Алое сердце черной горы (СИ) - Кирилл Миронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так, я думаю, пора нам возвращаться. — уверенным тоном заявил Датокил, размашисто отерев рукой засаленные жиром губы. — Бедный Хрграр, наверное, уже съел все наши запасы, страдая от скуки.
— О, об этом не беспокойтесь, я передам вам часть своих, у меня еды предостаточно. — с доброй улыбкой заверил его Марий, достав мешок, сшитый из кожи грызунов, мясо которых они только что съели. Заполнен он был сушеными оранжевыми ягодами.
— Ты очень добр к нам, любезный Октавиус, но нам и правда пора возвращаться… К нашим людям, в Гунталь… — Артемир сильно разбавил общую веселость, своими словами стянув беззаботные улыбки, процветавшие на лицах равенцев(лишь лицо Датокила еле заметно вспыхнуло энтузиазмом, но тут же успокоилось, словно тлеющий уголек, которого объяло одинокое дуновение ветерка).
— Как?.. Нет… Вы же только прибыли, и дня не прошло… — упавшим голосом пролепетал Марий, лицо которого приобрело выражение, характерное для людей, узнавших об утрате близкого человека.
— И то верно, может, побудем здесь еще немного? — с осторожной надеждой спросил Бокупар, нервно затеребив пальцами свой хвостик на голове в своей привычной манере.
Шумно и с нажимом выдохнув, Артемир тряхнул головой, словно пытаясь выкинуть из нее лишние мысли. Посмотрев со всей серьезностью на Бокупара, он ответил:
— Мы ждали слишком долго, и из-за нерешительности нашего народа он ослабел и истончал. Я не хочу начинать никаких войн, но Датокил прав — если все оставить как есть, мы вымрем. Поэтому нужно как можно быстрее спросить у равенцев, чего они хотят: биться и освобождать свою родину, или же бежать и основать новую здесь, с позволенья Октавиуса Мария, разумеется. — с последними словами Претендент уважительно склонил голову в сторону хозяина дома.
— Я буду счастлив помочь вам превратить эту землю в родную обитель. — робко и лаконично выразился Марий, понимающий, что решается вопрос огромного значения.
— Что ж, лучше какие-то решения, чем ничего. Меня это устраивает. — Датокил всем своим видом внушал уверенную решимость. — Стало быть, собираемся в обратный путь?
— Да, послезавтра с восходом отплываем. Сегодня за остаток дня вам — заслуженный отдых. — Артемир прежде всего обращался к Кипару, как к главному на корабле, созданном им и его братьями. — Завтра — сборы запасов и подготовка снастей нашего судна.
На ночевку остались у Октавиуса Мария, убедившего равенцев, что их судно без присмотра никуда не денется — наблюдается морской отлив. В связи с этим отправили шустрого Вадупара привести стойкого Хрграра, преданно и безропотно стоявшего на страже отдыхающего транспорта. Впервые увидев одноглазого и немого громилу, Марий порядком оробел, но, узнав получше, пожалел и накормил даже плотнее, чем равенцев до него. Вырезанные же на лбу Хрграра литеры «НБ»(«Непокорный и Бешеный») впечатлили исследователя, не видавшего до сих пор такого «восхитительного преступника».
Уложил равенцев Марий просто и без роскошностей, которых, впрочем, никто и не ждал — на деревянном полу спального этажика(ничего особенного, просто пустая деревянная башенка), укрыв их легкими меховыми одеяльцами, оставшимися от умерших спутников Октавиуса. Учитывая теплую погоду даже в толще местной густой ночи, одеяльцами охотно укрылись для спасения от кровососущих насекомых, взявших на себя привилегию деспотично править этой землей под покровом тьмы.
* * *
Следующий день пролетел на одном дыхании, переводимом лишь в перерывах между закладкой мешков с провиантом на борт равенского судна и добычей альца. Несмотря на то, что Артемир отнесся к этому с явным неодобрением, решили все же взять десяток мешков выколупленных без особого труда камней с собой. Если бы не подавляющая влажность морского пути, сразу бы и угля наготовили, однако алый уголь, высушенный после промокания, как пояснил Марий, гораздо хуже горит. Помимо альца еще и ударной смеси взяли, надежно запрятанной в вырезанные Марием банки из плодов местных деревьев. Дабы избежать бурных неприятностей во время пути назад, банки со смесью щедро обложили слоями толстого мха, изолировав их друг от друга, обеспечив враждебной, вонючей субстанции покой. Равенцев же покой объял лишь под сгущающиеся сумерки. Навалились они на приключенцев бок о бок с приятной усталостью, которая наступает лишь после полезного, плодотворного труда. Справившись, наконец, со всеми необходимыми приготовлениями, равенцы завалились спать, даже не успев «насладиться» предвкушениями о предстоящем пути.
* * *
— Ну что ж, Кипар, мы готовы теперь? — лениво прокричал Артемир, стоя под лучами ранней Звезды. Его очи, закрытые веками, видели лишь приятную красно-золотистую негу, привносящую гармонию в его разум. Он часто так искал успокоения, и, на удивление, это всегда срабатывало.
— Да, теперь мы можем отплывать, парус закреплен! — с усилием выкрикнул старший брат, съезжая с обхваченной руками и ногами мачты, где он подвязывал полотнище паруса. До этого все вместе вытолкали судно в воды, поэтому Артемира, Раздавида и Датокила, оставшихся на берегу попрощаться с Марием, отделяло от братьев Паров и Хрграра все мелководье, вынуждая общаться криком. Дабы остальные потом могли комфортно добраться до борта корабля, Марий любезно предоставил им свою рыбацкую лодчонку, которая ожидала своих пассажиров, терпеливо покачиваясь в такт прибою.
— Клянусь памятью своих предков, что мы вернемся, Октавиус. Твое одиночество будет длиться не долее, чем пару десятков Звезд. — успокаивал Артемир сильно приунывшего Мария, закладывающего дополнительные запасы воды для равенцев в лодку.
— Я жил в отщепении много лет, потерплю и еще месяцок. — печальным голосом заверил Марий без вины виноватого Претендента, в ответ выдавившего вялую улыбку.
— Прощай, Октавиус Марий, ты стал мне добрым другом за эти два дня… Жди нас… — выдавил из себя топорное прощание Раздавид, похлопав по плечу островитянина, а потом оттолкнул лодку с Артемиром от берега, залезая в нее сам.
— Датокил, пойдешь один последним! — крикнул Артемир с лодки, качающейся под весом забравшегося на борт Раздавида. Датокил кивнул в знак согласия, провожая глазами отплывающего Претендента.
Артемир же, не отводя от Датокила ответный взор, заметил, что тот вскоре перевел глаза на Мария и начал активно что-то ему говорить. Выражения лица Мария Артемир уже рассмотреть не мог, но понял, что тот согласно кивал в ответ на речь Датокила. Спустя некоторое время, когда все, включая Датокила, погрузились на борт корабля, а Марий, вновь обремененный одиночеством, вернулся на своей лодке на берег, Артемир осторожно спросил:
— Датокил, коли не тайна, о чем ты говорил с Марием?
Деланно удивившись, Датокил с шуточной невинностью в голосе ответил, широко
