Н.У.Б.: палач по имени Амнезия (СИ) - Двуликий Богдан

Глава 4. Мёртвые честнее живых: информатор. Часть 1-9

Искатель очнулся от наваждения, которое трудно было назвать как долгим, так и мимолётным. В ладони он крепко сжимал диктофон, который казался горячим. Одна диктофонная запись, похоже, была прослушана. Но искатель не помнил, до конца ли прослушал её.

Глянув на маленький дисплей диктофона, ИИ убедился, что запись воспроизведена до конца — кнопку паузы он не нажимал. Немного промотав файл обратно, боец ещё раз услышал знакомые слова старика: «…у истоков этого колоссального преступления, не могут нормально контролировать ход эксперимента».

Что случилось потом? Он вырубился на минуту-две или бредил? Анализируя состояние своего духа и тела, боец уверенно приходил к выводу, что не чувствовал себя невыспавшимся. Напротив, он был не просто бодр, но и готов к новым свершениям. Как раз поэтому его начинали беспокоить эти подобия видений.

И если в первом случае это можно было отнести к сновидениям, то сейчас — вряд ли. Больше всего сейчас искатель переживал за свою психику. Вменяемость — вот то, без чего начавшаяся с неизвестными пока до конца силами война не могла быть продолжена с шансами на победу. Хотя бы маленькую победу в виде установления истины относительно собственной персоны.

Мелькавшие в уме картины и образы, звучавшие слова и звуки окружающего мира были так реалистичны, что в момент виде́ния не возникало никаких сомнений по поводу того, что всё происходило на самом деле. Но ведь этого не было на самом деле… Если, конечно, он не находился в тот момент в некоем другом, параллельном измерении.

«Сейчас бы с этим измерением разобраться», — желчно ухмыльнулся сам над собой искатель и решил сконцентрироваться на реалиях, окружавших его «здесь и сейчас». Итак, одна диктофонная запись была прослушана. Предстояло ознакомится ещё с двумя.

— Пока негусто, — неожиданно для самого себя высказался вслух искатель, характеризуя степень информативности аудиофайла. И действительно: по большей части старик записал некие свои эмоциональные всплески по поводу сложившейся ситуации.

Из конкретики был назван, пожалуй, только сам вирус — ноунэйм вирус — это название ИИ запомнил легко и, скорее всего, навсегда. Всё остальное, в общем-то, домысливалось логически. С разной степенью достоверности — да, но домысливалось. Разрозненность людей, равно как и резкое уменьшение их численности, была налицо. Адов беспредел представителей власти, возомнившей себя господствующим классом, тоже прослеживался.

Что ж, теперь это подтверждено и другим человеком. А вот что всё сильнее интересовало искателя, так это природа когтистых, или бестиаров, как их, видимо, официально называли. Если представитель правопорядка произносил в беседе это слово, то такова официальная формулировка, наверное, и была.

До сих пор в голове не укладывалось несколько вещей. Первое: каково происхождение этих исчадий? Второе: контактировал ли кто-то из живущих на современной планете людей с этими бестиарами, и было ли это привилегией именно власти, к примеру? Отсюда логично вытекает третье: если всё же правоохранители — это одно из тех сословий, которым дозволено контактировать с монстрами, не генетический ли эксперимент скрывается за всем этим?

От количества, а главное, свойства возникавших вопросов искатель начинал снова ощущать невероятную тяжесть в голове, которая вскоре могла перерасти в боль. Лучшее решение на сейчас — это воспроизвести второй файл. Кто знает — возможно, он более информативный и прольёт больше света на тайны этого смутного настоящего.

Искатель огляделся вокруг, словно был риск, что кто-то пытается за ним следить, осмотрел потолок, вспомнив зачем-то, что где-то тут кроется люк, с помощью которого, предположительно, организовывалась прослушка этой квартиры и достал из рюкзака воду.

Несколько глотков прохладной воды немного успокоили ум искателя, и он ещё несколько раз повернул голову то направо, то налево, то вверх, то вниз. На самом деле, он опасался впасть в то состояние, которое влекло за собой сверхреалистичные видения. Сейчас его задача состояла в том, чтобы сконцентрироваться на этой реальности.

Максимально настроившись на получение информации, искатель поднёс диктофон поближе к лицу, крестиком перевёл курсор на второй файл и снова нажал «play».

Глава 4. Мёртвые честнее живых: информатор. Часть 1-10

После непродолжительного негромкого шипения из динамиков диктофона вновь послышался голос старика.

«Так. Собираюсь с мыслями и с духом. Странное ощущение — как будто я разговариваю с настоящим живым собеседником и мои слова очень важны для него… Хотя я не сильно удивлён. Долгое отсутствие общения с людьми и продолжительный прессинг со стороны властей, правоохранителей — всё это не помогает чувствовать себя адекватным и полноценным.

Мне иногда кажется, что я теряю ориентиры, срываюсь в бездну тихого помешательства. Люди, оказавшиеся в таком же положении, как я, ощущают себя как на необитаемом острове — может, и хуже. Из преимуществ только то, что без особых проблем можно достать жратву. В остальном — ты находишься под полным контролем.

Жуткое дело: ведь многие, как я успел заметить, реально верят в то, что всё нормально. Им внушили, что вот это всё — и есть спокойная жизнь. На деле людям просто разрешают жрать в своей каморке без права передвижения, без каких-то культурных благ. Эти деградировавшие полоумные, которые пытаются и другим донести, что всё творящееся вокруг — необходимость, похожи на существ, страдающих особой, невиданной ранее формой мазохизма.

Я часто размышляю над течением жизни в современном мире и прихожу к выводу, что человечество ждёт скорая гибель. Процесс уже запущен. Как таковая, жизнь уже закончилась, мы скатываемся в бездну, где падение будет долгим и страшным. И страшно не то, что мы разобьёмся в ней, а что погибнем до удара…

Если суждено умереть от шокера, дубинки, ножа или ствола — пусть, но я поразмышляю лишний раз на тему ноунэйм вируса. Элементарный вопрос: как так может быть, что о нас заботятся, стараются спасти от последствий опасной болезни, но при этом держат в полном неведении и жёстко карают даже за то, что ты вслух произнесёшь название этого вируса?

Нас очень чётко разграничили по социальным ячейкам. Как минимум можно поделить оставшихся на 2 группы: люди и не́люди. Это субъективно. Излишне эмоционально. Но как ещё отнестись к тому, что одним доступны свободы и удовольствия, пусть и в разной мере, а другим — из удовольствий только насыщение желудка? Дошло до абсурда: даже по ящику перестали показывать что-то кроме новостей. Никаких тебе мыльных опер, шоу, передач о животных — только новости. Лживые новости.

Как-то раз, услышав какой-то гул за окном, я отодвинул штору и увидел фургон служителей правопорядка. Они бодро и жизнерадостно подходили к нему с какими-то коробками, пакетами, рядом с ними шли девушки. Их явно ждал более весёлый день, чем тех, кто рассажен по своим конурам и в свободе передвижения может довольствоваться только тем, что имеет право высунуться в окно.

Вот мне даже с дочуркой моей видеться нельзя. Якобы это небезопасно. Но даже если допустить возможную опасность прямого контакта, то почему нельзя пообщаться хотя бы через окно? Да хоть по телефону?

Осталось слишком мало вещей, способных поддерживать остатки оптимизма, надежды на лучшее и, в конце концов, адекватности ума. Это желание когда-нибудь увидеть дочь. А ещё — книги. У меня скромная библиотека, но я регулярно перечитываю что-то под настроение. Это позволяет чувствовать себя не животным, а человеком.

Присказка моя что-то затянулась. Вошёл во вкус. Но сказка впереди! А то, что она будет — можно не сомневаться. Это страшная сказка для взрослых и сильных. Только сильный, волевой и выносливый человек может что-то попробовать изменить в этом мире. У других — шансов нет. Их удел кланяться в ноги узурпаторам и хвалить их, что есть возможность кушать и дышать воздухом.