина прямая, плечи расправлены. «Вот это да!» — тихо восхитился кто-то из министров. Заседание продолжалось. Должность Королевской Прорицательницы была упразднена, поговорили ещё о других важных делах и разошлись.
Я и представить себе не мог, что она исчезнет! Когда я пришёл к ней в комнату, в ней была только растерянная Тая с листком в руке, где Эвелина прощалась с Таей и писала, что уже не работает во дворце, поэтому её здесь не место и она уходит. Куда она пойдет, она не знает сама, но когда устроится, то сообщит.
Я-то думал, что после совещания мы с ней поговорим. Если она хочет — пусть живет во дворце, если не хочет, куплю ей любой дом, любую квартиру, какую она пожелает. Я сделаю её предложение выйти за меня замуж. Если предложение не примет, то пусть занимается, чем хочет: работает в приюте, рисует, учится в Университете, она так этого хотела. Пусть делает, что хочет, лишь бы была рядом. А она исчезла и где теперь её искать?
Обнаружилась она только через дней через десять, когда сообщила Тае, а она мне, что живет у Нинель над «Магазином готового платья». Я помчался туда. В большом торговом зале увидел её. Она разговаривала с двумя дамами, и они обсуждали новое платье, которое держала одна из них. Дамы с удивлением посмотрели на меня — что делает мужчина в дамском магазине и один? Я поздоровался, она повернулась ко мне, извинилась, сказала, что занята. Мы условились, что встретимся с ней в первый день Нового года. Слава богам, она жива и она в столице.
Первого января пришёл к ней. Мы поднялись на второй этаж, вошли в комнату, которая была или мастерской или рабочим кабинетом. Кругом лежали выкройки, рисунки, ткани, бумаги — такой организованный беспорядок, какой бывает у творческих людей. Сели за круглый стол в углу. Она была спокойная и немного напряженная. Спросил, почему ушла из дворца. Она ответила. Достал деньги, сказал, что это оплата за труд Прорицательницы. Она отказалась, сказав, что давно не прорицает для Короля. Я посмотрел на неё: нет, не возьмет — и не стал настаивать. Она рассказала, что живет и работает здесь в «Магазине готового платья» и ни в чем не нуждается. Вот так! Главный мой козырь она выбила! Ей моё богатство ни к чему. Она самостоятельная и самодостаточная женщина. Мы поговорили ещё. Я просил разрешения видеться с ней, она согласилась встречаться здесь в магазине по субботам и я ушёл.
Я дорожил каждой субботой, когда мог видеть её. Получалось это не всегда. Мне приходилось много ездить по стране, встречаться с землевладельцами, горожанами, рассказывать им о новых порядках, объяснять, что такое Конституция. Со мной ездили один-два министра. Они знакомились со страной, которую фактически знали только по книжкам и по документам, с которыми работали. Для них было много нового. За бумагами они увидели живых людей, их радости и беды.
Я старался вернуться к субботе, чтобы пойти к ней. Каждую субботу я говорил себе, что сегодня скажу ей, как я её люблю и прошу стать моей женой. Но она была холодной и отстраненной и я не решался. Возвращаясь домой, ругал себя: «Ну, почему я такой дурак? Почему такой нерешительный? Откажет, буду добиваться год — два, сколько нужно, чтобы она стала моей». Разговаривать с ней было интересно. Она задавала правильные вопросы, иногда возражала, т. к. свое мнение у неё было всегда, улыбалась шуткам, но близости, которая была когда-то, я не чувствовал. Она говорила, что Дар её слаб, но я- то знал, что он растет. Её глаза по-прежнему были для меня раскрытой книгой, хотя я видел — она научилась скрывать свои чувства.
Приехал король Джафар. Король пригласил меня на встречу. Сначала Джафар набросился на меня, сказал, что я вел войну не «по правилам», что убил много его воев. Не на того напал, дружок, нас так просто не возмешь! Я ему сказал, что это он вел войну не «по правилам», напал без объявления войны, сжег мирное поселение, его войско вытоптало посевы, и замку нанесён ущерб не малый. Управляющий давно сообщил мне сведения о сумме ущерба. Я смело удвоил её и предъявил Джафару. Он сник и согласился выплатить компенсацию. Потом он просил, чтобы я пригласил для встречи с ним во дворец Эвелину. Он говорил, что будет просить у неё прощения, вручать дорогие дары и умолять поехать в их королевство на открытие памятника. «В нашем королевстве Эвелину почитают как богиню и героиню за то, что она предотвратила в нашей стране эпидемию, от которой умерло так много людей в других странах. Меня специально послали, что бы уговорить её приехать» — говорил он. Знаем мы ваше «приехать». Приедет Эвелина, её почествуют-почествуют, а потом запрут в какой-нибудь гарем или обитель, и никакая охрана не поможет. Но если Эвелина захочет поехать, то я поеду с ней, а у меня не забалуешь. С этими мыслями я поехал к ней. Эвелина категорически отказалась. Я вернулся во дворец, сообщил об отказе Эвелины. Король Джафар сказал, что сам поедет к ней и будет умолять о согласии.
Выезд короля — дело не быстрое. Пока собирали дары, пока запрягали лошадей, пока короля Джафара одевали соответственно случаю, прошло не менее трёх часов. Когда приехали в «Магазин», Эвелины там не было. Заплаканная Нинель сказала, что Эвелина уехала, а куда она не знает. «Если хотите
