Рядом с Сухим - О Самойлович

X: А разве я тебя принуждаю? Не хочешь - не пей. Мой второй тост за Великую Коммунистическую партию Советского Союза. И Казаков снова был вынужден выпить. А затем последовали тосты за руководителей оборонного отдела ЦК КПСС, ВПК, Совмина и, наконец, лично за министра авиационной промышленности В. А. Казакова. В итоге, как у нас принято говорить, встреча прошла в дружеской и непринужденной обстановке, после которой Казаков подписал все документы, касающиеся реконструкции ТАЗ.

Важа Тордия сделал очень много для преобразования завода. Я не знаю, как сейчас, но в то время казалось, что лучше чем в Тбилиси завода нет. Всё в цветах и в деревьях, в заводских столовых отличное питание. Правда, наряду с этим есть и своя специфика: в сентябре месяце цеха полупустые. Спрашиваю: "А где рабочие?" Важа отвечает: "На уборке винограда, ведь у каждого есть собственная плантация. И уволить их не могу - завод станет". Или еще одна деталь, - вот ходили мы с ним по заводу, зашли в литейный цех, и увидел я там прошлый век: жара, вентиляции нет, детали отливают в песчаные формы... Несмотря на это, повторяю, при Тордии на заводе произошли большие перемены. При этом он проявил себя не только организатором, но и отличным инженером-технологом. Прежде всего это касалось сварки кабины из титана (а ведь там надо было сваривать плиты толщиной 24 мм). Если кабину на Т8-2 (на Т8-1 стояли весовые имитаторы брони) мы сваривали в экспериментальной установке электронно-лучевой сварки ЭЛУ-8, спроектированной в Научно-исследовательском институте авиационной технологии (НИАТ), то для ТАЗ предназначались более совершенные установки ЭЛУ-15 и ЭЛУ-22. Особенностью технологии являлось то, что сварка производилась в среде нейтрального газа аргона. Создание этих установок опаздывало к началу серийного производства Су-25. В. Тордия, и в этом его огромная заслуга, разработал технологию сварки титановых кабин в среде аргона на открытом воздухе с поразительной точностью выдерживания наружных обводов кабины (отклонение не более 2 мм на длине 1700 мм). Впоследствии В. Тордия защитил на эту тему кандидатскую диссертацию. Тем временем чертежи из КБ шли сплошным потоком, не хватало времени подписывать служебные записки на запуск. Здесь я должен объяснить, что по существовавшим правилам документацию на запуск чертежей в серийное производство имел право подписывать только руководитель предприятия, рангом не ниже заместителя Главного конструктора, а у Ивашечкина этого звания не было (в КБ он его так и не получил). С началом подготовки серийного производства завод выдвинул естественные в этом случае требования по расширению допусков и дополнительному членению самолета (а ведь это лишний вес, ухудшение аэродинамики и т. д.).

Первый самолет Тбилисского авиазавода - Т8-3, был выпущен летом 1979 г. Мы приехали на приемку. При осмотре поверхности крыла я ужаснулся сплошные волны в районе передней кромки. Я потребовал установить на крыло шаблоны контроля контура и пригласил В. Тордия: "Смотри, отклонение от контура 3-5 мм, что будем делать?" Молчит. "Покрывайте, - говорю, - всю носовую часть крыла эпоксидной смолой, а затем ошкуривайте ее, пока не подгоните по шаблону". На эту операцию ушло 3 дня. Первый вылет на Т8-3 совершил 18 июня 1979 г. летчик-испытатель ОКБ Ю. Егоров. Пока мы ехали в автомобиле на разбор полетов, я его спросил, какую оценку он дает самолету. Егоров поморщился: "Машина неважная, постоянная тряска". Я: "А в Москву сможете перелететь?" Егоров ответил утвердительно, и мы договорились, чтобы не шокировать В. Тордию и завод, на разборе он скажет, что самолет в норме и мы его принимаем. Тордия был счастлив и устроил грандиозный банкет, на котором он лично произнес 22 тоста. Ответные тосты мы произнести были уже не в состоянии.

А вот следующий самолет - Т8-4, оказался на редкость удачным. Он-то и стал эталоном для серии по летно-техническим характеристикам. Именно на нем проводились все зачетные испытания на устойчивость, управляемость и сваливание. В настоящее время эта машина находится в лаборатории кафедры проектирования самолетов МАИ. И каждый раз, подводя к ней студентов, я испытываю гордость за то, что мы сумели создать действительно "солдатский" самолет, простой и надежный в управлении. Су-25 очень трудно ввести в штопор, но даже, если он в него и входил, то достаточно было бросить ручку, и самолет самостоятельно через 1,5 - 2 витка выходил из него. В ноябре 1975 г. посмотреть штурмовик приехал министр обороны А. А. Гречко. Его сопровождало почти всё высшее руководство министерства обороны - сплошные маршалы и генералы армий. "Полное собрание больших чинов" было связано с 60-летней годовщиной Советской власти. По этому случаю в Москву прибыли практически все высшие военноначальники, а на Ходынском поле, под маскировочными сетями, была устроена выставка новейших образцов военной техники. И вот подходит время нашего доклада, все маршалы и генералы в сборе, а Иванова нет. Казаков, наш министр, в ярости: "Где Иванов? Кто будет вместо него докладывать?" Я как мог его успокоил, мол, нет Иванова сам доложу, и пошел готовиться к выступлению. А буквально за минуту до приезда А. Гречко появился взмыленный Евгений Алексеевич. Оказалось, что у него сломалась машина и он добирался на попутках. Иванов рассказал о самолете Су-25, о его потенциальных возможностях при появлении новых образцов оборудования и вооружения. Когда он, стоя у плаката, рассказал, в частности, о неуправляемой ракете С-25С с боеголовкой, начиненной стрелами для поражения живой силы противника, и о том, что плотность поражения ее составляет 1,5 стрелы на квадратный метр, аудитория оживилась. Гречко спросил: "А с кем это ты воевать собрался, с полевыми мышами что ли?" Иванов вначале растерялся, оперся на указку, и после короткого раздумья ответил: "Почему с мышами? Есть китайцы, и их очень много", на что Гречко ответил: "А, с китайцами, это очень хорошо". После выступления Иванов пригласил Гречко позавтракать, чем бог пошлет. А надо сказать, накануне он звонил адъютанту министра узнать, что тот пьет. Адъютант сказал: "Только чай, очень крепкий чай". Иванов немедленно дал команду приобрести двухведерный самовар, самый лучший чай, конфеты, торт и т. п. Сели за стол, Гречко преподносят стакан крепкого ароматного чая. Он пригубил и промолвил: "Разве это чай?" Иванов - к адъютанту, а тот говорит: "Вы что, не знаете, что "крепкий чай" означает коньяк?" Иванову пришлось извиниться, но уже на следующих встречах с командующими военными округами и флотами все было как надо. Именно на этой выставке было принято решение о разработке штурмовика Су-25Т с прицельной системой "Шквал" и противотанковыми ракетами "Вихрь" (названия появились позднее). К самолету подошла делегация министров оборонщиков. Докладывал начальник оперативного отделения Генштаба генерал армии Ахромеев. Был задан вопрос: может ли Су-25 поразить новый американский танк М1А1 "Эбрамс"? Пришлось подключиться Е. Иванову, который сказал, что да, может, но вероятность этого очень мала. Нужно создавать новую высокоточную прицельную систему и управляемую ракету с бронепробиваемостью 700-1000 мм. После короткого обсуждения было решено, что МАЛ и МОП должны приступить к этой работе.