Игра без козырей - Дик Фрэнсис

— Должен заметить, — с облегчением проговорил Чарлз, — что ты и сам хорошо над этим поработал.

— Над чем?

— Ты не придавал значения тому, что случилось.

— Еще как придавал.

— Но никто бы и не заподозрил! — Чарлз вздохнул. — Когда я передал, что твоя жена просит развод, ты всего лишь сказал: "О". Когда это случилось, — он кивнул на мою руку, — я приехал к тебе с сочувствием, и первым, что ты мне сказал, если я точно запомнил, было следующее: «Не унывайте, Чарлз. Мне это нравилось, и я ни о чем не жалею».

— Да, так я и сказал.

С самого раннего детства я инстинктивно избегал сочувствия. Мне не нужно сочувствие. Я не доверяю ему. От него размягчаешься, а незаконнорожденный ребенок не может позволить себе быть мягким. Один способен рыдать на всю школу, а другой никогда не допустит такого ужасного позора. Бедность, насмешки, потом уход жены и поломанная карьера вызывали у меня только пожатие плечами и твердое убеждение: горе должно быть спрятано глубоко внутри, подальше от посторонних глаз. Глупо, наверно, но ничего не поделаешь.

Мы с Чарлзом позавтракали внизу в ресторане и обсудили детали развода так, будто говорили о посторонних людях. Оказалось, Дженни не хотела упоминать о том, что причина развода — ее новое замужество. «Пусть Сид устроит как-нибудь это дело, он же работает в агентстве и должен знать способы», — сказала она Чарлзу. Чарлз объяснил, что будущий муж Дженни так же, как и Тони, дипломат и предпочел бы, чтобы не она была инициатором развода.

Изменял ли я уже Дженни, деликатно спросил Чарлз. Глядя, как он зажигает сигару, я ответил:

— Боюсь, что нет, потому что по не зависящим от меня причинам долго неважно себя чувствовал.

Он согласился, что причины вполне уважительные. Но я заверил его, что устрою все так, как хочет Дженни. Для моего будущего это не имеет значения, а для нее — очень важно. Чарлз сказал, что она будет очень благодарна. Впрочем, зная ее, я подумал, что Дженни просто воспримет мои хлопоты как должное.

Закончив обсуждение этой темы, мы переключились на Крея. Я спросил Чарлза, видел ли он его на прошедшей неделе.

— Да, я как раз собирался тебе сказать, что в четверг завтракал с ним в клубе. Совершенно случайно. Так получилось, что, кроме нас, там никого не было.

— Вы впервые встретили его у себя в клубе?

— Да. Разумеется, он благодарил меня за прекрасный уик-энд и тому подобное. Поговорили о кварцах. «Очень интересная коллекция», — сказал он. Но ни звука о камне «Святого Луки». Мне очень хотелось прямо спросить его, чтобы увидеть реакцию. — Чарлз стряхнул пепел и улыбнулся. — Я мимоходом упомянул о тебе. Он мягко сказал, что ты грубо оскорбил его самого и его жену, но что, разумеется, это не могло испортить ему удовольствие от пребывания в моем доме. Я подумал, что дело скверно. Он может устроить тебе какую-нибудь гадость. По крайней мере, он намерен это сделать.

— Да, — жизнерадостно согласился я. — Я действительно оскорбил его и, кроме того, шпионил за ним. И все, что он обо мне говорил, вполне заслуженно.

И я рассказал Чарлзу, как сфотографировал бумаги Крея, что узнал или о чем догадался за прошедшую неделю. Его сигара потухла. Он выглядел потрясенным.

— Разве вы не хотели, чтобы я влез в это дело? — спросил я. — Вы же сами начали. Чего же вы ожидали?

— Просто я забыл, каким ты был всегда. Решительным. Даже безжалостным. — Чарлз улыбнулся. — Моя игра ради твоего выздоровления пошла даже лучше, чем я ожидал.

— Боже, помоги другим вашим пациентам, если Крей — обычное лекарство, которое вы применяете.

Мы направились к стоянке, где Чарлз оставил машину. Он собирался сразу вернуться домой.

— Надеюсь, что, несмотря на развод, я буду иногда видеть вас? — спросил я. — Меня бы очень огорчило, если бы это оказалось невозможным. Став бывшим зятем, я вряд ли смогу приезжать в Эйнсфорд.

— Я страшно рассержусь, Сид, если ты не будешь приезжать. — Он остановился и посмотрел на меня. — Дженни начнет метаться по свету, как и Джил. В Лондоне ее не будет. Приезжай в Эйнсфорд всегда, когда захочешь.

— Спасибо. — Я испытывал искреннюю благодарность, и она прозвучала в моем голосе.

Он стоял рядом с машиной и смотрел на меня сверху вниз с высоты своих шести футов.

— Дженни, — небрежно заметил он, — дура.

Я покачал головой: нет, Дженни не была дурой. Она хорошо знала, что ей нужно, но это был не я.

Когда в понедельник я пришел — вовремя! — в офис агентства Рэднора, телефонистка перехватила меня и сообщила, что шеф уже давно ждет моего прихода.

— Доброе утро, — сказал Рэднор. — Я только что разговаривал с лордом Хегборном. Он считает, что нам уже пора представить ему результаты расследования, и он сообщил, что не может сегодня поехать в Сибери, потому что его машина на профилактическом осмотре. Пока вы еще не взорвались, Сид, послушайте... Я сказал, что вы сразу же по приходу заедете за ним и отвезете туда на своей машине. Так что пошевеливайтесь.

— Держу пари, ему не понравилось ваше предложение, — усмехнулся я.

— Он не сумел быстро придумать убедительную причину для отказа. Забирайте его, пока он ее не придумал.

— Хорошо.

Перед отъездом я заглянул в отдел скачек. Долли подновляла помаду на губах. Сегодня блузки с треугольным вырезом не было. Какое разочарование!... Я объяснил, куда собираюсь ехать, и спросил, можно ли использовать Чико.

— Ради бога, — сдержанно бросила она. — Если тебе удастся вставить хоть слово. Он в бухгалтерии спорит с Джонсом.

Тем не менее Чико внимательно выслушал меня и повторил, что ему надо сделать.

— Я должен выяснить, какие именно ошибки сделал директор ипподрома в Данстейбле, и убедиться, что они, а не что-то другое стали причиной разорения ипподрома, — четко отрапортовал Чико.

— Правильно. И покопайся в досье на Эндрюса и в деле, над которым ты работал, когда он выстрелил в меня.

— Но это же дохлый номер, — запротестовал он. — Досье давно в подвале среди архивных отчетов!

— Пошли за ним рассыльного Джонса, — ухмыльнулся я. — Возможно, это просто совпадение, но там есть один момент, который мне хотелось бы проверить. Жду результатов завтра утром. Идет?

— Как скажешь, дружище.

Взяв в гараже машину и заправив бак с запасом, я на полной скорости помчался на Бошамп-плейс. Лорд Хегборн вежливо, но холодно пожелал мне доброго утра, устроился на сиденье, и мы отправились в Сибери. Ему понадобилось не менее четверти часа, чтобы подавить в себе недовольство: ведь его заставили сделать то, чего он не хотел. Наконец он вздохнул, повернулся ко мне и предложил сигарету.

— Спасибо, сэр, я не курю.

— Не возражаете, если я закурю?

— Конечно, нет.

— Приятная машина, — проговорил он, обводя взглядом салон.

— Ей почти три года. Я купил ее в последний сезон моего участия в скачках. Думаю, это лучшая машина из всех, какие у меня были.

— Должен сказать, — проговорил он, — вы замечательно ведете машину. Никогда бы не подумал, что можно так прекрасно ездить, действуя только одной рукой.

— Мощный мотор облегчает управление. Прошлой весной я объехал на ней всю Европу... Там хорошие дороги.

Мы поговорили о машинах и отпусках, затем о театрах и книгах. И он вел себя как обыкновенный человек. Темы Сибери мы оба осторожно избегали. Мне хотелось привезти его туда в хорошем настроении. Споры, если они возникнут, можно оставить на возвращение. Вроде бы он тоже решил так.

Состояние скаковой дорожки в Сибери повергло его в мрачное молчание. Мы прошли весь выгоревший участок вместе с капитаном Оксоном, который вышагивал с важным видом и с подчеркнутой вежливостью обращался к лорду Хегборну. Я подумал, что капитан — дурак. Ему бы кинуться на грудь старшему стюарду и молить о немедленной помощи.

Капитана Оксона я раньше не встречал, но он сразу же узнал меня. Стройный, внешне приятный человек лет пятидесяти, с длинным заостренным подбородком и слезящимися глазами, сейчас он встал в позу обиженного упрямца, которая больше походила на детский каприз, чем на выражение настоящей силы. «Несостоявшийся полковник, — безжалостно подумал я, — и неудивительно».

— Понимаю, что это не мое дело, — начал я, — но, по-моему, бульдозер снимет поврежденную почву за несколько часов. Разве не так? Уже нет времени класть новый грунт, но можно засыпать поврежденные места тоннами опилок. Вы же все равно заказываете опилки, чтобы покрыть ими дорогу, просто придется заказать на несколько тонн больше. И тогда скачки могут состояться.

— Мы не можем позволить себе такой расход. — Оксон с раздражением посмотрел на меня.

— Вы не можете позволить себе еще раз в последний момент отменить соревнования, — поправил я его.

— На случай отмены соревнований у нас есть страховка.

— Сомневаюсь, чтобы страховая компания в данном случае оплатила вам убытки, — возразил я. — Они заявят, что скачки могли бы состояться, если бы вы приложили больше усилий.