Великий диктатор. Книга вторая (СИ) - Alex Berest

Слава Вяйнямёйнену, что дед Кауко был замотан своими делами и не стал уточнять что такое это небьющиеся стекло и откуда я знаю, что для его производства нужен именно нитрат целлюлозы. А просто озадачил датского инженера просьбой о помощи внуку. Эйнар Юстесен согласился помочь, но пояснил мне и деду, что для приготовления такого раствора надо использовать эфирно-спиртовой раствор. А зная о летучести эфира и о его взрывоопасности и токсичности, он не может доверить его ребёнку, то есть мне. И если я захочу проводить эксперименты, то только под его руководством и за дополнительную плату.

Пришлось рассказывать для чего это надо и изыскивать время для совместных с инженером проведений опытов склеивания листов стекла эфирно-спиртовым раствором. Зато и полученный результат оказался вполне хорошим. Изготовленные под присмотром датчанина, но моими руками, стеклянные бутерброды, выдерживали попадания из пятимиллиметрового «Пионера» и не бились, а трескались при попытках их разбить молотками или ломами.

— А не мог мне подробно объяснить зачем тебе тот раствор нужен? — ворчал на меня дед из-за того, что датский инженер потребовал внести его фамилию в патент как соавтора. — Ты ведь и сам не понимаешь, что придумал. Это же пуленепробиваемые окна в каретах и домах, а также надёжные стёкла для корабельных иллюминаторов. Вот именно это должны Стокманны везти на выставку, а не твою дьявольскую игру!

Дед распалился настолько, что даже стал орать на меня.

— Что значит «не понимаю»? Понимаю! — в ответ заорал я. — Мне и для мобиля надо и Мехелину хотел продать для использования в трамваях и поездах! Я тебе говорил! А ты сам отмахнулся и потребовал не спорить с тобой! И не надо это стекло ни на какую выставку! Ты его запатентуй сначала везде!

— Ты чего на деда орёшь, помпо! Пффф, так, извини, внук. Чего-то меня понесло. День был тяжёлым, — дед плюхнувшись на стул, закрыл глаза и задышал через нос в попытке успокоиться. — Не стой там. Иди сюда. Помассируй мне виски. Что-то голова разболелась.

Массаж висков я впервые сделал деду ещё год назад, а тому и понравилась, и он время от времени прибегал к моим услугам.

— А за патент не волнуйся. Я постараюсь откупится от датчанина, — прошептал дед с закрытыми глазами. — Как только запатентую, сможем сразу съездить с этим к Мехелину в Гельсингфорс. Может, и правда, вместе с ними получить иностранные патенты? Надо это будет это обдумать. Медленнее, медленнее, Матти. Вот так — хорошо.

Возможность попасть в столицу подвернулась довольно скоро. От Ээро Эркко пришло письмо с приглашением на пасхальную службу в Кафедральный собор Святого Николая, посвящённую чествованию раненых героев с «Ику-Турсо». На этой же службе мужской хор собора должен был исполнить песню на мои стихи.

……

Швеция, Стокгольм, дикое побережье острова Юргорден.

— Господа, вчера я встречался с японским посланником Акаси Мотодзиро, и от него получил приличную сумму денег на нашу борьбу за независимость Финляндии, — похлопал себя правой рукой по левой стороне шубы лидер финляндской партии активного сопротивления Конрад Циллиакус, обращаясь к двум своим соратникам. — Нам надо будет закупить оружие, боеприпасы, взрывчатку и литературу, и переправить это в Суоми. Надо брать пример с русских братьев-революционеров и начинать раскачивать финскую лодку, проводя акты террора и саботажа! Мы слишком долго ждали! Пришло время выдернуть финнов из их зимней спячки! Карл, закупленное оружие, будет храниться у тебя.

— Я понял, — согласился с руководителем партии Карл Стенберг. — Кто может заподозрить, что оружие хранится в центральной гимназии Выборга? Никто! У меня оно будет надежно сохранено.

— Матти, ты и твои бойцы будете получать оружие и боеприпасы у Карла по мере необходимости. Он также будет выдавать вам небольшие суммы денег. Тебе понятно? — Конрад Циллиакус с сомнением взглянул на единственного коренного финна в руководстве партии активистов.

— Да, — склонил голову в ответ Матти Туркиа. — Но я не согласен.

С чем именно не был согласен их командир боевиков Циллиакус и Стенберг так и не узнали. Ибо в этот момент Матти Туркиа вытащил из кармана пальто пистолет «Браунинг М1900» и произвёл два быстрых, но точных выстрела.

— Раскачать лодку, — пробурчал он, обыскивая тела своих бывших соратников. — Помощь Родине. Как будто для вас, шведов, наша Суоми — это родина? Пока наши парни воюют с японцами, ты, — он пнул ботинком труп Циллиакуса с простреленной головой. — Ты берёшь у японцев деньги чтобы навредить моей стране. Нехорошо это. О, золотые часики тоже пригодятся. А мне, моей Сельме и маленькой Анне, ваши деньги и драгоценности очень пригодятся в США.

Тщательно обыскав оба трупа, он подобрал пистолетные гильзы и скатил тела в близкую скальную расщелину, коими изобиловала местность южного берега острова Юргорден. Сейчас их занесёт снегом, и никто раньше весны их не найдёт. А он с супругой и дочкой к этому времени будет уже на той стороне Атлантического океана.

Глава 11

Глава 11

— По представлению командующего особой Китайской бригады, генерала от инфантерии, барона Николая Васильевича Каульбарса, а так же по решению Сената Великого княжества Финляндского за литературно-патриотический вклад, сей отрок, Матвей Матвеевич Хухта награждается крестом Святого Николая второй степени.

Командующий финскими вооружёнными силами, барон Георгий Рамзай достал награду из коробочки, которая лежала на серебряном блюде, находившейся в руках безымянного для меня подполковника, и шагнул ко мне. И тут же замешкался. Новая, только-только введённая награда, имела резьбовое крепление. И генерал растерялся, не зная куда мне её прикрепить.

В отличие от предыдущих награждённых: раненых матросов, стрелков и двух подростков с «Ику-Турсо», меня никто не предупреждал, и я о собственном награждении узнал только сейчас, в самом конце торжественной мессы. Видимо, меня оставили на десерт.

Чтобы не нервировать генерала, я расстегнул плиссированный нагрудный карман на полукафтане, а Георгий Эдуардович и сам догадался прикрутить мне знак отличия в пуговичную петлю. К круглой золотой медали с профилем Николая II, висевшей у меня на шее, добавился серебряный крест, основу которого составлял белый эмалевый крест Святого Николая вписанный в синее эмалевое же поле, окантованное серебром и прикрепленный к сине-белой колодке.

— Поздравляю! — протянул мне свою широкую ладонь этот жизнерадостный пузан.

— Служу Монарху и Отечеству, — пожав руку, ответил я точно так же, как и все предыдущие награжденные, повернулся к притвору где на скамьях сидели остальные приглашённые и под гром аплодисментов, поклонился.

В Гельсингфорс мы приехали довольно большой компанией. Вернее, по приглашению присланному Ээро Эркко, ехали только я и дед Кауко. А остальная группа односельчан провожала Антона Крякова, нашего электрика, которому пришла повестка об отзыве из запаса и о необходимости явиться в мобилизационное присутствие при штабе флота в Гельсингфорсе. Как я понял, началось формирование второй Тихоокеанской эскадры, и флот выгребал всех доступных запасников.

Бывший гальванёр ледокольного судна Балтийского флота как-то очень быстро влился в наше общество. За несколько лет работы на кирпичном заводе он выучил финский язык, женился на вдовушке и даже поменял подданство. Ходатайство об этом подавали мои дед и отец в губернскую канцелярию, чтобы снять с Крякова дополнительный налог как с инородца.

По идее, его не должны были призвать, так как с нашего княжества была снята повинность призыва на военный флот после роспуска Александром III финляндского морского экипажа. Но тут уже сам Кряков был виноват, что не уведомил флотских чиновников о смене подданства.