Газлайтер. Том 16 - Григорий Володин

к выдвижению. Я и мои спутники облачаемся в местные наряды, чтобы не привлекать внимания. Средневековые плащи, капюшоны накинуты на головы. Настя и Светка скрывают свои личики под глубокими капюшонами, и даже Паленый, с его шрамами, прячет их под тенью своего плаща. Змейку, как всегда, не удалось уговорить надеть хотя бы что-то. Она рычала и сопротивлялась, не желая носить ничего, кроме своей чешуи, настоящая нудистка.

— Змейка, ну пожалуйста! — вздыхает Светка, потирая лоб. — Это всего лишь плащ. Мы все в них. Ты же не хочешь выделяться?

Настя добавляет с более мягкой интонацией:

— С ним будет удобнее. Ты же не хочешь, чтобы на нас обращали лишнее внимание, верно?

Но Змейка хищно прищуривает глаза и рычит, словно тигрица, готовая к бою:

— Рыч-ха! Не буду-у-у, фака! Оно жжжжмёт, фака! Зззачем тррряпка, когда я сильнее вас всех, фака? — Она делает пробный выпад рукой, показывая медные когти, словно это всё объясняет.

Я, наблюдая за этим «театром», понимаю, что мягкие уговоры тут не работают. Пора переходить к более хитрым мерам. Спокойно, без суеты, я достаю из своей сумки пирожок с печенью, который прихватил специально для такого случая, и подхожу к Змейке.

— Эй, Змейка, — говорю я, держа пирожок перед её носом, от которого тут же доносятся тонкие ароматы. — Как насчёт этого?

Её глаза тут же загораются, как у голодного зверя, а ноздри начинают втягивать запах. Она резко перестаёт рычать и прищуривается, словно сомневаясь:

— Мазка? — спрашивает она с интересом, облизывая губы.

— Пирожок с печенью, — отвечаю я с ухмылкой. — Только для тех, кто носит плащи.

Змейка хмыкает, но соблазн слишком велик. Она ещё раз рычит для вида, но затем хватается за плащ, натягивая его на себя с видимой неохотой, будто соглашается лишь ради еды.

— Фака… Зза пирррожок мазаки, — ворчит она, но уже без прежней агрессии.

Я протягиваю ей вкусняшку, и она мгновенно откусывает его у меня с руки, не отводя глаз от моего лица, словно давая понять, что сделка заключена исключительно на её условиях.

Настя и Светка с облегчением вздыхают, а я смеюсь про себя. Змейка — свирепая воительница, но даже она не может устоять перед хорошей едой. Пирожки, кстати, испекла Катя. Сестра захотела порадовать меня и дать вкусняшку в дорогу. Очень мило. И очень круто. Так классно иметь семью!

Выдвигаемся. Змейка, как обычно, отказалась сидеть в седле. Она бежит за шестилапками, словно хищник, грациозно преодолевая каждый шаг. Только когда устает, взбирается сзади на моё седло, обнимает меня своими чешуйчатыми руками и отдыхает, продолжая наблюдать за всем вокруг, как вечно настороженный зверь.

— Конспирация пошла к демонам, — бросает Паленый, наблюдая за тем, как Змейка носится за нами. — Плащ развевается на бегу, и все её горгонские телеса напоказ. А эти четыре руки вообще как флаг! Да и рычит она, факается на всё подряд. Ну просто воплощение скрытности, милорд!

Я усмехаюсь, не придавая значения жалобам наемника:

— Не переживай, ближе к населенным пунктам я её усмирю. Пусть пока выпускает пар.

Продолжаем путь, углубляясь в Ягуарию. Вокруг раскинулись деревни, каждая с хижинами, сделанными из плотных ветвей и толстых лоз, которые выглядели как нечто среднее между джунглями и крепостями. Змейку я утихомирил, и теперь она как порядочная девочка сидит сзади меня и точит второй запасенный пирожок.

Дойдя до пятой деревни, где жизнь кипит особенно бурно, решаем зайти в трактир на ночлег. Спать на сырой земле — удовольствие сомнительное. Да и скрывать нам нужно лишь наши личности. Здесь, в Ягуарии, можно позволить себе немного расслабиться. А если кто-то вздумает прицепиться, это даже лучше — будет интересно посмотреть, как местные реагируют на телепатов.

Внутри трактира сразу ощущается атмосфера местных нравов — запах жареного мяса и приправ заполняет воздух, а смех и грубые разговоры ягуаридов только подчёркивают их уверенность в себе. Как только мы оказываемся внутри, внимание всех обитателей трактира тут же переключается на нас.

Настя и Светка идут рядом, их плащи хоть и скрывают лица, но не могут полностью спрятать их точеные фигуры и девичью грациозность. Взгляды ягуаридов мгновенно падают на девушек, кто-то даже замедляет свои движения, всматриваясь в каждую деталь. Но самый большой интерес вызывает, как обычно, Змейка. Пригибаясь и скалясь, она выделяется на фоне местных, как зверь среди домашних котов.

Мы едва успеваем устроиться за столом, когда к нам с наглой самодовольной ухмылкой подходит один из ягуаридов. Его мускулистая фигура и нахальный взгляд выдавали в нём типичного местного забияку, привыкшего решать вопросы силой и устрашением.

— У нас тут налог живой, — лениво проговаривает ягуарид, ухмыляясь, словно уже решив за нас исход ситуации. — Одну красавицу придётся оставить.

Его самодовольство буквально сквозит в каждом слове. Он оглядывает Настю, Светку и Змейку, явно ожидая, что мы смиримся с его требованиями, как будто он и его соплеменники — единственные хозяева положения здесь.

Я смотрю на «кота» с лёгким презрением, чуть приподняв бровь.

— Правда? — спрашиваю, холодно усмехаясь. — Налог, говоришь? А может, я тебе лучше предложу… вон тот угол, где ты можешь прижаться к своему хвосту и подумать ещё раз?

Его ухмылка чуть меркнет, но наглец ещё не понимает, что его ждёт. Я не собираюсь тратить время на разговоры. Молча подхожу к нему, и прежде чем он успевает понять, что происходит, срываю с его воротника антипсионическую брошку. Брошка падает на пол с лёгким стуком, и в ту же