Обман зрения - Югетт Бушардо

Выйти замуж… Вот результат визита Рафаэля в офис, тогда в начале лета, вот результат моих частых отлучек для выработки любовной стратегии! Я поставила под удар свою карьеру, чтобы сохранить (или чтобы вновь завоевать) моего своенравного друга, который заставил меня позабыть о себе, в угоду перепадам своего настроения.

Выйти замуж… Надо было быть моим «патроном», с его уже отзвучавшим пятидесятилетием, с его «женушкой», с его регламентированным образом жизни, целиком посвященным поддержанию семейного достатка и благополучия, с его тремя дочерьми и их обучением, чтобы заподозрить меня в подобных намерениях. Выйти замуж… Я и так уже достаточно настрадалась в этой моей нежданной любви, чтобы строить столь далеко идущие планы. Я никогда не оскорблю Рафаэля подобным предложением. Он итак существует в неком шатком равновесии, я лишь хочу быть рядом с ним. Мы сохранили за каждым из нас свои квартиры, свои занятия… Переваривая свой гнев на Арно, на «патрона», я попыталась поместить на весы все то, что мы приобрели или потеряли за последние четыре-пять месяцев. Чуть меньше одиночества, значительно меньше свободы…

Выйти замуж… Конечно, и мне доводилось баловать себя красивыми сказками, представлять себя лучше, чем я есть на самом деле, наделять себя необыкновенными качествами, что заставили бы всех забыть о моей посредственности, но при этом я искренне верила в то, что сочиняла, в этом действительно могла быть доля правды. Но никогда мне в голову не приходили столь абсурдные идеи.

Давным-давно, когда я встречалась с Лораном, я позволяла себе помечтать о возможном замужестве (если бы он только узнал об этом!), я всегда рисовала себе картину, как представляю его семье, облегченные вздохи моих родителей, счастливых увидеть свое «неудавшееся» порождение, наконец пришедшим в «норму», лукавые улыбки друзей и знакомых… Это был бы необыкновенный праздник, подарки, поздравления… Дальше я не смела загадывать… Я никогда бы не смогла, я это прекрасно знала, сохранить долгие и прочные отношения с кем-либо. Слишком быстро они прозревали… Я же прозревала при первом касании, действительность вырисовывалась заурядно-пошлой, печальной. Возможно, Мина была исключением, но и она предала меня. Как они могли обещать, что и через три, четыре года их чувства не изменятся? Я всегда была убеждена, что в один из дней с их глаз спадет пелена. Никогда, как вы можете догадаться, никогда я не говорила об этом с Лораном. Он установил негласное правило: у этой связи нет будущего. Но вокруг было так много студенческих пар, которые просто «жили вместе» или же отправлялись в мэрию, в церковь, слишком много примеров перед глазами, чтобы именно я, Сара, решилась бороться за мои мечты…

С Рафаэлем… Счастье было так велико… «Вы тоже так приятно пахнете…», «Сара, ты — моя роскошь». Я повторяла эти волшебные фразы, но волшебство остается волшебством, и не следует примерять на него серые одежды повседневности. Моя история любви и так трещала по швам под напором будней, от сложности бытовых мелочей совместного проживания! Я никогда не смогу подрезать крылья моему архангелу Рафаилу, никогда не стану выставлять его на всеобщее обозрение, ведь тогда в зеркале молвы он сможет распознать мой великий обман. Я уже совершила ошибку, согласившись познакомить его с моими коллегами по работе: наша любовь должна оставаться в тайне, как смертный грех.

Рабочий день все тянулся и тянулся, я продолжала размышлять. Я хотела превратить мою связь с Рафаэлем в затерянный островок на краю света, но удастся ли мне это? После работы я решила пройтись, а по дороге заскочить на улицу Ферранди, я оттягивала нашу вечернюю встречу. Я позвонила Рафаэлю просто для того, чтобы он не волновался, и попросила, чтобы он поужинал один; я отвергала всякие мысли о замужестве, но вела себя, как заботливая супруга. По телефону его голос казался бесстрастным:

— Если ты считаешь нужным провести ночь у себя дома… Ты прекрасно знаешь, я пойму. — И он добавляет, как бы невзначай, ревнивая вежливость: — Ты ведь зайдешь на улицу Майе завтра с утра? Я ухожу лишь в десять часов.

Я рассказываю ему о том, что вынуждена много работать в начале недели, но:

— Я отпросилась на пятницу, между выходными… Мы можем провести все четыре дня вместе, если ты захочешь.

Я не стала посвящать его в те сложности, с которыми мне удалось «отпроситься», и описывать, как мой начальник попытался вклиниться в наши проблемы. «Каждому свое», — как любила приговаривать моя сестрица Джульетта. Трубка повешена, и я чувствую себя как в отпуске, я чрезвычайно горда собой, тем, что смогла позволить себе несколько часов передышки.

Рядом с телефоном валяется листочек, вырванный из школьной тетради: адрес, телефонный номер… Лоран… Этот листок остался после его визита, а я и не заметила, когда он его положил сюда, мне казалось, что он ушел, так и не дав мне своих координат. Это случилось в те грозовые дни… Я пытаюсь сосчитать: прошло две или три недели… Всего? А мне казалось, столько всего произошло: наше воссоединение, путешествие в Ним, сцена Рафаэля… Когда Лоран покидал меня после короткого визита, я была вся в слезах, я искренне верила, что мои отношения с Рафаэлем закончились. Он видел мое смятение… Надо позвонить и сказать ему, что все наладилось. Мысль о том, что он жалеет меня в моем поражении, казалась мне невыносимой.

Я набираю номер. Женский голос… Я собираюсь прервать соединение, но Лоран, подозванный этим приятным, чистым голосом, останавливает меня радостным восклицанием:

— Хочешь, я загляну к тебе?

Он зажимает трубку рукой, короткое совещание шепотом, и затем:

— Вечер только начался. Я ведь упоминал, что мы соседи, приготовь мне стаканчик, пока я дойду…

— Один?

— Да, конечно, не волнуйся (его голос становится громче, он говорит это не мне, а «ей»), Сабрина не ревнива.

В этом высказывании есть скрытый подтекст?

— Ну, что, Сара, тебе лучше?

Я направляюсь навстречу Лорану. Он такой заботливый, такой благожелательный, готовый все понять. Мы усаживаемся в центр дивана. Он потягивает маленькими глотками водку с апельсиновым соком, что я ему приготовила «как раньше». Он кладет левую руку на спинку дивана, и я могу время от времени, как будто для того, чтобы расслабиться, класть затылок на сгиб его локтя. Я говорю, говорю и при этом изумляюсь, ощущая рядом с собой новый запах — не Рафаэля. Я говорю о Рафаэле и обо мне, обо мне и о Рафаэле, и при этом я пытаюсь понять, что происходит при нечаянных, коротких соприкосновениях с телом Лорана, с моим телом, если вообще предположить, что что-то происходит.