Коварный уклонист - Харитон Байконурович Мамбурин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В данном случае — вечно.
Для меня был это хоть и ожидаемый, но неприятный сюрприз, когда Михаил выстрелил в ухо полуорку, держащему в руках вожжи повозки, на которой наша шайка-лейка и прибыла на рандеву с местными воздушными бегунками. Времени, правда, не было, пришлось быстро зачищать само воздушное корыто, пустив по пуле в связанных братьев лишенного мозгов водителя телеги, но это было несложно. Двух человек, встречавших нас на земле, я пристрелил сходу, эльфийку в грязном переднике на входе, ну а пилоту, некстати для себя упавшему в проходе, просто свернул шею.
Теперь Стелла возилась в нашем новом приобретении, а мы, как личности поработавшие, пялились в ночное небо, обмениваясь колкостями. Тащить трупы в реку отчаянно не хотелось. Волди сидел рядом на влажной траве, держа в передних лапах обгладываемый кусок мяса. Это нервировало Басха, чем и нравилось мне. Он уже задал пару раз с серьезным лицом вопросы про слишком умного кота, на что я чистосердечно ответил, что знаю лишь, что Волди — очень умный кот.
— Ладно, Криггс, — неожиданно посерьезнел Крюгер, — У нас сейчас переломный момент. Вычистим эту рухлядь, отлетим кое-куда, загрузим её ценным барахлом, а затем назад, в Кревейнхольм. Там уже пойдет другая песня, будем пахать ноздря в ноздрю и, очень скоро, далеко не одни. Сейчас самое время тебе рассказать, ради чего ты пошел ко мне в помощники. Только сразу попрошу — без недомолвок. Исповедоваться не нужно, но я должен предельно четко представлять себе, что буду искать для тебя. Лады?
— Лады, — легко согласился я, — Первое, что ты должен мне найти, так это Аддамсов.
— Ад-дамсов? — прокашлявшись, оторопело просипел Крюгер.
— Тех, что еще живы. Станислав и Аврора Аддамсы, отец и дочь. Алхимик и Суматоха. Мне нужно, чтобы они сдохли.
— Погоди, ты, может, не знаешь, но Смеш…
— Саломею я уже убил, — перебил я смертельно побледневшего после этих слов Михаила, — Сжёг её корабль вместе с командой, а её саму, полузапеченную, насадил на тот нож, который ты мне велел спрятать. А затем отхреначил ей голову, для надежности. Ладно, я смотрю, тебя эти новости как-то сильно задели, наверняка наяривал на полуголые прелести этой злостной мартышки. Пойду проведаю нашу девочку.
«Девочке» было крайне грустно. Неплохой, хоть и потрепанный, дирижабль был уделан четверкой разумных, буквально живших на нём, вхлам. Красноволосая, ругаясь и брезгливо дёргаясь, гремела инструментами, периодически швыркая ногой, в попытках отогнать крупных тараканов. Метко попав пяткой по пытавшейся проскользнуть у меня под ногами мыши, я неосторожно спросил её мнения о посудине, после чего был почти погребен под ворохом заливистого мата из уст юной и наивной девушки. А затем меня буквально затолкали в кубрик, где бывшие владельцы спали…
В общем, я пересмотрел своё мнение о том, что чистящего средства мы привезли по настоянию Стеллы слишком много. Его явно может не хватить. А еще крайне мал шанс, что девушка сможет отчистить всё это в одиночку. Кажется, нам всем придётся конкретно замараться.
Так и вышло. Вышвырнув откровенный хлам из дирижабля в реку, а заодно покидав туда и трупы, мы загрузили привезенные с собой химикаты, а потом полетели вдоль течения с открытыми иллюминаторами и стараясь ни к чему не прикасаться. Дальше была работа, много грязной и тяжелой работы, в ходе которой я рассказал слегка пришедшему в себя Крюгеру о своей второй цели — поисках Хайкорта. Узнав, что поиск двух смертельно опасных личностей был лишь затравкой, Михаил вслух посетовал на мою сдержанность. Ведь если б я его просто пристрелил, когда он бежал вслед за нашими лошадьми, всё было бы куда легче.
— А что ты хотел? — справедливо спросил я в ответ на это нытье, — Поиск внебрачной дочери Великого Тирана Барджайи? Так у Заира кон Фарагата тринадцать жён. Не думаю, что при этом силы остаются на кого-то еще. Да и нахрена она мне?
— Всё, Криггс, молчи…, - простонал ушибленный новостями Басх, — Дай мне переварить всё это!
Нашей добычей оказался «Верганзер», старый, если не сказать дряхлый, двадцатитонный дирижабль с внешними грузовыми отсеками. Чисто торгово-курьерская лошадка, ни пулеметных гнезд, ни прожекторов, полная теснота и обида. Тем не менее, как раз из-за последних качеств, в грузовые отсеки этого уродца помещалось до четырех тонн груза, который он мог тащить почти без потери скорости. Современные модели, по словам Стеллы, могли нести втрое больший вес и не были так капризны к грамотному разделению веса загруженного, но как говорится, на худой конец и рак рыба. Для наших нужд развалюхи пока хватало с горкой.
Чисткой воздушного корабля я практически наслаждался. Запах ядреной химии? Полная фигня по сравнению с тем, что можно разгуливать по самому корыту в одних трусах. Кожаный «гроб», в котором я таки приноровился двигаться, был настолько душным и жарким, что даже с выедаемыми от едких испарений ноздрями и подозрительным жжением кожи рук и колен, я был почти счастлив оказаться вне своей душной маскировки.
Дальше был короткий полёт до схрона. Холмик, напоминающий заросшую кочку, под двумя лопатами быстро приоткрыл своё нутро, продемонстрировав скелет в лохмотьях кожи, как своей, так и бывшей ранее одеждой. Сноровисто откинув костяк лопатой, Крюгер копнул еще пару раз на освободившимся месте, пока штык не уперся в дерево. Доски, промасленная парусина, тряпки… и вот они ящики. Длинные, продолговатые, железные. С ручками.
Деньги, купюры и банкноты. Мало, всего несколько пачек. Ювелирных изделий, наоборот, чуть ли не половина объёма в каждом из десятка лежавших в схроне ящиков. Залитые смолой бочонки с чем-то сыпучим и булькающим. Ценности, легко конвертируемые в деньги. Относительно легко, конечно.
— Вот, совсем неплохо для начала, — удовлетворенно покивал Крюгер, пересыпая цепочки, браслеты и кольца, лежащие вповалку, из ладони в ладонь, — Ворованное, конечно, но я бегунков хорошо подвяжу под это дело, дадут 70 процентов от своей цены. Потащили, Криггс.
Откуда были дровишки, Басх не скрывал. Плоха та ячейка организованной преступности, у которой нет схронов на черный день. Кроме того, признаком здравого смысла считалось дать «отлежаться» ювелирке, даже если был план толкнуть её на другом конце страны.
