Смерть Канарейки - Стивен Ван Дайн

– Мне кажется, с вами можно говорить, – все еще недоверчиво сказала она, – но не знаю, отчего это мне так кажется. – Она помолчала. – Но слушайте: вы обещали, что не впутаете меня в что дело. А если впутаете, то мне придется опять стучать копытами среди хористок. Это не жизнь для девушки с экстравагантными вкусами, такой как я. Уж поверьте мне, дружочек! Мне велели держаться от этого подальше.

– Подобное бедствие никогда не постигнет вас из-за недостатка осторожности с моей стороны, – заверил ее Ванс с добродушной серьезностью. – Кто вам велел держаться от этого подальше?

– Мой… жених. – Она говорила, слегка кокетничая. – Его очень хорошо знают, и он боится, что будет скандал, если меня притянут как свидетельницу или что-то в этом роде.

– Я прекрасно понимаю ваши и его чувства, – сочувственно кивнул Ванс. – А кто, кстати, это счастливейший из людей?

– Скажите! Какой вы милый! – Она сказала это застенчиво. – Но я еще не объявляла о своей помолвке.

– Ну, не будьте упрямы, не бойтесь, – уговаривал ее Ванс. – Вы же прекрасно знаете, что я могу выяснить его имя. А если вы заставите меня приняться за поиски, тогда мое обещание хранить ваше имя в тайне теряет силу.

Мисс Ла Фосс вынуждена была согласиться.

– Ладно, это все верно… Пожалуй, я могла бы вам сказать, только помните, вы обещали защитить меня. – Она широко раскрыла глаза и умоляюще поглядела на Ванса. – Я знаю, что вы меня не подведете, правда?

– Моя дорогая мисс Ла Фосс! – Ванс был само негодование.

– Ну, мой жених, мистер Мэнникс, он заправляет большой меховой фирмой… Понимаете, – заговорила она с таинственностью, – Луи – это мистер Мэнникс – раньше ухаживал за Марджи. Поэтому он не хотел, чтобы меня впутывали в это дело. Он сказал, что его имя может попасть в газеты, а это повредит его бизнесу.

– Я вполне понимаю это, – пробормотал Ванс. – А вы случайно не знаете, где мистер Мэнникс был ночью в понедельник?

Девушка, казалось, была испугана.

– Конечно, знаю. Он был вот здесь со мной с половины одиннадцатого до двух часов ночи. Мы обсуждали новую музыкальную постановку, в которой он был заинтересован: он хотел, чтобы мне дали главную роль.

– Я уверен, что вы будете иметь в ней успех, – Ванс говорил с обезоруживающим дружелюбием. – А вечером в понедельник вы сидели одна дома?

– Вряд ли я стала бы сидеть одна. – Эта мысль, казалось, развеселила ее. – Я пошла на «Скандалы» и рано вернулась домой. Я знала, что придет Луи… мистер Мэнникс.

– Надеюсь, он сумел оценить вашу жертву. – Ванс, похоже, был разочарован неожиданным алиби Мэнникса. Казалось, продолжать дальнейшие вопросы бесполезно. Помолчав, он заговорил о другом.

– Скажите: вы знаете некоего мистера Чарльза Кливера? Он был другом мисс Оделл.

Девушка была явно обрадована таким поворотом в разговоре.

– Да. Он все время ухаживал за Марджи. Даже тогда, когда она его бросила из-за мистера Спотсвуда, он, можно сказать, остался ей верным – всегда бегал за ней, посылал ей цветы и подарки. Бывают же такие мужчины! Бедный Старина Чарли! Он даже звонил мне вечером в понедельник, чтобы я устроила ему встречу с Марджи. Может быть, если бы я это сделала, она была бы сейчас жива… Забавный это мир, правда?

– О, бесконечно забавный. – Ванс спокойно курил около минуты, я не мог не восхищаться его выдержкой. – Вы не можете припомнить, в каком часу звонил вам мистер Кливер в понедельник вечером? – По его тону можно было подумать, что вопрос не имеет никакого значения.

– Дайте подумать. – Она кокетливо надула губки. – Это было без десяти двенадцать. Я помню, что вот эти часы с колокольчиком пробили полночь, и я сначала очень плохо слышала из-за этого Чарли.

– А как же насчет свидания мистера Кливера?

– О, я была слишком занята обсуждением новой постановки и должна была ему отказать. И мистер Мэнникс не хотел, чтобы мы устраивали у себя что-нибудь этой ночью… Но я ведь не виновата, правда?

– Конечно, – успокоил ее Ванс. – Работа важнее развлечений, особенно такая серьезная работа, как ваша… Тут остается еще один человек, о котором я хочу вас спросить, и я больше не буду вас спокоить. Какие отношения были у мисс Оделл с доктором Линдквистом?

– Я все время боялась, что вы меня о нем спросите. – У нее в глазах мелькнула тревога. – Я просто не знаю, что сказать. Он был дико влюблен в Марджи, и она его не гнала прочь. Но потом та об этом жалела, потому что он стал ревновать, как сумасшедший. Он ее просто изводил. И однажды – представляете – он пригрозил, что застрелит ее, а потом застрелится сам. Я говорила Марджи, чтобы она была с ним поосторожнее. Но она, видимо, его не боялась. Я думаю, что она ужасно рисковала… О! Вы думаете, это могло… вы действительно так считаете?…

– А был еще кто-нибудь, – перебил ее Ванс, – кто вел себя так же, кто-нибудь, кого мисс Оделл имела причины бояться?

– Нет, – мисс Ла Фосс покачала головой. – У Марджи было не много близких ей мужчин. Она их не часто меняла. Кроме тех, кого вы назвали, больше никого не было – только еще мистер Спотовуд, конечно. Он выставил Чарли несколько месяцев тому назад. Она с ним обедала вечером в понедельник. Я хотела, чтобы она пошла со мной на «Скандалы», поэтому я знаю.

Ванс встал и протянул ей руку.

– Вы были очень добры, и вам совершенно нечего бояться. Никто никогда не узнает о нашей маленькой беседе.

– Кто, вы думаете, убил Марджи? – В голосе девушки слышалось искреннее волнение. – Луи говорит, что это был, наверное, какой-нибудь грабитель, которому были нужны ее драгоценности.

– Никто не знает этого наверное, но полиция согласна с мистером Мэнниксом.

К девушке внезапно вернулись ее сомнения, и она испытующе посмотрела на Ванса.

– Почему вас это так интересует? Вы ведь не знали Марджи, правда? Она никогда не говорила про вас.

Ванс засмеялся.

– Мое дорогое дитя! Я хотел бы сам знать, почему я так чертовски заинтересован этим делом. И, честное слово, я не могу дать вам самого простого объяснения… Нет, я никогда, не был знаком с мисс Оделл. Но мое чувство меры было бы оскорблено, если бы мистер Скил был наказан, а настоящий преступник остался на свободе. Вероятно, я становлюсь сентиментальным. Это грустная участь, верно?

– Кажется, я тоже становлюсь слишком мягкосердечной. – Она кивнула, все еще глядя Вансу в глаза. – Я рискую своим счастьем, говоря вам все это, но я почему-то вам поверила… Скажите честно, вы меня не надули?

Ванс приложил руку к сердцу и сделался серьезным.

– Моя дорогая мисс Ла Фосс, когда я удалюсь, можете считать, что меня здесь никогда не было. Вычеркните меня и мистера Вана Дайна из своей памяти.

Что-то в его голосе успокоило ее, и она кокетливо улыбнулась нам на прощание.

ГЛАВА 17

ПРОВЕРКА АЛИБИ

(четверг, 13 сентября, после полудня)

– Мои розыски продвигаются! – в восторге воскликнул Ванс, когда мы снова очутились на улице. – Прелестная Элис нашла в себе целые залежи информации. Только вам следовало бы лучше следить за собой, когда она назвала нам имя своего возлюбленного, право, следовало бы, Ван. Я видел, как вы подпрыгнули, и слышал, как вы втянули в себя воздух. Такие эмоции не к лицу юристу.

Из автомата возле отеля он позвонил Маркхэму:

– Я приглашаю вас позавтракать. У меня много секретов, которые я хочу сообщить вам на ухо.

Последовал спор, но, в конце концов, Ванс одержал победу, и через минуту мы уже сидели в такси.

– Элис умна, в этой кудрявой голове есть мысль, – размышлял Ванс. – Она гораздо умнее, чем Хэс – она сразу поняла, что Скил не виновен. Характеристика, которую она дала бесподобному Тони, неизящна, но зато верна! И вы, конечно, заметили, как она доверилась мне. Трогательно, а? Трудная это задача, Ван. Что-то здесь не ладно.

Он молча курил, пока мы проезжали несколько кварталов.

– Мэнникс… Любопытно, что он опять появляется. И он приказал Элис молчать. Но почему? Может быть, он сообщил ей истинную причину. Кто знает? С другой стороны, был ли он со своей любовницей с половины одиннадцатого? Снова: кто знает? Что-то не то с этим деловым обсуждением. Затем Кливер. Он позвонил без десяти двенадцать. О, он, конечно, звонил. Это не выдумка. Но как он мог звонить из машины, на ходу? Этого он не мог сделать. Может быть, он действительно хотел повидаться со своей непокорной Канарейкой? Но тогда зачем ему это алиби? Струсил? Возможно. А зачем он устроил это так сложно – почему он прямо не позвонил предмету своей любви? Ага, возможно, он и звонил! Ведь кто-то звонил ей без двадцати двенадцать. В этом надо разобраться, Ван… Да, он мог ей позвонить, а когда ему ответил какой-то мужчина, – что за дьявол, кстати, был этот мужчина? – он мог обратиться к Элис. Вполне естественно, знаете ли. Во всяком случае, он не был в Бунтоне… Бедный Маркхэм, как он будет ошеломлен, когда узнает! Но что меня действительно беспокоит, так это рассказ о докторе. Ревность, доходящая до безумия: это очень похоже на характер Амбруаза. Он из того сорта людей, которые могут совершенно потерять голову. Я знал, что его исповедь в отцовских чувствах – полная чепуха. Скажите! Значит, доктор угрожал и размахивал пистолетом! Плохо, плохо. Мне это не нравится. С такими ушами, как у него, вовсе не трудно спустить курок. Паранойя – вот что это такое. Мания преследования. Возможно, он думал, что девушка с Чарли или, может быть, со Спотсвудом обманывает его и издевается над его несчастьем. О таких старичках ничего не знаешь. Они скрытны, но опасны. Осторожная Элис предостерегала Канарейку… Все это чертовская путаница. Я, во всяком случае, чувствую себя не в своей тарелке. Мы продвигаемся, хотя я не могу понять, в каком направлении. Это все зверски раздражает.