3 главных открытия психологии. Как управлять собой и своей жизнью - Андрей Курпатов

Пытаясь защитить нас, наш собственный инстинкт самосохранения нарисует в нашем сознании такие картины будущего, что мало не покажется! Мы, разумеется, перепугаемся и будем всячески стараться подобного будущего избежать. Но так ли опасна наша жизнь, чтобы проживать ее в постоянном страхе? Нет, поскольку никто намеренно не хочет принести нам непоправимого вреда («естественных врагов» у нас нет, а вот «естественных защитников» – более чем достаточно). Получается, что нам это интересно – тратить свою жизнь на постоянный страх? Отвечать на этот вопрос придется жестко и категорично: тратить свою жизнь на постоянный страх не только не интересно, но еще и абсурдно, нелепо, глупо!

Право, если нам что-то и угрожает, то это только случайности. Но от случайности не убережешься, на то они и случайности, что их не предугадаешь – прогнозируй не прогнозируй. Однако же мы, за неимением реальных угроз, с помощью наших прогнозов пытаемся предупредить именно случайности! Мы пребываем в иллюзии, что знаем свое будущее, принимаем свою фантазию об этом будущем за реальность и тихонько бьемся в конвульсиях. Каково же нам будет узнать, что всякие утверждения человека о том, что он, мол, знает свое будущее, есть первый признак тяжелого психического расстройства. Да, народная мудрость, гласящая, что «везде соломки не подстелишь» и «человек предполагает, а Бог располагает», обошла нас стороной. Но пойди объясни это своему сознанию! Оно согласится и через секунду предложит какой-нибудь новый устрашающий прогноз на ближайшее или слегка отдаленное будущее.

Вот человек просыпается, о чем он думает? «Господи, только бы не заснуть случайно и не проспать на работу!» И это, как говорится, только начало. Дальше – больше! Человек выходит из квартиры и мучительно думает: «Все ли я выключил? Не случится ли пожара?», далее: «Так, дверь закрыл, все хорошо? Воры не нагрянут в мое отсутствие?» Пока же он доберется до работы, он успеет помереть в своем воображении множество раз: сначала опасаясь, что его задавит машина, что затолкают в давке, что украдут его деньги и он останется без куска хлеба, что подскользнется и разобьет себе голову, что попадет в люк, причем навсегда, что…

Теперь работа, и здесь можно спрогнозировать любые несчастья, начиная с того, что тебя уволят (или ты разоришься), заканчивая тем, что, выходя с работы в сопровождении сотрудника (противоположного пола), ты будешь замечен в такой «пикантной ситуации» суженым (суженой), который (которая) решит бог знает что и устроит скандал с вытекающими из него бог знает какими последствиями! Я уж не говорю о страхах не справиться с заданием, допустить ошибку, оказаться в конфликте с сотрудниками…

Всякий наш страх – это всегда прогноз. Мы боимся неизлечимо заболеть и умереть в расцвете лет, мы опасаемся навета, упреков, дурного отношения, одиночества, бедности. А что это, если не наши прогнозы, наши фантазии относительно будущего, которые, впрочем, мы принимаем за абсолютную реальность! Принимаем за реальность, верим ей и впадаем от этого в «смертельный ужас»! Причем были бы мы дураками, то не так бы себя мучили своими прогнозами, от ума ведь все, от большого ума! «Горе уму!» – воскликнул А. С. Грибоедов, но его поправили: «Горе от ума!»

Пьяному и дураку, знаете ли, море по колено, а вот умный человек может и утонуть, по крайней мере так ему кажется. И в целом он, конечно, прав, но не до такой же степени, чтобы не мыться в собственной ванне! А я ведь встречал среди своих пациентов и таких «умников». Впрочем, дело даже не в неврозах, которые всегда стоят на страхах и соответствующих прогнозах, речь идет об обычной, нормальной человеческой жизни, в которой всегда найдется место червоточинке страха. Последняя же способна измучить так, что и священной инквизиции не снилось.

Зачастую посмотришь на человека: ну, думаешь, вот у кого-кого, а у него-то все должно быть чин-чинарем. Беседуешь, смотришь в глаза, расспрашиваешь подробно, и что выясняется? Выясняется, что он мучается таким количеством самых разнообразных страхов, что их одних вполне достаточно, чтобы жизнь его – этого успешного человека – превратилась в настоящий ад! Кого благодарить? Сознание! Собака тоже многого побаивается, но до такого сумасшествия никогда, разумеется, не доходит. Бедняжка, это все потому, что она не умеет прогнозировать!

Вот почему инстинкт самосохранения, воспользовавшись почти что безграничными возможностями сознания, способен превратить в смертоносное оружие этот, по сути совершенно невинный, а кроме того, важный и насущный механизм предполагания будущего…

Как заставить человека сделать что-то для себя?

Все, что мы говорим здесь об инстинкте самосохранения, кажется очевидным, логически выводимым. Однако только в 1979 году Д. Канеманом и А. Тверски были проведены экспериментальные исследования, подтверждающие тот факт, что единственный способ заставить человека позаботиться о собственной судьбе – это запугать его «ужасными» картинами будущего. Ученые бескомпромиссно доказали: человек будет что-то делать только тогда, когда станет бояться того, что в случае его пассивности произойдут ужасные неприятности. При этом ему можно сулить хоть полцарства, хоть все царство, хоть три царства, но вы никогда не добьетесь от него такой же активности, как в случае угрозы потери им царства, его половины или хотя бы четверти. Не дождетесь!

Мы ленивы в своем стремлении к счастью, хотя, впрочем, задыхаемся от этого стремления самым настоящим образом! Наше реальное счастье, как оказывается, состоит лишь в том, чтобы не было несчастья. Не сильно же мы радеем за собственное благополучие! Вот и получается, что единственный способ, доступный нашей психике, хоть как-то заставить нас сделать что-нибудь важное для самих себя – так это негативные прогнозы, т. е., говоря прямо, страх. Позитивные же прогнозы, которые, конечно, тоже у нас возникают, служат, кажется, лишь обратной цели – вызвать у своих хозяев чувство, что все плохо, а счастье, недостижимое, где-то там, за горизонтом…

Ты скажи, чё те надо!

Ну да что мы все о грустном и о грустном! Давайте, о чем-нибудь хорошем поговорим, вот, например, о наших желаниях. Готовы веселиться? Нет, а что так? Желание – дело хорошее, да вот с реализацией проблема? А я вот снова о своей собаке расскажу. Любит она погулять – известная собачья радость. Только начинаю одеваться, а она тут как тут: «Берите меня на прогулку!» А я ей: «Нет, дорогая, я на работу». И когда звучит этот заветный звук «на работу», у нее срабатывает условный рефлекс – можно расслабиться, прогулка не светит. И вот она уже переключилась на что-то другое. Но так ли будет вести себя человек на ее месте (представим себе эту забавную ситуацию)? Наверное, он спросит: «А почему, собственно? Я лично уже нацелился погулять, так что будьте любезны надеть поводок и вывести!» Ты ему: «Да не могу я, занят, опаздываю!» Ответ: «А мне какое дело, что ты опаздываешь?! Я гулять хочу!» В результате малое мамаево побоище с кровопусканием и кровопролитием…

Да, примерно по такому механизму мы обычно и страдаем от собственных желаний, которые, будучи осознанными (т. е. попавшими в сознание), настаивают на своем, не пытаясь даже предположить, что не все то, что хочется, возможно, по крайней мере в данной точке времени и пространства. Сколько в наших головах формулировок, начинающихся со слов: «должен», «должна», «должно»! Всякий раз, когда мы испытываем раздражение, за этим раздражением кроются именно эти ужасные слова, равно как и нижеследующие: «не хочу», «не буду», «а ну быстро!», «почему нет?», «я требую, чтобы…» Да, требовать продолжения банкета можно сколько угодно, но видите ли, в чем загвоздка: и есть нельзя безостановочно, и еда когда-то же должна кончиться.

Впрочем, как это ни удивительно, сознание совершенно не приспособлено к тому, чтобы рассуждать здраво. Если в подкорке возбудилась какая-то доминанта (читай – какое-то желание), то и мысли мчат в соответствующем направлении. Нет чтобы оглядеться, просчитать конъюнктуру, подумать о целесообразности… Куда там! Тенденциозность сознания, которое повинуется подкорке беспрекословно, делает наше желание крепким как дамасская сталь, хотя по разрушительности воздействий его стоило бы сравнить с термоядерным оружием. Ведь крушит наше требование, мгновенно перерастающее в агрессию, все и вся. В первую очередь нас, конечно, потом окружающих, а потом снова нас, уже со стороны окружающих, у которых свои желания (требования), с нашими никоим образом, как правило, не сочетающиеся.

Впрочем, требуем мы не только от других людей, чтобы они соответствовали нашим ожиданиям, но и от мира неживого (ученые и художники, предъявляя требование к цифрам и кисти, способны, следуя порочной практике требований, даже дойти до самоубийства). Здесь в особенности популярны требования наподобие: «А где справедливость?», «За что это мне?», «Верните молодость и здоровье!», «Люди должны жить вечно!» То, что подобные требования неконструктивны, а жизнь есть жизнь, т. е. люди болеют и умирают, справедливость – только в нравоучительных сказках, молодость проходит и каждому надлежит пережить разочарования и личные катастрофы, – все это хорошо известно. Но даже понимая это, мы продолжаем твердить: «Должно быть иначе!» Во рту слаще не становится, а мы, настаивая на невозможном, упускаем даже те шансы, которые вполне могли быть нами использованы.