История Киева. Киев литовско-польский - Виктор Киркевич

его хроники, руський народ расселился дальше на север из-за своей многочисленности. Причем одной из причин этого расселения, как выясняется, было неудовлетворительное правления Аскольда и Дира – так как люд «тяготился их княжением». Затем были избраны на управление из варягов три брата – Рюрик, Синеус и Трувор. То есть, не от Рюрика с братьями к Аскольду и Диру идет цепочка, как в древнерусских летописях, а наоборот. Что также дает возможность считать Аскольда и Дира выходцами из местного населения Приднепровья, если эта информация не выдумка хрониста. Рюрик (Rurek, затем в тексте приводится вариант Rurko) осел в Новгороде (Nowogrod), Синеус (Szinyev) – в Белоозере (Byalye yeszyoro), Трувор (Trubor) – в Изборске (Sborsk). После смерти Синеуса и Трувора, которые не оставили потомства, их княжества перешли к Рюрику. Эти данные не столь важны, потому что они изложены в соответствии с древнерусскими летописями. Но дальше есть интересный текст: «Оставил [Рюрик] по себе сына по имени Игорь (Jior), который, достигнув совершеннолетия, Аскольда (Oszkaldum) и Дира (Dyr), Киевских (Kyowienses) князей, не ожидавших от него злой напасти, предательски убил, а их землями и княжениями завладел». В этом отрывке не упоминается Олег, и Игорь был уже взрослым, когда убили Аскольда и Дира. Можно предположить, что Длугош брал эту информацию из неизвестного нам источника, где отсутствует Олег и действует только Игорь. Приведенная хронистом информация является недостаточной для того, чтобы можно было судить, был Игорь на момент смерти Рюрика в малом возрасте, как это следует из «Повести временных лет», или нет. Упоминание, что Рюрик оставил после себя несовершеннолетнего сына явно указывает на то, что Длугош исказил эти летописные сведения в связи с сокращением своей хроники.

Кроме Длугоша, уделил внимание истории Руси и Матей Стрыйковский (польск. Maciej Stryjkowski, 1547 – около 1590). Его главным трудом была «Хроника польская, литовская, жмудская и всей Руси», которая состояла из 25 книг и была написана на польском языке с некоторыми вставками на латыни. Хроника охватывает период с древних времен до 1581 года. Главным объектом исследования хрониста была история Литвы, поэтому на ней останавливаться не буду.

Считаю нужным отметить, что Стрыйковским в хронике были отведены целые разделы об истории Руси. Но, что касаемо руських земель, он не выходит за временные рамки существования Киевской Руси до момента поглощения этих земель Литвой. В его распоряжении, по сравнению с предыдущими хронистами (в частности Длугоша), было больше источников. К тому же, Стрыйковский знал руськую речь: при передаче имен он не делает ошибок. Но кое-где приводит несколько различных вариантов имен (у него существуют два варианта имени – Кий и Киг («Kij albo Kig»), то, что он взял из древнерусских летописей, и то, что было взято у Длугоша. Та же ситуация же с Синеусом («Sineus albo Siniew»), Трувором («Truwor albo Trubor») и другими) [69]. Но в отличие от них, имя Аскольда хронист приводит в трех вариантах – Oskald, Askolt и Oskolod [70]. Первая форма встречается у Длугоша (Oszkald), вторая и третья могли быть взяты из какой-либо древнерусской летописи, так как подобные формы имени встречаются во многих летописях. В хронике Стрыйковского различаются два вида русов – те, которые жили в Приднепровье с главным городом Киевом, и те, которые жили в Приильменьи с главным городом Новгородом Великим.

Почти дословно Стрыйковский повторяет Длугоша в отношении киевской легенды, но к данным о строительстве братьями одноименных городов есть интересные дополнения, которых нет ни в известных нам древнеруських летописях, ни в других источниках, в частности у Длугоша. Приведем это место полностью: «Кий (Kij albo Kig), Щек (Scieg) и Хорив (Korewo), князья Руськие (Ruskie), были родными братьями, а четвертой их сестра Лыбедь (Lebeda albo Lebed), из народа и потомства Иафета (Jafetowego) и Мосоха (Mosocha) сына его. А те, управляя Руським (Ruskimi) народом, начали строить и укреплять города и замки для защиты. Кий старший, замок и город Киев (Kijow) под своим именем на реке Днепре (Dnieprem) основал, где потом была главная и славная столица единовластия Руського (Ruskiego). Второй брат Щек (Sciek), недалеко от Киева (Kijowa) построил замок и город на горе Щекавице (Sciekawice) от своего имени [названное]. Также тоже Хорив, третий брат их, Хоревицу (Korewice) в отдельном своем княжестве основал, которая затем Вышгородом (Wyssegrodem) [была] названа. А сестра их Лыбедь (Libeda) над рекой Лыбедь (Libieda), вполне обоснованно, там же замок Либич (Libiec), или [по-другому называемо] Любич (Lubiec), построила на высоком холме».

Если Длугош лишь раз вспоминает родство Аскольда и Дира с Киевичами, то Стрыйковский три раза называет их потомками Кия и подает известия о начале Руси более объемно. Стрыйковский в главе, где кратко описывается история Киевского, Владимирского и Луцкого княжеств накануне правления Гедимина, упоминает дату основания Киева – 430 год. Хотя в других главах о руських правителях, в том числе о Кие и его братьях и сестре, он ничего не пишет. Насколько эта дата верна, мы не можем уверенно сказать (не исключено, что это взято из какого-то фольклорного источника).

XVI век стал прорывом для оригинальной польской литературы. Кроме названной хроники, были написаны на польском языке еще две книги – «Хроника всего мира» Мартина Бельского(отца) и «Польская хроника» Иоакима Бельского(сына). До них еще не было оригинальных польских трудов по истории, потому что книги писались на латыни. Но зарождение традиции создания исторических произведений на национальном языке не привело к кризису латиноязычной хронографии в Польше. Латинская традиция была профессиональнее польской, последняя лишь только формировалась и еще не имела высокого уровня техники исторического описания. К тому же латинские труды хронистов были адресованы европейскому читателю, а не только польскому. Но все же и оригинальная польская литература имела своего читателя в других землях, по крайней мере, начиная с XVII века. Например, А. И. Лызлов перевел некоторые главы из хроники Стрыйковского. Ф. Софонович в значительной степени дополнил свой труд данными из польской хроники при освещении истории Руси, Литвы и Польши. В процессе создания «Литовской и Жемойтской хроники», летописи И. Кроковского и других украинских источников также была использована хроника Стрыйковского.

Так были рассмотрены и систематизированы данные по истории Руси, представленные хронистами Длугошем и Стрыйковским. Проведен сравнительный анализ их хроник с древнеруськими летописями и другими источниками (в том числе с другими польскими хрониками). Как мы убедились, сведения носят противоречивый характер. Длугош больше опирался на польские источники, и в меньшей степени – на древнеруськие (в связи с поздним ознакомлением с ними), а вот Стрыйковский значительно увеличил количество источников. Кроме известных (византийских, польских, древнеруських и