Лекарь-воин, или одна душа, два тела (СИ) - "Nicols Nicolson"

Беда пришла в мой дом в лице баронессы Мадлен. Эта молодая, я бы сказал, юная женщина пришла на примерку платья. Все бы ничего, но Мадлен была на последнем месяце беременности, и должна была родить со дня на день. И нужно же такому случиться, рожать начала прямо во время примерки. Калер, кстати тоже лекарь по профессии, сразу же стала помогать девушке, попросив хозяйку нашей квартиры позвать кого-то на помощь. Роды были тяжелыми. А, что ты хочешь, ведь Мадлен было всего-то четырнадцать лет. Вопрос стоял ребром, выживет роженица или ребенок, но Калер решила спасать обоих. Прибежавшая повитуха только перекрестилась, и сказала, что нужно звать священника, пока не поздно, может, Мадлен успеет исповедоваться. Калер накричала на повитуху, и попросила не мешать. В итоге ребенок родился, но не закричал сразу. Калер провела комплекс реанимационных мероприятий, и смогла вернуть к жизни малышку. Ребенок родился без изъянов.

Казалось бы, что все нормально, все должны быть довольны и счастливы. Однако господин барон Жан де Раон считал по-другому. Он очень надеялся, что четвертая жена родит ему, наконец, наследника, а то ранее у него рождались только дочери. Взбешенный, он приказал городской страже арестовать Калер и заточить в тюрьму. К гонению на Калер этот барон подключил местного католического епископа, который опросил повитуху, и та показала, что моя жена вернула к жизни ребенка колдовством.

На этом все разбирательства закончились, никому истина не была нужна. Калер объявили ведьмой и планировали поступить гуманно, утопить в Сене. Терять Калер мне, естественно, не хотелось, она мне дорога, и я ее любил. Мне не оставили иного выхода, только силовое решение проблемы. Я заблаговременно купил лошадь, продукты, кое-что из одежды. Намеревался, после освобождения Калер покинуть негостеприимный Париж. Специфические, особые навыки бойца, приобретенные в моем мире, очень помогли. Незаметно проник на территорию тюрьмы, и самым наглым образом, по — тихому, вырезал всю охрану. Сильно избитую Калер нашел камере в кандалах. Повозился, пока снял кандалы, часа два. Покидая тюрьму, поджег ее, предварительно выгнав за ворота всех узников. Рассвет нас застал вдалеке от Парижа. Пробираться решили в Русское царство, там, поговаривали французы, нормально живут православные люди.

— Религия, Герасим, штука мощная, и у священников руки длинные. По-твоему, я нахожусь на Глории?

— А ты до сих пор еще не понял? Да, мы живем на Глории.

— Интересное кино! Ты говоришь о католиках и православных, значит, христианство, как и на Земле, разделено.

— Разделено уже четыреста лет, на католиков и православных. Все эти годы ведутся войны, ни у кого не хватает сил, чтобы одержать окончательную победу. Вообще на Глории всего две религии христианство и ислам. Христиан больше, но мусульмане более агрессивны. В свое время они захватили Константинополь, и Вселенский православный владыка вынужден был перебраться в Болгарское царство. Когда османы добрались до Болгарии, владыка перенес резиденцию в Киево-Печерскую лавру, расположенную в Южном королевстве.

— А католики, как я подозреваю, сделали своим центром Рим, избрали папу.

— Правильно. Сейчас во главе католической церкви стоит папа Пий XIV. И готовит очередной «справедливый» крестовый поход на православных, созывая под свои знамена наемников — османов и разных кочевников.

— Извини, я тебя перебил. А как ты оказался в Свято-Петровском монастыре? Он ведь не в Русском царстве расположен.

— Долго мы шли на восток. Я иногда охотился, иногда воровал, кушать надо было. Мы находились на территории Австрийского королевства, когда узнали, что королевство Польское напало на Русской царство, и там идет большая и жестокая война. Многие городки и деревни опустели, люди убегали от войны вглубь страны. На границе Южного королевства мы встретили купца из Чернигова, который нам и рассказал о монастыре и о королевстве в целом. Нам нужно было спешить — Калер была беременной. Через месяц мы оказались в деревне Мироновка, где на свет появилась наша дочь, которую мы назвали на местный манер Натальей. Роды у Калер принимал я. Впервые за несколько лет жизни на Глории у нас появился свой дом, никто нас никуда не прогонял, и впервые я смог применить свои профессиональные навыки, стал лечить людей. Чтобы раствориться среди местного населения, мы сменили имена. Я стал Герасимом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А Калер — Клавдией Ермолаевной.

— Догадался?

— Сложил два и два, а еще наблюдательность. Калер-Клавдия до сих пор на тебя смотрит любящими глазами. Но мне не совсем понятно, как ты появился в монастыре, а Клавдия Ермолаевна в лесу обретается в одиночестве.

— В монастыре я никакие должности не занимаю, просто оборудовал хорошую лечебницу, сюда едут не только молиться, но и за исцелением. Вот так вот удалось тут устроиться, до сих пор мы сами удивляемся, что почти все прошло гладко, не так как у французов, этой немытой нации католических грязнуль.

— Так я что-то очередей больных и увечных не наблюдал.

— Они зимой идут через северные ворота, поэтому ты этого и не видел. К тому же воспитанников здесь держат в большой строгости, вольного перемещения по монастырю не допускают — был как-то случай, говаривали монахи, что недруги наши заслали мальца одного шустрого с недоброй целью выведать систему охраны и прочее. Слава Богу, разоблачили лазутчика в последний момент — уже и подлить зелье снотворное стражам ворот удалось ему, но не рассчитала его подлая душа правильную концентрацию — весьма тучные в тот раз были охранники. Почувствовав какой-то дурман в голове вовремя сигнал дали начальнику стражи. Тот и принял меры. Догадываюсь, очень неласковыми были разговоры с тем засланным лазутчиком. Как пить дать — разговорили они его. Так и до меня потихоньку информация дошла, хотя ее не очень-то и скрывали в целях профилактики. Вот, обжегшись на молоке и дуют они на воду, а вы без сопровождения монахов почти не перемещаетесь, разве что внутри помещений.

— Да, нечто подобное я и предполагал, глядя на все эти режимные строгости, — торопливо вставил я пару слов.

— Так вот, продолжу. А ранней весной я перебираюсь в Мироновку, есть там у меня большой дом-лечебница, врачую до поздней осени. Туда же по весне переезжает Клавдия Ермолаевна. Каждая весна для нас — как и для природы, воссоединяем свою семью и расцветает все в душе, без детей, правда — дочь своей семьей давно живет. И монастырь не в накладе — мы им из заработанных средств выделяем хорошую долю, а также покупаем нужные вещи. Говоря вашим, земным языком: платим за «крышу» — да, мы в курсе земных особенностей твоей страны. Обе стороны довольны друг другом.

— Сложно у вас все как-то. Таитесь от кого-то?

— Не так, чтобы таимся, но остерегаемся. Ведь мы многим оказываем помощь, в том числе страждущим, заезжим из недружественных Южному королевству стран. О нашем искусстве весть разнесли по всей Европе. Папа Римский предал нас анафеме, и направлял несколько раз убийц. Защититься в стенах монастыря проще, а в глуши никто дорогу к избе Клавдии Ермолаевны не найдет. Один ты ее да несколько монахов доверенных знаете.

— Ценю твое доверие, Герасим, можешь на меня положиться. Мне с самого начала странным показался наш монастырь, особенно по уровню подготовки воинскому делу. На Земле есть Шаолиньский монастырь, в Китае, где готовят чуть ли не боевых монахов.

— Я о нем читал в ходе изучения Земли, но хочу сказать, что Свято-Петровский монастырь превзойдет Шаолиньский по всем параметрам. Открою тебе секрет, надеюсь, ты меня не выдашь, здесь готовят бойцов с католической напастью, проще говоря, профессиональных убийц. Каждый год выпускают в мир тридцать человек, ставя определенные задачи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Значит, поэтому, никого, кроме товарищей из своего квадрата я и не вижу. А еще удивлялся, что нас обучают приемам владения многими видами оружия (саблях, мечах, копьях и ножах), имеющегося в арсенале квадрата. Для совершенствования навыков в выполнении приемов рукопашной схватки, для развития у нас нужных в рукопашном бою качеств применяем деревянные сабли и ножи или копья с мягкими наконечниками. Правда, не так давно стали заниматься с настоящим боевым оружием, но и с палками работаем, когда нужно отшлифовать тот или иной прием.