Атомный поезд - Данил Корецкий

Сам полковник, завершив тест, притушил сигарету, сунул окурок в наполовину пустую пачку и откинулся на спинку кресла, прикрыв руками утомлённые мерцающим светом экрана глаза. Когда он оторвал пальцы от век, на экране горела надпись, расположенная в ярко-красном прямоугольнике: «Цель не поражена!»

Что за чёрт! Полковник протёр глаза ещё раз, но проклятое «НЕ» осталось на месте. Он оглянулся. Похоже, операторы ничего не заметили.

— Десять минут перерыв, — чужим голосом произнёс командир пуска. — Потом дежурному оператору занять своё место, остальным отдыхать!

Сзади раздалась возня, приглушённый выкрик, прокатилась на роликах и с лязгом захлопнулась дверь, по коридору послышался топот ног. Так вырываются на перемену засидевшиеся школьники.

В другое время Белов послал бы им вслед приличествующий случаю окрик, но сейчас не обратил на недопустимое ребячество никакого внимания. Он был похож на неподвижное каменное изваяние, причём в камень его превратила эта нестандартная надпись, недопустимая на боевом мониторе. Она гипнотизировала и парализовала, он не мог двинуть ни рукой, ни ногой, даже мысли текли медленно и оцепенело. Но когда в этот вязкий поток попала фамилия Сомов, начальник смены встрепенулся. Особист имел обыкновение появляться за спиной в самый неподходящий момент, тем более что ему разрешалось совать свой нос всюду. Полковник быстро очистил экран и даже перезагрузил компьютер.

БЖРК нёсся вперёд. На карте Генерального штаба и на картах Уполномоченных в регионах его местоположение отмечалось с точностью, которую позволял масштаб карты.

Это было стратегическое оружие страны, в которое вложен труд тысяч людей: конструкторов, физиков-ядерщиков, инженеров, рабочих… В него вложены огромные деньги, человеческие и технические ресурсы, новейшие технологии, государственные секреты… И все ради того, чтобы надпись «Цель не поражена» никогда не появлялась на экране боевого компьютера.

Евгений Романович Белов был человеком старой закалки и, как все люди того поколения, уже не молодым. Несколько месяцев назад он переступил пятидесятипятилетний рубеж — предельный возраст службы для полковника. Конечно, он находился в отличной физической форме, спасибо папе с мамой и хорошей генетической базе. Но это не имело никакого значения. Достиг пятидесяти пяти — добро пожаловать на пенсию. Без надбавок, без дополнительных льгот, без обязательной санаторной путёвки на двоих с женой каждый год… Пенсия составит около четырёх тысяч рублей, если переехать из гарнизона в большой город, то еле-еле сведёшь концы с концами… Да и кто его ждёт в том городе?

Белов боялся пенсии. И чётко понимал: держат его только до тех пор, пока не найдут замену. А отыскать кандидата очень и очень непросто, дело может затянуться на годы. Кандидат должен быть надёжным, проверенным, физически здоровым, крепким, а главное — хорошим расчётчиком, знатоком баллистики, чувствующим ракету и обладающим тонкой интуицией. Поди отыщи такого!

Но пока кандидата ищут, надо самому не давать повода! А промах на ежедневном тестировании — как раз такой повод. Одно дело — найти замену безупречному начальнику смены. И совсем другое — вышедшему в тираж старику, который допустил промах! Его может заменить любой — хуже не будет!

«Акела промахнулся!» — вспомнил Белов ставшую знаменитой фразу.

Что же делать? Что делать?!

Результаты контрольного тестирования в течение часа необходимо передать в Москву. И самыми уважительными причинами объяснить, почему ты загубил ракету ценой в несколько миллиардов рублей, не удастся. Не скажешь ведь: «Я сильно устал и по рассеянности ввёл ошибочный параметр…»

Белов отодвинул кресло и поднялся во весь свой немалый рост. Худощавое, бледное от природы лицо полковника с узким тонким носом и глубоко запавшими круглыми глазами отражало напряжённую работу мысли.

По существу, БЖРК — это единственное, что у него есть. И просто так он его не отдаст! Белов напрягся, вырываясь из лап подступающей депрессии.

Результаты теста необходимо направить в Центр в течение часа, и время его начала уже зафиксировано. Но он вдвое перекрывает норматив. И вполне может успешно повторить тест, отправив в Москву положительный результат. А распечатку по первой, неудачной пробе отправить не в Центр, а в бумагорезательную машинку! Конечно, не исключено, что компьютерная система автоматически направляет отчёт по проваленному тесту… Но кто не рискует, тот не выигрывает!

В отсек вошёл дежурный оператор.

— Разрешите заступить на дежурство, товарищ полковник? — как положено обратился он, деликатно намекая, чтобы командир освободил кресло.

— Отставить! Зови Петрова, — приказал начальник смены.

— Вы же скомандовали отдыхать… — растерянно промямлил тот.

— Зови его сюда. Я покажу вам усложнённый вариант задачи.

В течение следующих двадцати минут Белов виртуозно отработал задание, и, хотя с тревогой ждал результата, на экране появилось обычное: «Цель поражена». Он перевёл дух. Кажется, обошлось. Распечатку первого запуска полковник лично запустил в узкую щель устройства для уничтожения секретных документов. Раздался негромкий гул, и в поддон высыпалась бумажная труха. Но избавиться от бумаги, зафиксировавшей твою ошибку, гораздо легче, чем от самой ошибки. Ибо в серьёзных случаях ошибки фиксируются не только на бумаге, но и в дублирующих системах накопления информации, в памяти людей, наконец!

На следующий день капитан Петров по своей инициативе посетил купе-кабинет майора Сомова.

Близнецы просматривали видеозапись в режиме реального времени. Днём приходили только сотрудники и обслуживающий персонал, поэтому плёнку можно было перематывать, с семнадцати часов — с момента открытия — поток посетителей был достаточно редким, но уже к восемнадцати уплотнился. Кого здесь только не было! Элитные проститутки Москвы, начинающие профессионалки, любительницы, пришедшие на разовую подработку, известные артисты, бизнесмены, политики, бандиты, в том числе находящиеся в розыске. Но капитанов интересовали шпионы.

— Вот он, гадюка, — Малков остановил кадр и скопировал лицо Фалькова. Ломов поморщился. То, что изменник здесь был, они и так знали из рапорта наблюдателей. А вот с кем он встречался… За вечер в «Ночном прыжке» побывали пятьдесят мужчин.

— Давай отсеем заведомо неподходящих, — предложил Влад.

— Давай. А кто заведомо неподходящий? — спросил Толик. Напарник задумался.

— М-да, действительно…

Связником шпиона мог быть любой. И народный артист, и депутат, и бандит.

— Ты знаешь, его контакт наверняка пришёл раньше Фалькова. Из вежливости. Чтобы не заставлять ждать генерала.

— Пожалуй…

Раньше изменника пришли только восемь мужчин. Потом стали отслеживать, кто из них когда вышел. До момента обнаружения трупа Марины вышли пятеро фигурантов. Трое с девушками, что вполне вытекало из стандартных целей визита в «Ночной прыжок», а двое, пришедшие вместе, выходили по одному и без девушек!

— Ну-ка, давай их крупным планом…

На экране укрупнился вальяжный господин в даже на вид дорогом костюме. Из обращающих на себя примет можно было выделить острый вытянутый подбородок, широкий лоб, тонкие, стянутые в ниточку губы.

— На мертвеца похож, — сказал Влад.

— Почему на мертвеца?

— Не знаю. Только похож.

— Этот ушёл за полчаса до обнаружения трупа. Когда он уходил, Марина наверняка была жива. Давай второго.

Второй был гораздо моложе и спортивнее. Коротко стриженный парень с большой бугристой головой, узким скошенным лбом, массивным подбородком и злыми глазами.

— По теории Ломброзо это прирождённый убийца, — Влад ткнул пальцем в экран.

— Да. Если первый больше похож на связника шпиона, то этот скорей исполнитель мокрых дел… Думаю, в МУРе его легко опознают.

Капитан Малков встал. В этом розыске он был старшим.

— Я поеду в «Ночной прыжок», а ты сгоняй в МУР. Встречаемся через два часа.

Через два часа картина прояснилась. Официантки ночного бара опознали Фалькова и вальяжного господина с острым подбородком как товарищей, оживлённо говоривших между собой и не обращавших внимания на девочек. Посидели недолго, Фальков ушёл первым, его спутник минут через десять. Девушка в чёрно-белом прикиде ещё оставалась за столиком. Потом к ней подсел стриженый, они коротко переговорили. Потом ушла девушка, почти сразу за ней — большеголовый.

В МУРе фигурантов тоже опознали сразу — ими оказались скандальный журналист Василий Иванович Слепницкий по прозвищу Курт и его телохранитель Федор Петрович Кузин, ранее судимый за вымогательство, грабежи и известный в криминальном мире под кличкой Череп.

— Опасный тип, сейчас он собрал свою бригаду, и ожидать от него можно чего угодно, — сказал оперативник уголовного розыска, глядя на фотографию Черепа.