Посланец небес - Вирджиния Браун

— Ну, а теперь будем пробираться одни. Свен пойдет в голове колонны, а я замыкающей. Давайте быстро собираться. Флетчер, ты и Эрик, каждый возьмет по сумке, дети, поплотней натяните на себя одеяла, чтобы они не задевали за кусты.

Они пошли молча, и дорога, бывшая для них раньше, если не дружественной, то хотя бы не враждебной, теперь казалась темной, зловещей, и даже солнце над их головами не могло пробраться сквозь густую листву. Им виделась угроза из-за каждого куста, а странные шелесты, стоны, завывания внезапно словно приблизились к ним.

Укутавшись в одеяло, Ганна пыталась не показывать детям своего страха. Время тянулось медленно, часы заполнялись уже полузабытыми воспоминаниями, которые теперь, как драконы, подстерегали ее. Они вгрызались в ее душу, словно съедали ее волю и, казалось, вспенивали ее кровь. От этого ее знобило даже больше, чем от ветра.

Что она будет делать, если они вдруг наткнутся на опасность? На медведя или того хуже? Сможет ли она выстрелить из ружья, которое ей дал Крид? Очень сомнительно. В ее стрелковой практике единственными целями были деревянные щиты и подброшенные бутылки. Джошуа никогда не заботился о том, чтобы научить ее метко стрелять. В его занятия входили только основные правила обращения с оружием — как зарядить и как целиться, принимая во внимание ветер и вертикальную наводку. Он рассуждал так: здравый смысл, но не необходимость, заставляют учиться стрелять. У Ганны сжалось горло. Как Джошуа Макгайр был не прав…

По земле расползались, постоянно меняясь, темные тени, очень красивые, но пугающие. Ганна выбрала место для ночлега недалеко от тропы — узкая лощина у скалы, окруженная деревьями. Побоявшись разжечь костер, чтобы не привлечь внимания опасных хищников — людей или животных, она покормила детей сухими фруктами и вяленым мясом, оставленными Кридом. Они попили воды из кожаных сумок, покривившись от неприятного запаха и вкуса, затем завернулись в одеяла, служившие днем им пальто. Ганна легла, положив ружье себе на грудь, обхватив пальцем курок на случай…

«На случай чего — медведей, волков или разбойников? Что я буду делать? Что я смогу сделать?»

Наконец, незадолго до рассвета, когда лес обычно стоит таким тихим и спокойным, без единого звука, Ганна заснула мертвым сном без сновидений.

Без сновидений, за исключением образа раскачивавшегося Крида Браттона, стоявшего перед глазами. Он возвышался над ней — мрачный, насмешливый и такой красивый. Сон был таким явным, что, когда Ганна проснулась, ей показалось, что он стоит рядом.

— Крид? — ее нежный голос разорвал тишину и в темноте показался намного громче. — Мистер Браттон?

Но ответа не последовало, только ранняя птичка, вылетевшая на поиски завтрака, откликнулась. Ее сердце яростно забилось. Ганна проглотила волну страха, подступившую к горлу. Ничего. Только чуть слышный треск веток и шелест ветра по деревьям. Она успокоилась. Должно быть, это был сон, сменявшийся в калейдоскопе смутных воображений: Крид в шляпе, натянутой на глаза, лежит в канаве, его пистолет нацелен в темный неясный контур. Сцена медленно сменилась на другую, показывавшую Крида, лежавшего под свистом пуль, градом обрушившихся на него. Ганна села и уставилась в темные, до черноты, тени. Она натянула на плечи одеяло и прижала к себе ружье.

В этот момент Крид был практически в той самой ситуации, которая привиделась Ганне во сне. Всю ночь его тревожили мысли о Ганне — все ли с ней в порядке? Теперь он лежал ничком на выступе скалы, дожидаясь, когда побольше рассветет, чтобы послать град свинца в Ната Стилмана и его приятелей. Было очень темно и плохо видно, и оттого Крид рисковал упустить их. Бандиты, видимо, не ожидавшие никаких «гостей», лежали у догоравшего костра в шляпах, надвинутых на глаза. Крид ждал.

Когда первые лучики солнца наконец появились на горизонте и осветили небо, Крид тщательно прицелился и градом пуль разорвал тишину и сон бандитов. Ему не повезло уже во второй раз. Одна пуля попала в ногу Стилмана, другая, не причинив вреда, прошла сквозь одеяло Ропера и вонзилась в седло, служившее тому подушкой. Труэтт был ранен в правую руку. Котелок с кофе, висевший над костром звякнул. Заржали испуганные кони и стали вырываться из поводьев, которыми были привязаны к деревьям. Люди с проклятиями скрылись под защиту горы камней, на бегу доставая свои пистолеты.

— Черт возьми! — выругался Стилман, волоча ногу и рыча от жгучей боли. — Кто?..

Горячие осколки камня врезались ему в щеку и к проклятиям Стилмана прибавились ругательства Ропера. Они лежали за камнями, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте.

— Партизан! — простонал Труэтт, лежавший неподалеку от них, качая свою раненую руку. Его бледное мальчишеское лицо искривилось гримасой боли, кровь струилась из маленькой сморщившейся раны и растекалась по рукаву рубашки.

Преодолевая небольшое расстояние, отделявшее его от Стилмана и Ропера, он бережно поддерживал свою руку.

— Я ранен, — сказал он под свист пуль.

— И я! — ответил Стилман.

— И что же нам теперь делать? — вставил Ропер, вглядываясь в утренний смог и выискивая вспышку от выстрела, чтобы определить позицию Браттона. — Позже, когда все успокоится, мы сможем позаботиться о наших царапинах. А сейчас меня больше беспокоит Крид Браттон. Этот человек — прекрасный стрелок, и у меня нет желания быть схваченным за глотку, пока я волнуюсь о каких-то ранках.

— Ты называешь мою рану ранкой? — спросил Труэтт. — Ропер, ты не прав, но даже такой рукой я все равно стреляю намного лучше тебя!

— Тогда почему бы тебе не пробить сейчас Браттону башку? — с презрением спросил бандит.

— Почему бы вам не перестать ругаться между собой и не отследить Браттона? — рыкнул Стилман.

Крид слышал их проклятия, загоняя пули в патронник своего кольта 44-го калибра, надеясь в этот раз не промахнуться. Затем он пристроил свое ружье на гребне скалы и нажал на курок. Но ему не повезло, и шансы на успех сильно сокращались с каждым посланным выстрелом. Он был в безвыходном положении, лежа в узкой лощине на вершине горы и стреляя редкими одиночными выстрелами — достаточными только для того, чтобы прижать, но никак не выбить противников с их позиции.

Поняв, что может теперь сидеть здесь до тех пор, пока не выйдет весь его боезапас или одному из бандитов не удастся обойти его, Крид решил отступать. Еще не раз найдутся время и место для их встречи. Он неплохо поработал. В конце концов в этот раз он ранил одного из них, а возможно, и двоих, судя по крикам от боли, которые он слышал сквозь ржание коней.