Демонология Древнего Китая - де Гроот Ян Якоб Мария

Не успел он войти в двери, как тут же обрушился на господина Пэя: "Как же так! Мальчик только поправился, а вы приводите к нему в комнату лисицу. Ведь именно она — причина его болезни!" Ван, увидев Гао, в свою очередь закричал: "Поистине, вот она — злобная лисица; несомненно, вот она. Как может ее искусство заговаривать демона?" Так оба лекаря продолжали поносить друг друга, а вся семья Пэй стояла в оцепенении от испуга и удивления, как вдруг в воротах возник лекарь-даос. "Я слышал, — сказал он домашним, — что сын господина Пэя страдает от лисьей болезни. Я способен распознать демона; сообщите обо мне своему господину и испросите разрешения войти и поговорить с ним. Слуга поспешил передать все это господину Пэю; Пэй вышел и рассказал даосу о том, что происходит. "Ну, это дело уладить легко", — ответил даос и вошел в дом, чтобы посмотреть на обоих лекарей, которые тут же закричали, указывая на него: "Он тоже лиса! Как ему удается обманывать людей в обличье лекаря-даоса?" Лекарь же закричал на обоих страшным криком: "Эй вы, лисицы, возвращайтесь обратно в свои могилы в диких полях, что за городскими стенами, зачем вы изводите несчастных людей?" Он захлопнул дверь, и все трое продолжали браниться и драться. Страх господина Пэя только усиливался, а слуги находились в таком смятении, что не могли придумать никакого способа, чтобы избавиться от них. Но с наступлением сумерек шум внезапно стих. Они открыли дверь и увидели трех лисиц, распростершихся на полу: они не двигались и лишь тяжело и часто дышали. Господин Пэй стал хлестать их плетью и бил до тех пор, пока они не умерли, а через десять дней мальчик поправился» («Сюань ши чжи»).

Дабы показать характер лисицы-обманщицы, всегда готовой к тому, чтобы извести человека своими хитрыми уловками и всячески досаждать ему, достаточно отметить хотя бы тот факт, что лисица отличается злобным и хитрым нравом, скрывающимся за мягкой и невинной наружностью. Как свидетельствует одна из приведенных выше легенд, именно в таком качестве лисицу воспринимали уже при ханьской династии. А истории, рассказанные Юй Бао, подтверждают, что в то время, когда жил их автор, люди наделяли лисиц способностью превращаться в очаровательных и милых девушек, с тем чтобы склонить мужчину к интимной близости. В облике искусной соблазнительницы лисица во все времена вплоть до настоящего времени давала мифотворческим талантам китайцев богатейший материал. Тот факт, что уже в сочинении, существовавшем во времена Юй Бао, околдовывающая людей лисица-оборотень сравнивается с женщиной весьма вольных нравов, жившей в глубокой древности, только подтверждает предположение, что вера в подобных оборотней была распространена и прежде четвертого столетия новой эры.

В «Сюань чжун цзи», тексте, существовавшем еще до шестого века, народные представления о тех опасностях, что таит в себе лисица-оборотень, отражены следующим образом: «Когда лисице исполнится пятьдесят лет, она может превратиться в женщину; когда ей исполнится сто лет, она становится красавицей, или у, обладающим духом (шэнь), или взрослым мужчиной, вступающим в отношения с женщинами. Эти существа способны знать о том, что происходит за тысячу с лишним ли от них; они могут отравлять людей с помощью колдовства, или завладевать ими, или приводить их в замешательство, так что люди теряют память и разум. А когда лисице исполняется тысяча лет, она поднимается на Небо и становится Небесной лисицей».

Продолжение историй Юй Бао о чудесах, написанное вскоре после «Сюань чжун цзи», показывает, что в четвертом столетии женщин вольных нравов зачастую выставляли «нанятыми» лисицами специально для того, чтобы сеять распутство и разврат. Так, на одной странице мы читаем: «Некто Гу Чжэнь из У во время охоты вдруг услышал около одного из холмов человеческий голос: "Ой-ой-ой, дела в этот год идут совсем плохо". Вместе со своими спутниками Гу Чжэнь обшарил холм и в яме, на самом деле бывшей древней могилой, обнаружил старую лисицу. Перед ней лежал свиток с письменами; положив на него лапы, она что-то писала. Они спустили на нее собак, и собаки с громким лаем задрали ее. Потом Гу Чжэнь взял свиток и увидел, что это список распутных женщин, в котором красным кружком обведены имена тех, кто уже вступал в запрещенную связь. Имен было более сотни, и среди них Чжэнь нашел имя собственной дочери» («Coy шэнь хоу цзи», цз. 9).

Суеверия относительно колдовских лисиц-оборотней, или, как их часто называют, ху мэй, «лисиц-соблазнительниц», были особенно распространены в правление династии Тан. Именно к той эпохе восходит огромное множество историй и преданий, сохранившихся и до настоящего времени. В «Гуан и цзи», наверное, наиболее известной книге о чудесах из всех, что созданы в танскую эпоху, есть немало историй о поистине драматическом вмешательстве оборотней-лисиц в жизнь людей. Следующая легенда прекрасно показывает и талант рассказчиков того времени, и общий характер и стиль народных представлений и суеверий, связанных с лисицами.

«Сын семьи Вэй из Дулина жил в Ханьчэне (пров. Шэньси); у него был сельский дом в десяти ли к северу от города. В первом году правления под девизом Кайчэн (836), осенью, он покинул город и отправился в загородный дом. Когда спустились сумерки, он увидел идущую с севера женщину в простом платье и с тыквой-горлянкой в руках. "Целый год я жила в деревне к северу от города, — сказала она. — Моя семья очень бедна; деревенский сборщик налогов плохо ко мне относится, и сейчас я направляюсь в управу, чтобы заявить на него. Я была бы очень признательна вам, если бы вы записали все это на бумаге и отдали бы документ мне. Тогда я бы могла отнести его в город и таким образом смыть позор, который навлек на меня этот человек". Вэй согласился, и женщина вежливо поклонилась ему и села на землю. Достав из одежды чашу для вина, женщина сказала: "В тыкве у меня есть немного вина; давайте осушим ее вместе". И, наполнив чашу вином, она выпила за его здоровье. Вэй в свою очередь тоже поднял чашу, но тут с запада показался охотник верхом на лошади вместе со сворой собак. Увидев их, женщина вскочила и стремглав помчалась на восток, но не успела она пробежать и десяти шагов, как превратилась в лисицу. И тут Вэй с ужасом увидел, что чаша, которую он держит в руках, на самом деле представляет собой человеческий череп, а вино напоминает коровью мочу. Он вдруг почувствовал жар, который спал только через месяц» («Сюань ши чжи»).

Нет необходимости подробно пересказывать бесчисленные истории о приключениях людей, околдованных лисицами, сочиненные китайцами, переданные письму либо же передаваемые из уст в уста. Для наших целей достаточно привести лишь те легенды и фрагменты преданий, в которых наиболее выпукло представлены наиболее характерные моменты. Все остальное мы можем считать повторением и потому спокойно опустить. Среди тех, что заслуживают нашего внимания, есть истории, изображающие лисицу обманщицей поистине чудовищной: она не стесняется принимать облик святых и даже самих будд, и все для того, чтобы завоевать расположение мужчины и проникнуть даже в такие внушающие благоговейный трепет места, как императорские дворцы.

«В годы Юнхуэй династии Тан, — говорится в «Гуан и цзи», — в Тайюаня (пров. Шаньси) жил человек, называвший себя Буддой Майтрейей. Те, кто отправлялся к нему выразить свое почтение, видели, что сначала ростом своим он достигал небес, а потом спустя время постепенно уменьшался до пяти-шести чи; тело его было словно красный цветок лотоса среди листьев. "Знаете ли вы, — говорил он людям, — что у Будды три тела? Самое большое — это его подлинное тело; поклоняйтесь ему и почтительно падайте ниц перед ним". На что Фули, городской монах, глубоко проникший в сокровенное учение, со вздохом сказал: "После нынешней дхармы (состояния) реальности начнется дхарма признаков, а за ее пределами лежит последняя дхарма (т. е. высшая ступень совершенного сознания), а от этой последней дхармы до состояния отсутствия дхармы и признаков еще несколько тысяч лет. После исчезновения учения Шакьямуни мир нашей Великой кальпы[48] будет уничтожена, а после этого Майтрея сойдет с небес Тушита на материк Джамбудвипу. Но учение Шакьямуни еще не исчезло, и потому я не понимаю, с чего это Майтрея спустился так рано. Видимо, ревностное и преданное почитание на самом деле отдают ненастоящему Майтрее". И тут он, взглянув под ноги святому, увидел, что это на самом деле — лисица, а его флажки, цветы, бунчук и одеяние — все это на самом деле бумажные деньги из могилы. "Неужели Майтрея на самом деле такой!" — воскликнул Фули, потирая руки. И как только он произнес эти слова, лисица приняла свой подлинный облик. Она спрыгнула со своего места и бросилась наутек. Люди погнались за ней, но поймать ее не смогли».