Тирант Белый - Жуанот Мартурель

Когда привели Тиранта в чувство, а все духовенство прибыло к тому месту, повелел король положить тело мертвого рыцаря в гроб и поставить тот гроб на носилки, торжественно закрыв золотым парчовым саваном, что предназначался для рыцарей, погибших в бою. Вслед за ним несли Тиранта на большом щите, но поскольку его рука бессильно свисала и он не мог удержать ее, решили привязать ее к посоху и вложить в ладонь тот самый кинжал, которым он убил рыцаря.

Впереди всех шествовали священники с крестами в руках, за ними несли погибшего рыцаря на носилках, далее шли все прочие рыцари.

Следом шел король вместе с самыми знатными сеньорами. За ними несли Тиранта, как было уже описано, вослед шла королева в сопровождении самых знатных и родовитых дам и девиц, а за ней — главный коннетабль с тысячью дружины. И так проследовали они до церкви Святого Георгия и там торжественно отслужили заупокойную мессу. А когда тело покойного по велению турнирных судей положили в гроб, Тиранта поднесли к нему так близко, что казалось, будто рукой своей, в которую вложен был кинжал, указывал он на гроб, словно прося, чтобы и его положили туда же, тем более что походил он в ту минуту скорее на покойника, чем на живого.

Когда король и королева вместе со всеми остальными вышли из церкви, проводили они Тиранта до самых его покоев, оказав тем самым ему большую честь, и каждый день король со всею свитою приходил проведать Тиранта до тех пор, пока не начал тот поправляться. И так поступали со всеми, кто был ранен. Тиранту же послали тридцать девиц, которые постоянно при нем находились и служили ему.

Когда Тиранта положили в постель, было далеко за полдень, а король еще не обедал. Спросили тогда у короля, не хочет ли он сначала пообедать, а потом уж вернуться в церковь Святого Георгия, дабы вынести приговор сеньору Вилезермесу. Судьи, там же находившиеся, предложили его величеству сначала отобедать, ибо давно перевалило за полдень, а вечером закончить все дела — так и поступили.

В час вечерней молитвы король и королева и вся их свита отправились в церковь Святого Георгия. Туда же принесли и Тиранта, и, едва окончилась вечерня, король повелел огласить такой приговор.

Глава 68

Получив власть и дозволение его королевского величества судить и выносить приговоры по всем битвам, что произойдут за время, определенное его величеством, как на турнирном поле, так и в бастионах, на равнине и в горах, пешими рыцарями или конными, с барьером или без оного, с оружием или без, при народе или в укромном месте, — властью, нам данной, мы, судьи, постановляем и оглашаем:

«Сеньор Вилезермес погиб в бою достойно, как истинный ратный мученик, и, поскольку не люжет он без нашего решения быть предан земле, как полагается христианину, объявляем мы, что достоин он христианского погребения и принят будет под своды Святой матери Церкви. Победителем же в битве объявляется Тирант Белый. После отпевания тело сеньора Вилезермеса опущено будет в могилу, предназначенную рыцарям, что погибли в бою, не попросив пощады. Таково решение наше, запечатанное гербовой печатью».

Когда огласили это решение, священники пропели над могилой очень красивую литанию[130] и воздавали покойному почести почти до полуночи, ибо он погиб в бою, не попросив пощады.

Затем король и королева со свитою проводили Тиранта в его покои с превеликими почестями. И так же поступали всегда со всеми рыцарями-победителями.

Вам же, полагаю, в удовольствие будет, — сказал отшельник, — ежели объясните вы мне теперь, отчего же объявили Тиранта победителем, когда на столь большом и пышном турнире лишь трижды побеждал он рыцарей? Очень в радость мне, что лучшим стал Тирант на празднествах, однако ж дивлюсь я, что за три поединка удостоили его такой чести, ведь и другие рыцари не менее славно там бились.

О нет, сеньор,— сказал Диафеб, — еще свершил он удивительные подвиги, о которых пока не рассказал я вашей милости.

В словах этих для меня большое утешение, — сказал отшельник, — соблаговолите же поведать мне о них, и выслушаю я вас с превеликим удовольствием.

Сеньор, да будет известно вашей милости, что спустя два месяца, как поправился Тирант и мог уже носить оружие, случилось с ним происшествие, о котором я сейчас расскажу.

Однако ж, сеньор, мне придется пропустить истории о прочих добрых рыцарях, что выиграли много битв и повергли многих противников, дабы не впасть в многословие, но рассказать вам о ратных подвигах Тиранта, и убедится тогда ваша милость, что по совести и справедливости воздали ему честь и назвали лучшим рыцарем.

Так вот, на празднества между тем прибыл принц Уэльский[131] с большою свитой рыцарей и придворных и стал лагерем под стенами города. Был он заядлый охотник, а потому привез с собою огромных и очень свирепых охотничьих псов. И случилось так, что однажды прибыл король в его лагерь с тремя или четырьмя рыцарями, дабы отпраздновать встречу, ибо в детстве они были друзьями и приходились друг другу близкой родней.

Принц же горел желанием устроить состязания и, как только прибыл король в лагерь, стал упрашивать его послать за судьями и держать совет. Судьи тотчас явились по королевскому приказанию, и устроили они тайный совет. Меж тем уже перевалило за полдень, и весь народ в этот час отдыхал. Тирант в ту пору возвращался из города, где заказал себе новое платье, расшитое золотом, и когда поравнялся он с лагерем принца Уэльского, один из охотничьих псов порвал тяжелую цепь и убежал со двора, и много людей хотели схватить его да привязать, но был пес столь свиреп, что никто не решался к нему приблизиться.

Проезжая через лагерь, увидел Тирант, что навстречу несется огромный пес[132] и хочет наброситься на него. Тогда быстро спешился Тирант и вынул меч. Увидев меч, пес повернул назад, а Тирант сказал:

Не хочу я из-за пса потерять жизнь и доброе имя.

И вновь сел на коня. Король и судьи хорошо все это видели. Сказал тогда принц Уэльский:

Честное слово, сеньор, знаю я, что это злющий пес, и, ежели тот рыцарь, что там сейчас едет, — храбрец, увидим мы славный бой.

Сдается мне, — сказал король, — что это Тирант Белый, один раз уже отпугнул он пса, навряд ли в другой раз этот пес к нему сунется.

Однако, едва Тирант немного отъехал, пес вновь бросился на него с яростью. Пришлось Тиранту вновь спешиться, и вот что сказал он:

Не пойму я, дьявол ли меня преследует или колдовские чары?

Вновь вынул он меч и замахнулся на пса, тот же бегал вокруг рыцаря, но, побаиваясь меча, не решался приблизиться.

Что ж, — сказал Тирант, — вижу, боишься ты моего меча, но не хочу, чтоб сказали потом, будто бился я, превосходя тебя оружием.

С теми словами отбросил он меч, а пес, увидав рыцаря безоружным, в три прыжка приблизился к мечу, схватил его зубами и оттащил как можно дальше, после чего во всю прыть бросился к Тиранту.

Теперь мы равны, и повергну я тебя тем же оружием, которым хочешь ты меня убить.

Схватились они с превеликой яростью и кусались до крови. Пес тот был огромный и злющий, трижды валил он Тиранта наземь, и трижды тот поднимался, и полчаса уж длился меж ними бой, а принц Уэльский приказал своим людям не приближаться и не разнимать их, пока не выйдет кто-нибудь победителем.

У бедного Тиранта сильно изранены были руки и ноги. Наконец схватил он пса руками за шею и сдавил изо всей силы, а зубами так сильно впился ему в глотку, что замертво повалился пес наземь.

Тотчас подошли король с судьями, взяли Тиранта и отвели в дом принца, а потом призвали лекарей, чтобы излечить его раны.

Честное слово, рыцарь, — сказал принц Уэльский, — скорее хотел бы я лишиться лучшего города Англии, чем потерять этого пса.

Сеньор, — сказал Тирант,— дай Бог мне излечиться от моих ран, ибо и за половину вашего графства не хотел бы я получить их.

Когда королева и девицы узнали о происшедшем с Тирантом, сразу же пришли проведать его. Увидев рыцаря в столь плачевном состоянии, так сказала королева:

Тирант, потом и кровью добывается честь, а вы — только из огня да в полымя.

Светлейшая сеньора, ангел земной и небесный, пусть рассудит ваше величество мой грех, — сказал Тирант. — Не хотел я никому вреда, да явился мне дьявол в виде собаки, с согласия хозяина его, и исполнил я то, что пришлось мне исполнить.

Пусть не печалят вас ваши злоключения, — сказала королева, — ибо в них проявляется ваша доблесть.

Никогда и никто, светлейшая сеньора, — ответил Тирант, — не видел меня в печали от великой потери, ни в превеликой радости от щедрой награды. Истинно, душа человека сомневается, сердце же иной раз веселится, иной раз печалится. Но кто привычен к трудам и лишениям, к ранам и великим невзгодам, не может падать духом, что бы с ним ни приключилось. Более огорчает меня несправедливость, что творится на моих глазах, чем все опасности, которые мне угрожают.