Солги мне - Софи Росс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не могу двигаться, не могу говорить, не могу кричать. Приходится прилагать усилия, чтобы элементарно дышать.
Не понимаю, сколько я так сижу. Даже холода не чувствую в таком состоянии, только выбившиеся из косы волосы постоянно бьют по лицу из-за сильных порывов ветра.
С места не сдвинусь, пока хотя бы не посветлеет на улице. Я не слышу чужие голоса, не слышу шаги, но мне все равно кажется, что меня вот-вот найдут. И на этот раз доведут дело до конца.
Задыхаюсь, когда слышу, как кто-то кричит мое имя. Сердце в панике едва не останавливается. Из-за мурашек волоски на всем теле встают.
Зажмуриваюсь, мечтая очутиться в любом другом месте, лишь бы не здесь. Прикусываю щеку изнутри до боли, чтобы рассудок окончательно не съехал.
— Варь, это Амир. Я знаю, что ты где-то здесь.
Цепляюсь за какой-то ржавый выступ на гараже. Ломаю ногти, но подняться все же удается.
— Я… — прочищаю горло. — Я здесь…
Кажется, вместо нормальной речи из меня выходит один лишь шепот. Губы занемели и не слушаются.
Переставляю ноги, вскрикиваю, когда наступаю на что-то острое. С меня слетела одна босоножка, а я даже не заметила этого.
Передвигаюсь по стенке с облупившейся краской, вылезаю из узкой щелки, в которую умудрилась залезть каким-то чудом. Получается ужасно медленно.
— Эй, девочка.
По глазам бьет внезапный яркий свет.
— Живая там?
— Вроде бы. Вас Ник попросил, да? — еле ворочаю языком.
— Долгая история. Иди-ка сюда лучше, ты на ногах стоять не можешь.
Амир подхватывает меня на руки и осторожно усаживает на заднее сиденье своей машины, где я сразу же сворачиваюсь клубочком, игнорируя периодические вспышки боли в некоторых местах.
Теперь я могу закрыть глаза без опасений за свою жизнь. Подкладываю одну руку под голову, вздрагиваю, когда сверху Амир набрасывает на меня что-то мягкое.
— Тш-ш, засыпай пока. Тебе больше ничего не угрожает.
Автомобиль постепенно набирает скорость, в салоне играет какая-то ненавязчивая приятная музыка, под которую меня все сильнее клонит в сон. Нет смысла сопротивляться, поэтому я позволяю себе отключиться и хоть немного поберечь нервы.
Все закончилось.
Я в безопасности.
В себя прихожу, когда Амир старается аккуратно вытащить меня из машины. Он предлагает донести меня до квартиры, но я нахожу в себе силы проковылять до нее на своих двоих. Не хочется, чтобы сейчас ко мне кто-то прикасался.
— Ты самый лучший дядя и все такое, но в случае чего прикрывать тебя я не буду, — посмеивается какой-то молодой парень, встречая нас в коридоре.
— Эмин, свали к себе, — раздраженно бросает Амир, придерживая меня за локоть. — И не отсвечивай, желательно до утра.
— А кто это?
— Моя новая жертва, кто еще. Будешь лишние вопросы задавать — окажешься на ее месте.
Вымученно улыбаюсь под заразительный смех парня. Он еще раз окидывает меня слегка настороженным взглядом и все же куда-то уходит, оставляя нам с Амиром вдвоем.
— В душ хочешь? Или прямо так ляжешь? Лично я за второй вариант, потому что мне страшно тебя одну там оставлять. А если я присоединюсь — Ник мне сначала все самое важное оторвет, а потом и голову.
— А разве голова — не самое важное?
— Не для мужчин. Так что, куда идем?
— Мне бы хотелось сначала в ванную, смыть всю грязь и…
— Не продолжай. Я все понимаю.
В душе я долго оттираю с кожи налипшую грязь, пыль и фантомные следы мерзких прикосновений друга Зои. После каждого раза мне кажется, что я все равно недостаточно чистая, поэтому я вновь и вновь лью на ладони гель для душа, расцарапывая себя до красных, в мелкую бурую крапинку полос.
Поверить не могу, что все это произошло со мной. Простой поход на день рождения едва не обернулся изнасилованием в каких-то дебрях.
Становится душно и жарко.
Голова кружится из-за недостатка кислорода, потому что у меня опять не получается нормально дышать.
Выбираюсь из полностью стеклянного душевого уголка и заматываюсь в большое полотенце. Смотрю на свое разорванное грязное платье, морщусь, представляя, что мне снова придется натянуть его на себя.
— Я тебе одежду принес. Разорил племянника на штаны, он все-таки поменьше, — из-за двери раздается голос.
Прячусь за нее, приоткрываю немного, протягивая руку и придерживая полотенце второй, чтобы оно нечаянно не слетело.
— Выходи, Варь, Эмин пиццу заказал, привезли только что. Никто тебя здесь не тронет, обещаю.
Какое-то время я топчусь в дверном проеме, уже одетая, но потом все-таки шлепаю босыми ногами по теплому полу наугад. Надеюсь, у Амира здесь нет секретных комнат, о которых никто не должен знать. В такой большой квартире действительно есть риск заблудиться.
— Так что это за девочка, дядь? Откуда ты ее притащил в таком состоянии?
— А ты, я смотрю, глазастый слишком? Откуда надо, оттуда и притащил. Жри молча вообще.
— О, а вот и слегка потрепанная бабочка, — племянник Амира замечает меня. — Пиццу будешь?
Киваю и медленно подбираюсь к дивану. На ногу, с которой слетела босоножка, все еще больно наступать. В ванной я проверила, нет ли у меня там какого кусочка стекла. Повезло, кожа целая.
— Ты к боевикам как, нормально? — парень, которого я вижу первый раз в жизни, впихивает мне в руки тарелку с двумя ароматными треугольниками.
— Нормально…
— Не тошнит? — с нотками мягкой заботы в голосе интересуется Амир.
— Нет.
Больше меня никто не трогает. Только через полчаса Амир вспоминает, что было бы неплохо обработать мои ссадины, и идет искать что-нибудь для этих целей. Я же тем временем, доев пиццу, устраиваюсь удобнее в коконе из подушек и как-то незаметно для себя снова вырубаюсь.
Во сне меня захватывает оцепенение. Я вновь оказываюсь в той промзоне, только на этот раз мне не удается вырваться из кольца грубых рук. Чувствую острую вспышку внизу живота и влагу на ресницах. Просыпаюсь с громким вскриком, первые секунды не могу понять, где вообще нахожусь.
— Вишенка, тише. Как себя чувствуешь?
— Н-ник?.. Как ты здесь оказался? — дотрагиваюсь пальцами до его щеки, потому что все еще думаю, что передо мной мираж.
— Сначала на самолете, потом машину вызвал. Варь, к врачу?
— Не надо, это просто кошмар был.
Меня хватает еще на некоторое время. Держусь изо всех сил, стараюсь незаметно шмыгать носом, пока Ник осматривает следы сегодняшнего вечера. Плотину прорывает, когда Никита начинает поглаживать здоровый участок на правой коленке.
Реву и реву, слезы просто градом текут по щекам. Никогда не получалось делать это так же изящно, как в
