Мадина - Доухан Балаева

      - А- а, вон в чем дело. Куда же они могли деться? - Не знаю. Может, собаки чужие утащили- робко предположила Аза, считавшая себя повинной в этой пропаже. - Честное слово, я как только пришла со школы, сразу пошла их кормить. Собрала, посчитала, а двух нет. Больше часа сестры потратили в бесплодных поисках. Вернувшись в дом, Мад. принялась за уборку. - А сама говорила: везде порядок. . - обиделась Аза. Однако у Мадины было несколько иное представление о порядке и чистоте, и она успокоилась, только когда навела порядок, соответствовавший ее представлениям о таковом. "В самом деле оч. плохо, что нани весь день нет дома, - невесело думала она. - И Мустафа совсем от рук отбился". Прошло всего несколько дней, как мать начала работать на швейной фабрике, и с тех пор в доме стало как- то непривычно пусто и неуютно. Мустафа, свободный теперь от материнского контроля, целыми днями пропадал где- то. Придя из школы, он переодевался, кое- как перекусывал и уходил из дома, чтобы вернуться затемно. Мад. вчера пригрозила, что скажет обо всем отцу, если он и дальше будет поступать так. Однако эта угроза, видимо, прозвучавшая в ее устах не особенно грозно, не возымела на Мустафу желаемого действия: он все еще не заявлялся домой. "Нет уж, братец! Больше я тя не стану прикрывать", - решила Мад. и принялась готовить, торопясь успеть до возвращения родителей. Сегодня она как никогда старалась угодить им, особенно матери. Не давало покоя чувство вины перед ними, причиной которому было свидание с Иб. Несмотря на то, что мать и догадываться о нем не могла, Мад. испытывала потребность оправдаться перед ней хотя бы в своих собственных глазах. Тамара пришла усталая и чем- то расстроенная. - Нани, тебе нездоровится? Ты сегодня как больная. - Мад. приняла из ее рук сумку. - Замучили меня эти автобусы. От работы столько не устаю, сколько от поездки туда- сюда. - Помойся, вся усталость пройдет.

      - Дай хоть отдышаться. - Тамара тяжело опустилась на стул, обвела кухню привычным взглядом. - Как вы здесь? Все в порядке? - Конечно. Что здесь может случиться, - Мад. вынесла чистое полотенце, протянула матери. - Иди, нани. Вода- просто прелесть. . Там. было приятно искреннее участие дочери, звучавшая в ее голосе жалость. Она сильно уставала от конвейерной суеты и непривычного шума, царившего в цехе. Всю жизнь занималась воспитанием детей и ведением дом- го хозяйства, но с каждым годом становилось все труднее обходиться зарплатой мужа- вместе с детьми росли и их потребности. Несмотря на отговоры мужа, она поступила на работу, и вот теперь мучилась оттого, что никак не могла привыкнуть к новому положению. К тому же весь день беспокоили тревожные мысли о доме, хозяйстве, брошенных на произвол судьбы. Она не скоро вернулась в дом. Увидев, что ужин подан, удовлетворенно вздохнула. - Были бы вы всегда такими расторопными, - сказала одобрительно, присаживаясь к столу, за которым уже сидел Магомет. - А Мустафа где? Мад. чуть помешкала и, жестом приказывая молчать сестренке, уже открывшей было рот, ответила: - Да здесь был только что. - Вы за цыплятами смотрели? - Смотрели, вроде все на месте. - В институте учишься, а до 35- ти сосчитать не умеешь? Мад. поняла, что мать не утерпела и успела- таки проверить свое хозяйство. - Мы везде их искали, но так и не нашли, - виновато призналась она. Аза поддержала ее, живописуя попытки отыскать пропавших цыплят. - Ничего, ничего. Не велика потеря, - сказал Магомет, освобождая дочерей от дальнейших объяснений. Мустафа в нерешительности остановился у порога, пытливо поглядывая то на отца, то на Мад. Он силился понять, выполнила ли сестра вчерашнюю угрозу, и ждал реакцию отца. Но на отцовском лице никаких признаков недовольства не угадывалось. - Чего стал? Иди мой руки- как ни в чем не бывало сказала Мад.

      Поняв, что и на сей раз пронесло, Мус. сразу оживился, состроил косившейся на него Азе смешную гримасу. Мад. и Мус. ужинали вместе. Аза сидела тут же за столом, с сочным хрустом грызя яблоко. - Слушай, ненасытная утроба, когда ты наконец насытишься? И со старшими всегда ешь, и с нами ешь! Только добро переводишь- все равно тощая, - беззлобно проговорил Мус, которому доставляло удовольствие подтрунивать над младшей сестренкой. Аза, перестав жевать, сердито уставилась на него: - Сам ты утроба! . . Мад. тебя опять пожалела, а я вот пойду и скажу все. . и что ты меня всегда одну дома бросаешь. - Тс- с! . . Ты что шуток не понимаешь? - прошипел Мус. с опаской косясь на дверь в отцовскую комнату. - Ешь, ради бога, сколько влезет, только держи язык за зубами, не болтай лишнего. Мад. недовольно взглянула на брата: - Оставь ее в покое. И учти: в последний раз тя прикрыла. Просто мне сегодня не хотелось лишний раз нани расстраивать. Забыл наш вчерашний уговор? - Я же сегодня рано пришел. - Ничего себе- рано! Ты бы хоть мне не врал. Воцарилось недолгое молчание, после которого Мус. пообещал: - Ладно уж, буду сидеть дома до твоего возвращения.

      Спустя несколько дней объявили, чтобы вся группа была готова через день выехать в колхоз. Предупредили, что с собой следует брать. Мад. встревожилась, хотя это известие не было для нее неожиданностью. Она знала о неизбежности этой поездки, но так же знала и то, что дома ее наверняка не отпустят. Посоветовавшись с Наташей, после занятий пошла к декану. Некоторое время стояла перед дверью кабинета, не решаясь войти. Было страшновато впервые переступать этот порог. К тому же она не представляла, как объяснить там свое положение. Нат. подбадривала ее, подталкивала. В просторном кабинете за большим столом сидел декан- лысеющий полный мужчина лет за 50, с мясистыми губами и крупноватым носом на рыхлом круглом лице. Из- за роговых очков смотрели холодные, как показалось Мад, глаза с отекшими веками. Едва ответив на приветствие, он, на секунду оторвав взгляд от лежавших перед ним бумаг, нетерпеливо спросил: - Что у вас? Мад. робко начала: - Нашей группе послезавтра в колхоз, а меня родители не пускают, я не могу ехать. - Что значит- не пускают? Почему не можете? Вы что, больны? - Нет, - чуть слышно ответила Мад. - Если не можете ехать по болезни- представьте соответствующую справку, - начал декан с раздражением чел- ка, оторванного от важного дела из- за пустяка, и, категорично прибавив: - Никаких других причин не признаем. Закон для всех один. Кто не поедет, будет отчислен, - вновь уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор окончен. Мад, подавленная таким приемом, тихонько вышла. - Ну что? - подалась к ней Нат. Мад. передала слова декана.

      - Вот сухарь! Да от него только этого и следовало ожидать! Хоть бы попытался прежде разобраться, - зло выговорила Нат и принялась успокаивать: мол, он тут еще не самый главный начальник. Но Мад. от ее слов было не легче, она весь день пребывала в сильном расстройстве- только что не плакала, стыдясь показывать слезы. С трудом дождавшись возвращения родителей с работы, рассказала обо всем. - Это что еще за колхоз? . . - уже в который раз возмущалась Там. - И кто тебе позволит весь месяц бог весть где находиться? Другое дело- парень, а ты же дев, ты думаешь своей головой? Что люди- то скажут? . . - Но меня же тогда выгонят. Все ведь едут, - слезным голосом возразила Мад. - И очень хорошее дело сделают, если выгонят. Будешь дома сидеть, как все порядочные дев. И мне будет спокойнее. - А в институте нельзя остаться работать? Ты не спрашивала? - вступил в разговор молчавший до того отец. - Нельзя. Всех настрого предупредили, что ехать обязательно. Там. продолжала ворчать, больше по привычке, ибо вопрос этот ею давно был предрешен. Это еще что за новости? Да если делать все, что они там говорят, и до позора не далеко. Видано ли такое, чтобы девушка неизвестно где целый месяц жила? Что это еще за дурные порядки? ! Мад, понурив голову, молча стояла у окна. На душе была такая тоска, что впору реветь. Она ждала, когда заговорит отец. И отец, насмешливо глядя на мать, заговорил: - Верно говоришь: дурные порядки. Дурнее не придумаешь. Учат вас для вашей же пользы, да вдобавок ко всему еще и платят за то, что вы для самих себя учитесь. А от вас что- то потребовалось- так вы сразу на дыбы. . .

      Тамару взяла оторопь, она молчала, не сводя с мужа настороженного взгляда и терзаясь опасениями, что он все же надумал разрешить дочери ехать. Знала: если он сейчас заявит об этом вслух, она будет бессильна повлиять на него. Решений своих он не менял. Мад, почувствовав надежду, подняла на отца глаза. Поняв этот выразительный взгляд дочери, Магомет как- то виновато улыбнулся и с неподдельным сожалением в голосе сказал: - А ехать тебе все же нельзя, Мад. Сама видишь: дома некому. . Мы ведь весь день на работе, а на Мустафу полагаться нельзя. Поговори завтра еще с вашим начальником, объясни все. Может, разрешит тебе поработать этот месяц где- нибудь. Мад. хотела было сказать, что это невозможно, но, глядя в усталые добрые глаза отца, не нашла в себе сил возразить ему и молча опустила глаза. Она поняла, что это решение окончательное, но, как ни странно, не чувствовала на отца обиды. "Значит и впрямь нельзя, раз воти говорит", - заключила тоскливо. Там. сразу воспрянула духом. - Если откажут, забирай свои бумаги и иди домой. Маг. недовольно взглянул на нее: - Куда ты спешишь? Боишься не успеть? Бумаги забрать всегда успеется. Назавтра ее сопровождала Нат, считая, что лучше сумеет все объяснить"этому губастому сухарю"- как она мстительно окрестила декана. Улучив момент, когда он остался один, Нат. буквально втолкнула Мад. в кабинет. Но говорить Нат. пришлось самой: подруга так и не раскрыла рта. Декан слушал молча, понимающе кивая головой и не перебивая, и у Нат. мелькнула покаянная мысль: "Видно, зря мы на него бочки катили- не такой уж он и зверь. . ". А когда она замолчала, решив, что сумела- таки окончательно убедить его, декан с усмешкой сказал: - Сегодня уже с "адвокатом"пришла, да? Много вас таких, желающих уклониться от этой повинности. И что значит родители не пускают? Что за детский лепет? Род. пусть командуют дома, а раз уж вы являетесь студентами этого института- будьте любезны подчиняться его порядкам.