Операция «Танк времени». Из компьютерной игры — на Великую Отечественную - Олег Таругин

— Все готовы? Тогда стоп, — парень поймал в перекрестье поворот дороги, скрытой от них невысоким холмом, поросшим травой и кустами. Танк затормозил, качнулся и замер. Прикинул расстояние и высоту идущей первой легковухи, внес нужные поправки. Если он не ошибся, глядя в бинокль, это обычный приземистый «Кубельваген», любимое транспортное средство полевых офицеров победоносного вермахта. Ага, он самый. Вон и типично расположенное на скошенном капоте запасное колесо виднеется. Ну, уж на этого-то он снаряд точно тратить не станет. Если изгиб дороги позволит и немцы не всполошатся раньше времени, влупят, как и планировалось, по бронетранспортеру, если нет — по первому в колонне грузовику. А уж там — гусеницами, товарищи танкисты, гусеницами…

— Товарищи бойцы, — просто чтоб не молчать, обратился Кирилл к сводному экипажу. — Никакой опасности для нас нет, зато есть возможность нанести врагу существенный урон и вернуться к своим с ценными трофеями. Так что собрались, мужики! Сейчас расчихвостим этих клоунов — и на прорыв. Пулеметчик готов?

— Го… готов, — пискнул в переговорнике ломающийся — сколько ж ему годков-то? — голос радиста.

— Вот и ладно. После того, как я выстрелю, открывай огонь из курсового. Патронов не жалеть, пусть их немчура экономит, а не мы. Заряжающий — перезарядка, механик — полный вперед, на таран. Если решу стрелять, скомандую «короткую». Все, внимание, танцы начинаются. Кавалеры приглашают дамов, там, де брошка, там пирод…

Ага, вот и они, долгожданные наши, мать их тевтонскую за ногу да об угол, как говаривал памятный комбат. Первым тот самый «Кубельваген», отблескивающий запыленными стеклами. Не хотят херы офицеры пыль глотать — так кто ж им доктор? Снаряда не дождетесь, пулеметом справимся. Или гусеницами, что куда менее эстетично, зато уж наверняка. Следом шел тупорылый грузовик, выгоревший на солнце тент ритмично колыхался из стороны в сторону в такт движению по белорусским колдобинам. Неспешно отсчитывая про себя секунды, Кирилл приспустил прицельную марку, наводя орудие точнехонько чуть повыше капота, прямо в бликующее в солнечном свете стекло кабины. Досчитав до нуля, плавно выдавил спуск. Вслед за щелчком в наушниках, орудие сговорчиво рявкнуло, вышвыривая навстречу обреченному «Опелю» осколочно-фугасную гранату. Одновременно затарахтел курсовой ДТ, и Кирилл увидел, как раскаленный свинцовый хлыст наискось прошелся по открытому, со скатанным тентом, вездеходику, выбивая из лобового стекла крохотные белесые фонтанчики искрошенного пулями стекла. Двигатель взревел, бросая машину вперед — механ прилежно выполнял приказ. И в этот самый миг тупоголовый снаряд, пробив кабину грузовика, ударил в передний борт, сплющив алюминиевый колпачок взрывателя о выкрашенные серой краской доски. Приглушенно бухнуло; брезентовый тент раздался в стороны, вздыбился, распираемый взрывной волной, и унесся куда-то вбок. Полыхнуло, разлетевшись огненно-дымным облаком, расщепленными досками, какими-то непонятными ошметками. Попадание! А дальше стало не до наблюдений — танк рванулся вперед, стремительно сокращая расстояние…

Потерявший управление грузовик протаранил «Кубельваген», подмял и вместе с ним съехал в кювет. Стрелять по идущему следом произведению германского автопрома Кирилл не стал, хотя заряжающий вполне сноровисто воткнул в казенник новый выстрел — слишком близко, да и смысл? Механик выжимал из пятисотсильного двигателя все возможное, и «тридцатьчетверка» смертоносным тараном неслась вперед. Скачущая в командирской панораме картинка навсегда врезалась в память: летящий в лоб радиатор «Опеля» и совершенно очумевшие глаза водителя, пытающегося уйти от столкновения. Как он все это разглядел, Кирилл понятия не имел, видимо, очередная причуда обостренного опасностью восприятия. Мгновением спустя танк с ходу ударил в грузовик, сминая левую надгусеничную полку и сбрасывая его с дороги. Раздался скрежет раздираемого металла — отчего-то Кирилл думал, что они подомнут грузовик, словно в кинофильме, но «тридцатьчетверка» просто спихнула его с дороги, разворотив кабину и скособочив кузов. По броне звонко простучала, разлетаясь брызгами расплавленного свинца и клочьями латунной оболочки, очередь, следом еще одна — опомнился пулеметчик идущего в арьергарде бронетранспортера. Ну, пусть себе лупит, вреда им от этого никакого, разве что краску попортит, гад. Ну, ему за это рейхсмарки платят… платили, ага — Кирилл поймал в перекрестье приземистый, похожий на колун темно-серый корпус и выстрелил с ходу, даже не командуя «короткую». С тридцати метров трудно промахнуться — вот он и не промазал. Граната вошла в защищенный противопульной броней борт «Ганомага» (или «Демага», Кирилл так и не определился с маркой), словно нож в хрестоматийное масло, и взорвалась, разворотив БТР, в тот же миг занявшийся неярким бензиновым пламенем. Ну, вот так где-то…

Танк остановился, словно гордый тигр, походя разметавший свору нападавших бродячих шавок. Еще не отошедшему от горячки короткого боя парню казалось, что все именно так и есть, что бронированные борта грозно вздымаются в такт дыханию могучего мотора, но только казалось, конечно же. Почти минуту осматривал поле боя, но все оставалось по-прежнему. Выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, Кирилл коротко скомандовал:

— Механик на месте, остальные со мной. Серег, — это был заряжающий, — возьми автомат и пару гранат. Все, пошли. На все про все — максимум десять минут. Любые обнаруженные документы забираем, оружие, награды — тоже. И смотрите у меня, на дурную пулю не нарвитесь, вдруг кто уцелел, — парень первым выбрался на башню, прикрываясь ее броней, спустился на корпус и спрыгнул на землю с противоположной от разгромленной колонны стороны. Вытащив из кобуры наган, Кирилл механически взглянул на корпус: выпуск 1934 года, новье, можно сказать. Снова вздохнув, первым пошел вперед.

Бронетранспортер можно было не осматривать — над расколотым снарядом корпусом гудело, разгораясь все сильнее, жаркое пламя, не оставлявшее экипажу ни малейшего шанса. Тяжело воняло бензином, пузырящейся на бортах краской и горящей человеческой плотью. Отправив товарищей к грузовикам, Кирилл двинулся к упавшему в кювет «Кубельвагену». Позади прошелестела короткая, захлебывающаяся очередь из ППД, похоже, заряжающий упокоил кого-то из недобитых фрицев. Что ж, как говаривал Карлсон, дело житейское. Кому-то жить, кому-то умирать. Ни сам он и никто из его товарищей немцев сюда не звал, сами пришли, нежданными. А значит, вполне закономерный итог…

Смятый бампером расстрелянного грузовика вездеход лежал на боку. Из пассажиров в живых остался только один, немолодой мужик в окровавленном кителе с витыми погонами гауптмана. Капитана, то бишь, ежели по-нашему. Остальные? Ну, не повезло, что и говорить. Три трупа… возле танка, блин! Дополнят утренний пейзаж… Что ж, тоже бывает… Кирилл поспешно отвернулся: к виду трупов он так и не смог привыкнуть, тем более что одного выбросило из открытого салона и основательно сдавило между капотом грузовика и кузовом, а водителю тяжелая пулеметная пуля попала в голову. Уцелевший фриц оказался живучим — окровавленной рукой лапал клапан кобуры, тщетно пытаясь достать пистолет, и с ненавистью зыркал заплывшим глазом на Кирилла. А вот это уже совсем нехорошо, — парень поднял руку с револьвером и, поморщившись, спустил курок, все же не удержавшись и сморгнув. Наган коротко дернулся в руке, выплевывая свинцовую смерть. Все…

К горлу подкатил тошнотный комок, и Кирилл несколько раз торопливо сглотнул вязкую слюну, уже привычно отдающую пороховой гарью и соляркой. За спиной еще раз пролаял автомат, и вдруг раздалось несколько негромких, каких-то неправильных выстрелов. Не очередью, но и не одиночными. Ого, это-то еще что?! Парень присел, укрываясь за корпусом вездехода, и закрутил головой, не понимая, откуда стреляют. Да и стреляют ли? Уж больно звук странный, скорее, громкие пистонные щелчки, нежели именно выстрелы. Неужели в кузове одного из грузовиков все-таки ехали солдаты? Тогда чего ж они ждали, почему не атаковали сразу? Поколебавшись, крикнул:

— Серег? Что там у вас?

— Нормально, тащ сержант! — заряжающий отозвался почти сразу. — То не фрицы, то патроны в броневике стреляют, — и, подтверждая его слова, раздалась новая серия крохотных взрывов, завершившаяся несколькими гулкими хлопками. Ага, а это, надо полагать, начали взрываться гранаты в укладке. Кстати, на будущее, нужно подобные моменты учитывать — а ну как фрицы будут, к примеру, мины везти? Или вовсе, подожгут они подвозчик боеприпасов, выйдут, а тут оно и рванет. Глупая смерть.

— Документы собирайте давайте. И в кузовах пошарьте. Я сейчас тут закончу…

Стараясь не смотреть в лицо застреленного человека, Кирилл расстегнул тугую пуговицу и вытащил из кармана френча какие-то бумаги, торопливо охлопал остальные карманы, стараясь не измазаться в чужой крови, вытащил из кобуры пистолет, обычный пехотный «парабеллум». Едва ли не против воли задерживая дыхание, чтобы не слышать железистого запаха свежей крови, обыскал остальных, не глядя запихивая документы в планшет. Подобрал оружие — еще один пистолет, похоже, «вальтер», и валявшийся в пыли, но вполне целый с виду автомат МП-38. «Машиненпистоле образца одна тыща тридцать восьмого года», иначе говоря. Принадлежавший, надо полагать, кому-то из пассажиров, поскольку рядовые пехотинцы, вопреки множеству кинофильмов, вооружались почти исключительно карабинами Маузера. Вроде все? Ах да, у немца ж тоже полевая сумка должна быть. Точно, вот она. Теперь точно все…