Достучаться до Небес - Антон Чернов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, в общем, не страшные, даже смешные местами тварюшки оказались. Уж соболь, тормозимый здоровенным лифчиком, как парашютом, молнией удирающий от догоняющей его со шваброй ОЧЕНЬ дородной женщины… Ну смешно, если про себя. А то и шваброй огрести ненароком можно.
На поле-пугалку, как понятно, мохнатые ворюги поплёвывали. Хотя в темноте были в нём видны, этакими молниями статики, когда преодолевали место наибольшей концентрации. Впрочем, после четвёртой остановки (когда было спёрто всё, что теоретически можно, и часть того, о чём теоретически не подумаешь), мы к соболям приспособились. Если и выходили на палубу, то без ничего, что могут эти мохнатые многоручки спереть. А агрессии они не проявляли вообще. То ли и вправду травоядные, то ли всеядно-насекомоядные. Мощным радаром под слоем ежевики нащупали что-то типа мокриц, что соболи с их скоростью и группой — вполне могли трескать.
На третий день ежевичного путешествия я даже решил размяться: ну понравилась мне местная ежевика, а опасности вроде никакой. Сообразил короб, закрывающийся, подвесился к цепи за ноги и спустили меня, с написанными на лицах “псих ненормальный!” в ежевику. И вот, вишу себе, покачиваюсь, ягоды собираю. А из ежевики, то тут то там, поднимаются этакие чёрные столбики. С совершенно офигевшими пуговками глаз, мало что челюсти не отвешивают!
Ну вот прям так и читается на мордочках: “Граждане! Да что ж творится-то?! Нас, в родном ежевичнике, буквально грабят!!!”
И тишина среди соболиной общественности долго не продержалась. Обматерили меня хором, по-соболиному, этаким ворчливо-хрипящим подлаиванием. И даже попытались “наворованное” вернуть — кинулись на меня несколько меховых глистов, закрутились вокруг, носами тыкаясь в короб. И с хруканьем отскочили, а один из соболей обвис в хватке. Посмотрел на меня, попробовал куснуть за руку, скорчил полную отвращения мордочку и раскашлялся, отплёвываясь.
— Ну вот и не ешь меня, — фыркнул я, выкидывая соболя в кусты.
Больше на меня не покушались, хотя издали ругались по-чёрному, прям чувствовалось. Ну а я набрал ежевики полцентнера и даже пятнадцать кило от сердца оторвал для команды Хариуса. Ну… по ягодке им точно досталось. Наверное.
А на пятый день показалась речная гладь. Ежевика росла вплоть до линии реки, так что Хариус с громоподобным плеском шлёпнулся колёсами на дно. Чуть проехал и закачался на открытой воде. Куда бросать якорь, вопроса не стояло, ну и начали техники заниматься демонтажом.
Причём я увидел один момент, который меня искренне удивил. На мелководье народ… плавал. Немного пловцов, да и бултыхались скорее, но плавали!
Вроде бы и ничего страшного, казалось бы. Вот только в Печоре, да и владимирской области никто в реках не плавал никогда. Без костюма радиационной защиты: реки всегда фонили. Не запредельно, но неприятно, ну и никому лишняя доза в организм не улыбалась.
А тут — купаются. Психи какие-то, озадачился я, переглянулся с озадаченной Светкой и направился к расположившемуся неподалёку боцману, уточнять, какого фига психи не в лазарете.
— А в Сибири реки не заражены, — огорошил нас Игнатьич, пожав плечами.
— Совсем? — не поверил я.
— Да вообще на зоны повышенного фона за Уралом не натыкались, — сообщил Игнатьич. — Тут везде так.
Мистика какая-то: за Уралом умеренно-опасный фон — уже радость. А тут — благодать! Причём городов-то в Сибири немало, и важных. Точно буржуи должны были бомбить! Да блин, если не бомбили: откуда лютые сибирские мутанты? Ничего не понимаю!
— Свет, что за фигня? — уже в Вездетанке поинтересовался я. — Погоди, вроде при тебе экспедиции в Сибирь направляли?
— Направляли, — кивнула Рыжая. — И мутантов совершенно диких куча, и фон был запредельный.
— А сейчас — нет, так выходит?
— Не знаю, Жора. Сама ничего не понимаю.
— Мистика какая-то… Хотя, может, и узнаем. А может быть… Картошка! — хмыкнул я.
— Хм… ну, может быть, — задумалась Светка. — А за Уралом?
— Так растёт, ты смотри: вот двадцать лет — и половина плоскогорья заросло. Ну, по крайней мере, я других не сказочных объяснений не нахожу, — озвучил я.
— В любом случае, думаю, увидим, — пожала плечами Светка, на что я кивнул: увидим, это точно.
Глава 11. Бобровая струя
И вот, плывёт Хариус уже по Оби, днём вырубая машину и проводя ТО, но пугалку не вырубая. И возникало ощущение, что тишь, гладь, да санаторная благодать. А все рассказы про Сибирь — выдумки досужих болтунов.
Однако, разглядывая берег, можно было время от времени увидеть противные клешни раков. Но это ладно, хотя тот факт, что мерзкие твари на глаза попадались регулярно — уже показатель их весьма внушительного количества.
Но даже это ладно. Хариус с завидной регулярностью вляпывался в натуральные ловчие сети, натянутые над рекой. Уж что за лютая сволочь их плела: то ли паук гигантский, то ли колония пауков помельче, то ли ещё какая насекомая сволочь — непонятно. Но сети через реку до островков, до полукилометра, на минуточку, были. И Хариус даже замедлялся, их разрывая, а несколько раз выворачивал деревья на берегах, к которым эти сети крепились.
Далее, на тех же берегах регулярно отмечалось зверьё. И козлы, и лоси слепые, здоровенные, с целыми рощами кривых рогов. И медведи, причём тунгусский ведмедь, двухголовый, водопоился наравне с кривым-шестилапым.
Вообще — сволочь животная активно копошилась, было её до чёрта, и, как понятно, то, что мы с Хариуса видели — ничтожная часть от обитающих в лесах.
И в реке, как понятно, пакости и нечисти хватало. Мы даже ходили в гидроакустический пост — плавало всего куча, но пугалка исправно работала. И, казалось бы, так и доплывём до Белоярска. Но такого подарка Сибирь вообще и Обь в частности нам делать не стала. Для начала, появились крокодилы. Уж не знаю, откуда эти пресмыкающиеся сволочи взялись в Оби — реке, которая, на минуточку, замерзает до дна! Хотя, чёрт знает, как по теперешним временам. Ночью градусов пятнадцать, днём до двадцати пяти поднимается. И это в северных широтах, чуть ли не на границе заполярья!
Но, тем
