Данте Алигьери - Александр Доброхотов

Беседуя с Фаринатой, Данте получает новые сведения об Аде. Услышав второе предсказание своего будущего (первое дал ему Чакко во втором круге), Данте удивляется тому, что в Аду известно будущее, но настоящее скрыто (однако именно оно вызывает жгучий интерес узников Ада, и они часто расспрашивают Данте о земных делах). Выясняется следующее: подобно дальнозорким, обитатели Ада видят будущие события, но о настоящем могут узнавать только косвенно, из расспросов. Поэтому, когда «замкнется дверь времен грядущих», умрет все знание в грешных душах. Данте нарисовал весьма печальную картину: если на земле течение времени дает новое знание и новые надежды, а все, что уже есть, т. е. прошлое и настоящее, остается с людьми, то в Аду знание необратимо тает. С одной стороны, Ад — это постоянное настоящее, грешники как бы застыли в одном состоянии, в муке, выразившей смысл их преступления и ставшей итогом их прошлого, а будущее для них — время наоборот, поскольку оно не раскрывает мир, а сворачивает его с каждой минутой. Но, с другой стороны, как раз настоящего-то у грешников и нет, им запрещено видеть то, что есть, другими словами, отрезана их связь с бытием. Отсюда понятны слова Вергилия:

…Ты увидишь, как томятся тени,Свет разума утратив навсегда… (III 17–18).

Мы видим, что в Аду души немало знают и неплохо рассуждают. Но дело в том, что «свет разума» — это непрерывная смысловая связь всех творений бога, которая делает их причастными мировому разуму. Ее и лишены души, отсеченные грехом от мира. Такая оторванность Ада («слепого мира», по выражению Вергилия) от жизни целого составляет одну из самых страшных его особенностей.

XI песнь «Ада» рассказывает о принципе устройства преисподней. Странники уже прошли две трети своего пути. Данте переполнен образами адских страданий, но впереди их ожидают самые глубокие недра Ада. И Вергилий считает, что время объяснить ученику, как устроено царство тьмы. Всякая злая воля стремится к неправде, несправедливости. Два главных орудия неправды — обман и насилие. Обман — это порок, свойственный лишь человеку, и потому он особенно ненавистен богу. Обманщикам определено место на самом дне Ада. Над ним расположен круг, где карается насилие. Он делится на три пояса. В первом поясе — виновные в покушении на ближних и на их имущество, во втором наказывается насилие над собой и своим имуществом, в третьем — насилие, направленное против бога и его достояния: природы и искусства. Вергилий поясняет и принцип устройства низшего пояса Ада. Там люди наказываются за обман тех, кто им не доверялся, и за обман тех, кто им доверился. В первом случае нарушается «естественная связь любви», во втором кроме нее еще и «союз доверья, высший и духовный», а это более тяжкий грех, и он казнится в низшей области Ада. Что касается более высоких кругов, то пребывающие там души божественным судом отделены от низшего зла, так как несдержанность — меньший грех (Данте подкрепляет свое суждение ссылкой на Аристотеля).

У современного читателя адская система возмездия может вызвать недоумение. Богохульники наказываются сравнительно мягко, убийцы далеко не самые последние на адских кругах: ниже расположены самоубийцы, еще ниже — фальшивомонетчики, тираноборец Брут оказывается в самом низу… Но эти казусы строго обоснованы дантовской философией преступления и наказания, сформулированной в XI песни. Один общий принцип пронизывает все рассуждения: чем более материальный характер носит грех, тем меньше за него наказание; чем глубже вторгается преступление в духовные связи, тем страшнее кара. Невоздержанные души первых пяти кругов оставались, совершив дурные дела, в рамках естественного, природного закона. Они, собственно, не нарушали его, но лишь плохо истолковали зов природы. Круг шестой — преступление против бога, но оно еще остается в рамках естественного стремления к истине, а потому этот круг есть своего рода Лимб города Дита, расположенный у самой стены и отделенный рекой Флегетоном от низших кругов. Насилие, наказуемое в седьмом круге, разрушает лишь внешние связи, созданные всемирным законом любви, и в соответствии с этим разделены три пояса этого круга: грабеж и убийство суть действия внешней силы, они не приносят вреда душе жертв; расточительство и самоубийство — это уже следствие надлома в человеческом «я», что гораздо хуже; еще хуже покушение на бога и его достояние, ведь бог не только внешняя сила, но и сердцевина человеческого «я». Однако бога нельзя сделать жертвой, если он не пожелает этого сам. Поэтому вред здесь причиняется в конечном счете глубинам души. Низшая область Ада, которая даже пространственно отдалена от верха огромным обрывом, заключает в себе обманщиков, на самом же дне — предатели, нарушившие духовный союз доверия. Данте считает этот грех самым тяжким, потому что в основе такого союза лежит высший образец — отношения человека и бога, построенные на вере. Таким было и отношение бога к Адаму и связь человечества с богом в Ветхом и Новом завете. Духовный союз — самая хрупкая и беззащитная из всех возможных связей, но это и самый высокий тип связи, так как он основан на свободной воле, выборе и вере, на самых существенных свойствах человека. В Евангелии утверждается, что грех против святого духа не может быть прощен, и Данте, видимо, относит предательство именно к этому виду прегрешений.

Продолжая путешествие, Данте и Вергилий попадают в седьмой круг Ада. Данте видит как бы следы большого землетрясения, и ему на миг приходит мысль, что это действие силы любви в ее эмпедокловском толковании, т. е. силы, превращающей космос в хаос. Но Вергилий в очередной раз опровергает языческую философию любви: на самом деле это следы сошествия в Ад Христа. Перед странниками первый пояс круга — река, заполненная кипящей кровью. В нее погружены убийцы, грабители, тираны и насильники. Зверская природа греха подчеркнута тем, что стражами пояса оказываются кентавры, а стражем всего круга — Минотавр (все это существа смешанной природы). За рекой следует кольцо леса. Это второй пояс круга — лес самоубийц. Сюда Минос, адский судья, бросает душу как семя, и она прорастает деревом в этой ужасной чаще, где вместо соков в растениях течет кровь, а ветви их терзают гарпии. Тело, которое самоубийцы покинули по своему произволу, не будет им возвращено и после Страшного суда, оно повиснет на колючих кустах этого леса.

Третий пояс представляет собой пустыню, на раскаленный песок которой падают сверху хлопья огня. Богохульники лежат на песке лицом кверху; сидят люди, нарушившие законы труда (как частного случая искусства), — ростовщики; в беспрерывном движении люди, извратившие природу, — содомиты. Для нас примечательны две встречи в седьмом круге. Богохульник Капаней (один из героев фиванского цикла мифов) и в Аду продолжает свои насмешки над небом. «Каким я жил, таким и в смерти буду!» — восклицает он (XIV 51). Иногда комментаторы видят в этом эпизоде ростки гуманизма, признаки ренессансного преклонения перед самостоятельностью человека. Но Данте устами Вергилия (XIV 63–66) дает другое толкование: гордыня Капанея сама по себе есть наказание. Томящиеся в своей нераскаянности, как в темнице, грешники, подобные Капанею, оказываются собственными палачами. Среди содомитов Данте встречает и с глубокой почтительностью приветствует своего учителя Брунетто Латини, оставившего заметный след в средневековой литературе стихотворной энциклопедией «Сокровище». От Латини Данте получает третье предсказание своей судьбы, говорящее о великом призвании поэта и осуждающее флорентийцев, недостойных своего великого соотечественника.