Кое-что об архимагах - Владимир Алексеевич Ильин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Эдак сколько она игрушек в детстве перерубила… — невольно задумался Фил и тут же осознал, какую пакость подстроил ему дед, размещая рядом с Аркадией: — А если ей ночью приснится кошмар? Да если она просто проснется сейчас, увидит свое неоднозначное положение и неправильно его поймет? Вспомнит ли она о клятве раньше, чем вонзит когти?»
Холодная волна прокатилась по телу — умирать совсем не хотелось. То, что клятва отомстит за него — вовсе не радовало, ему-мертвому будет уже все равно. И само собой, в выигрыше останется дед — вот уж кто будет счастлив избавиться от попутчиков!
Словом, будить Аркадию Фил тоже не стал, скомкал одеяло вокруг себя и попытался вывернуться из захвата вниз. Медленно, сантиметр за сантиметром, извивался змеей, цеплялся ступнями за прохладный камень печи, а чуть позже — за ее край, но все-таки вылез и бесшумно приземлился на пол комнаты. Со стороны печи печально вздохнули и заворочались, кутаясь в одеяло: холодное осеннее утро — это вам не приятная рассветная прохлада середины лета.
Фил поежился, невольно вспоминая про теплую обувку из волчьей шерсти, припрятанную за оградой соседнего дома. По счастью, в местном тайнике, все еще раскрытом, нашлись отрезы ткани, тут же использованные на манер портянок — жить стало теплее. Темный выскользнул на веранду, присмотрелся к калитке — но засов был в том же положении, что зафиксировала память вчерашним вечером, и трава под дверцей не примята. Осмотрел внутренний двор — безжизненный, без единого следа деятельности старшего родича — и принялся планомерно обходить постройки, пока не дошел до калитки, что вела в сад-огород. Земля рядом с деревянной дверцей была поцарапана при открытии — калитка висела на одной петле, потому одним своим краем упиралась в землю. Фил слегка приподнял заслонку, отодвинул на десяток сантиметров и протиснулся внутрь.
Сад уже через два шага вглубь перегородил путь сорной травой почти до груди — пришлось вскарабкаться на забор, а затем опереться на сход крыши, чтобы увидеть хоть что-то дальше нескольких метров. Картина внушала определенный оптимизм — плодовых деревьев в достатке, пусть и обобраны все до единого рачительными соседями. Яблони — с десяток, чуть дальше угадывались сливы — или как они называются тут, в этом мире? Иные, уже незнакомые, но некогда выделенные отдельным рядком — процесс созревания на которых можно тоже перезапустить, если умеючи. Словом, можно будет «объяснить» приготовление немалого числа вкуснейших блюд, производства лучших ресторанов прошлого мира, сохраненных до поры в состоянии безвременья. Некогда они скрашивали его жизнь в храмовых застенках, спасут от голода и сейчас. Сам Фил готовить хоть и умел, но не на уровне столичных мастер-поваров первого круга.
С высоты забора угадывалась свежая тропка, пробитая старшим родичем в дальнюю часть сада — смятая трава, местами срубленная, выдавала все зигзаги пути. Парень спрыгнул вниз и двинулся следом — путь, что интересно, плутал между плодоносящими деревьями, так что слежка совместилась с рабочими отметками — неведомо сколько предстоит тут оставаться.
Архимаг нашелся в самом конце огорода, на вытоптанной им самим компактной площадке. Занимался он совершенно не тем, чем должен был в понимании Фила — ни заговоров, ни ловушек, ни создания самодельного лука или остроги. Дед попросту отжимался, максимально тренируя слабое человеческое тело. Чуть позже принялся приседать, а затем приступил к подтягиваниям на удобной ветке деревца, что росло рядом — видимо, именно его наличие и определило месторасположение тренировочной — а иначе быть не может — площадки.
Фил некоторое время стоял, приоткрыв рот от удивления. На вопрос «Зачем он это делает?» тут же нашелся очевидный ответ — чтобы быть сильнее. Когда эта магия будет обретена им в полной мере? Кто знает… а вот личная сила нужна уже сейчас. Не говоря ни слова, Фил попросту шагнул вперед и принялся делать зарядку. Дед мазнул по нему взглядом, но даже слова не сказал, словно не замечая. Так и прозанимались они более получаса, утрамбовывая землицу во время прыжков, бега, подъемов корпуса, пока от архимага не поступило деловое предложение.
— Дружеский спарринг? — дед сделал акцент на первом слове, криво улыбаясь.
— Согласен, — Фил как раз восстановил дыхание после упражнений, и вернул ухмылку родичу.
Два мальчика медленно двинулись по широкому кругу — во всю ширину площадки. Раз за круг они сходились, обменивались ударами, словно испытывая возможности своего тела. Руки не опускали, но держались без всякого напряжения. Каждое сближение завершалось виноватыми улыбками, мол — не сейчас, еще пару кругов.
Очередной обмен ударов прошел совсем иначе — по ребрам Фила пришелся жесткий крюк правой, сам же он почти попал в шею соперника. Старший шагнул вперед, наступил на левую ногу, не давая отойти, тут же сам отошел в сторону, пропуская мимо удар ногой, и ударил лбом в лицо — на этот раз мимо. Сила и частота ударов значительно увеличились, но сами они были довольно бесхитростны, словно в обычной дворовой драке — максимум боли, минимум ограничений. Очередной удар в подбородок достался Филу, да так щедро, что осознал он себя только на земле, с противником на груди.
— Я разочарован, — глухо произнес архимаг, поднимаясь и шагая в сторону дома.
Фил же просто смотрел на безоблачное небо и улыбался разбитыми губами, даже не пытаясь стереть с лица кровь или подняться. В обидной фразе была иная грань, пускай и потерянная навеки — все-таки раньше старик видел в нем нечто большее. Приятная мысль грела душу, которая была даже у темного — все еще была — назло кредиторам из старого мира.
Парень все же поднялся, достал из стазиса кувшин воды, хорошее полотенце, неторопливо вымылся, почистил зубы — что-то ему подсказывало, что о стоматологии в этом мире знают лишь на уровне «вырвать зуб», и двинулся обратно.
Старший родич на этот раз обнаружился во дворе, сидящим напротив собаки и лениво поглаживающим здоровенную лохматую морду. В левой его руке тускло блестел плохонький нож из
