Песнь праха - Джон Мини

Донал почувствовал, насколько они тяжелы, когда выносил их на улицу. Он вонзал их в твердую почву, опираясь на них. Острия легко входили в землю. Работа заняла у него примерно час — время текло как-то странно. В конце концов Донал расположил их вокруг дома в форме не совсем правильного круга.

Как только он вогнал в землю последний кол, сверху спустилась огромная мерцающая полусфера, закрыв дом от вторжения извне.

Теперь они в безопасности.

Донал вернулся к молитвенному созерцанию дивы.

Спустя определенное время, проведенное в восторженном созерцании, Донал пришел в себя. Он стоял на коленях на кресле, спинкой прислоненном к столу. Встав на ноги, он почувствовал, как ноют у него все мышцы от непривычной позы, в которой он пребывал слишком долго.

Донал провел рукой по лицу и ощутил под ладонью жесткую колючую щетину. Он пошел в ванную, и каждый шаг был для него нестерпимой мукой.

Приложившись ртом к крану, выпил немного мерзкой затхлой воды. Потом прошел на кухню. Движение все ещё причиняло Доналу боль, но идти ему было уже несколько легче. Он открыл ещё одну банку супа, сделал три глотка холодной жидкости и поставил его обратно.

Ему предстояло сделать что-то ещё и что-то очень важное.

Но что?

Коробка с инструментами.

Он вытащил оттуда уже давно заржавевший серп, которым когда-то дед срезал длинную бурую траву, отыскал каменное точило, капнул на него семь капель масла от моли и начал долгий и монотонный процесс затачивания серпа.

Скоро тело начнет размягчаться благодаря естественным процессам.

Прекрасна. Так…

Потом и только потом Донал сможет начать процесс разделения и очищения тела, в завершении которого он получит драгоценные кости, одну за другой. И ради этого он готов применить все свои способности.

Донал работал до тех пор, пока ситуация, в которой он находился, не стала казаться ему нестерпимой — он здесь оттачивает лезвие о камень, а в соседней комнате лежит само совершенство.

И он вернулся в гостиную, вновь взобрался на кресло и принял коленопреклоненную позу. Он снова созерцал лежащую на столе мертвую и совершенную диву.

Так совершенна…

Именно в таком положении пребывал он, коленопреклоненный и застывший в благоговейном трепетном созерцании, когда внезапно входная дверь разлетелась на мелкие кусочки, и одновременно лопнули все окна.

Нет…

В дом ворвался облаченный в черное десант в гексларовой защитной броне. Все их оружие было нацелено на Донала. Вы не можете…

Рука Донала потянулась к кобуре, …взять ее!

Он крепко сжал рукоятку «магнуса», вытаскивая его из кобуры.

В это мгновение женщина в светло-серой юбке прошла сквозь остатки входной двери. Она подняла тяжелый стреломет и нацелила его прямо в сердце Доналу.

Ему показалось, что все вокруг как-то неожиданно замедлило свое движение.

— Слишком поздно. Она выстрелила.

Потолок метнулся куда-то в сторону, и Донал рухнул на пол. Конечности его застыли в тяжелом параличе, он едва мог дышать. По краю поля зрения Донала кружила и металась тьма.

— Как?.. — Ему было так тяжело говорить. — А защита?..

— Вы немного просчитались. Это была защита от жизни, а не от смерти.

Женщина наклонилась над ним, отводя рукой в перчатке прядь белокурых волос со лба. Губы Донала задвигались, он хотел задать ещё один вопрос, но изо рта вырвался только тяжелый выдох.

— Устроенная вами защита охраняет, — она улыбнулась, — только от живых.

Донал перевел взгляд на десант.

— О, они-то как раз живые. — Женщина постучала одним пальцем по лбу Донала — Вы не рассчитывали на меня.

Темнота продолжала сгущаться.

— …возьмите диву и… — было последним, что он услышал.

Затем тишина приняла Донала в свои объятия. Нет. Она моя.

Даже воздух стал плотнее, более вязким. Его было все труднее втягивать в легкие. Ты слышишь…

Тишина.

Кто-то сжал мир в кулак, и в одно мгновение от мира ничего не осталось.

8

За хаотическими сновидениями следовал бред, а затем лихорадочные метания в постели, конечности разрывала нестерпимая боль, а Донал — или, точнее, то почти лишившееся рассудка существо, которое когда-то было Доналом — пытался разорвать сковывавшие его путы и выл от бессилия. Но потом его в очередной раз засасывала коматозная тьма.

А спустя какое-то время жидким огнем наполнялся каждый его нерв по отдельности, исходя жуткой мукой, и цикл страшных пыток начинался вновь.

На протяжении девяти долгих дней и ночей сиделки с вертикально расположенными зрачками наблюдали за ним. Их кожа чередовала оттенки фиолетового цвета, когда его корчащееся в мучениях тело отбрасывало преломленную энергию тауматургического поля. На них поле не действовало, ночных сестер с изящными клыками и элегантными конечностями, так похожих на кошечек, дальними родственницами которых они были.

Они наблюдали и ухаживали за ним.

На десятую ночь что-то взорвалось внутри Донала, что-то у него в мозгу… Он испустил жуткий мучительный вздох и впервые за все эти дни провалился в спокойный сон. А над ним ярко светился десятифутовый щит, излучавший целительное поле. И вот он начал постепенно гаснуть. Тауматургическое поле меняло цвет и вскоре приобрело бледно-голубой оттенок и стало источать запах озона и сирени.

Обе ночные сестры переглянулись. Вертикальные щелочки их глаз округлились, а свет бледнел все больше и больше.

— Он выздоровеет, как ты думаешь?

— Выздоровеет. Ты хорошо поработала, сестра Фелиция.

— Спасибо. Мне позвонить командиру, или ты сама?..

— Позвони.

Ночная сестра помоложе, которую звали сестра Фелиция, прошла по центральному проходу палаты. Была ночь, и помещение находилось почти в полной темноте, кроме одной из кроватей, мерцавшей сапфировым светом. Это лучилась энергия, исходившая от одной из жертв парализующих чар, наведенных укусом жука смерти.

Другие спящие лежали под одеялами в абсолютной неподвижности, а тем временем над каждой подушкой парили крошечные эльфы-наблюдатели, готовые в любое мгновение вспыхнуть ярким светом в том случае, если какие-то жизненно важные показатели упадут ниже тех параметров, которые установили ночные сестры.

Войдя в ординаторскую, сестра Фелиция подняла телефонную трубку. Одним своим коготком она настроила все десять дисков на соответствующую комбинацию цифр. Подождала гудков. И, хотя была самая середина ночи, на противоположном конце кто-то сразу же после первого гудка снял трубку.