Ночь одиночества - Микки Спиллейн

Они пришли за мной. Даже в тумане смогли выследить меня и готовы сейчас попытаться еще раз убить меня. В третий раз они не промахнутся. Обычно с третьего раза получается, не так ли?

Я стиснул зубы. Горячая волна ненависти прошла по моему телу. Что, собственно, они о себе думают? Надеются, что я не буду с ними драться? Может, они принимают охоту на меня за спортивное развлечение и думают, что я позволю им выставлять себя мишенью?

Они почти беззвучно передвигались и вошли в комнату, но я все же слышал их: различал в тишине тяжелое дыхание, шаги по полу, даже щелчок включаемого фонаря.

Медленно я взвел курок пистолета. Сжав руку Вельды, дал ей понять, чтобы она оставалась на месте, просто стояла и молчала. Сам я нагнулся, развязал шнурки, снял ботинки и вышел в холл. Я лег на пол, поднял пистолет и заглянул в комнату. Свет фонарика скользил по стене и застыл на содранной нами драпировке. Второй парень подошел к зияющему чернотой проему, ведущему в соседнюю комнату. Там в темноте стояла Вельда, ожидая меня.

В тот же миг я крикнул:

— Ищешь меня, Мартин?

Свет фонаря резко качнулся в сторону, и одновременно в темноте вспыхнул выстрел. Я услышал, как пули ударились в стену над моей головой. Он стрелял в проем двери на уровне живота стоящего человека, грязно при этом ругаясь.

Я тоже выстрелил в него, целясь чуть ниже красного глаза ствола его пистолета. Сквозь грохот моих выстрелов услышал сиплый захлебнувшийся крик, парень упал.

Другой бросился к проему и исчез в комнате, где была Вельда. Я вскочил на ноги, надо было быстро решать, что делать, пока он не увидел Вельду. Если я попытаюсь войти, он будет стрелять в меня. Темнота полностью скрывала его, он приготовился, ждет меня и не промахнется.

Я медленно направился к проему, даже не стараясь идти тихо. Сухой выстрел прогремел в тишине и затих. Пламени не было видно, только неожиданный визг пули, казалось, возникший из ниоткуда. Я ничего не почувствовал, ни боли, ни шока, только неожиданное напряжение мускулов и звенящую тишину. Должно быть, пуля не попала в меня, я не чувствовал боли. Я попытался поднять руку, но от пережитого она была словно ватная. Затем в комнате раздался звук падающего тела.

Словно издалека до меня донеслось:

— Майк?

Сначала я даже не мог ей ответить.

— Вельда... с тобой все в порядке?

— Я убила его, Майк.

О Боже, что еще сказать?! Я бросился к ней, обнял и прижал к груди, чувствуя, как она тихо всхлипывает. Я взял ее фонарь и осветил им тело на полу. Мартин Ромберг лежал лицом вниз, в его спине зияла дыра. Она, должно быть, выстрелила почти в упор. Поддерживая Вельду, я вывел ее через дверь из комнаты.

— Пошли. Мы не можем здесь оставаться.

Я нашел свои ботинки и надел их, не завязывая шнурки.

Выходить было гораздо проще. Все еще стоял туман, окутывая стены и гнездясь между домами. Наши глаза, привыкшие к темноте, легко различали все предметы, и мы побежали по аллее к узкому проходу между домами.

Любопытные уже начали собираться на звуки выстрелов. Завыла сирена полицейской машины, и ее мигающие огни расчищали себе путь сквозь темноту ночи. Мы затерялись в толпе и стали пробираться к своей машине. Еще два полицейских автомобиля проехали мимо нас, когда мы на машине уже направлялись в другую часть города.

Вельда сидела прямо, напряженно уставившись в боковое стекло. Я обратил внимание, что она все еще держит свой пистолет в руке, взял его и положил рядом на сиденье.

— А то застрелишь еще кого-нибудь, и тогда на твоем счету будет уже два трупа.

Я специально грубо пошутил, полагая, что эта грубость немного встряхнет ее. Вельда повернулась ко мне, и по ее губам пробежала легкая улыбка. Она взяла свой маленький, словно игрушка, автоматический пистолет 32-го калибра и тихо опустила в сумочку.

— Моя совесть меня не беспокоит, Майк, — сказала она спокойно.

Я похлопал ее по руке.

— Боялась, что не успею выстрелить вовремя. Он даже не подозревал, что я нахожусь в комнате. Он стоял посредине, прикрывая оба входа в нее, и ждал. Я знала, что он ждет тебя, а ты войдешь вслед за ним. Он бы убил тебя, Майк.

— Я знаю, милая.

— Он стоял достаточно близко от меня, так близко, что я могла протянуть руку и дотронуться до него пистолетом. — Она сжала губы. — Майк, как ты думаешь, это нормально, что у меня нет ощущения вины? Что ты чувствуешь?

— Я чувствую, что счастлив.

— Может, я должна чувствовать, что совершила что-то греховное, и мне должно быть стыдно. Но во мне нет раскаяния. Наоборот, я рада, что убила его. Случай помог сделать это мне, а не тебе. Я хотела это сделать, ты понимаешь?

— Я тебя хорошо понимаю, потому что чувствую то же, что и ты. Нет ничего плохого или греховного в том, что убиваешь убийцу. Давид ведь тоже убил Голиафа. Не надо стыдиться, когда борешься с дьяволом. Главное, понять это, а когда поймешь и примешь, можешь счастливо продолжать жить и получать удовольствие от такой борьбы.

На этот раз Вельда рассмеялась легко и непринужденно. Я подумал о судье, представляя себе его лицо, огорченное и злое оттого, что я вновь был вне его досягаемости. У нас лучшее алиби — самооборона. Кроме того, разрешение на ношение оружия. Даже если нас найдут, мы чисты.

Вельда прервала мои размышления:

— Мне кажется, они приходили туда за тем же, как ты думаешь?

— Что?

Она еще раз повторила сказанное. Я ударил ладонью по рулевому колесу и тихо выругался. Вельда посмотрела на меня, нахмурясь.

— Так они приходили за тем же?! — Недовольный собой, я даже закачал головой. — Ну и дурак же я! Конечно, они приходили с той же целью, что и мы. Я-то думал, что они выследили меня, а они пришли за этими чертовыми документами!

— Майк! Но как они могли узнать об этом? В газетах ничего не сообщалось о том, кто убил Чарли Моффита. Как они могли узнать?

— Так же, как о похищении документов. Смотри, прошло довольно много времени с тех пор, как был убит Чарли Моффит. Значит, произошла утечка информации.

— Свидетели, вот кто мог проговориться. Хотя, помнишь, их предупредили, что нужно помалкивать.

— Точнее сказать, посоветовали помалкивать. Но это не значит, что они обязаны молчать. Черт, почему люди не могут держать язык за зубами?

Вельда заерзала на сиденье:

— Это не так легко, Майк. Трудно быть свидетелем убийства и на следующий день забыть об этом.

— Может быть, ты права, а я ошибаюсь, думая, что люди более разумны, чем на самом деле. Конечно, утечка могла произойти и из полиции. Сейчас бессмысленно и поздно говорить об этом. Дело сделано.

Вельда задумалась. Я положил голову на руль и смотрел сквозь стекло на туман.

— Майк, документов в комнате не было, и это значит, что они где-то в другом месте. Ты осмотрел комнату сразу же после смерти Оскара. Среди вещей документов не было. Полиция тоже тщательно обыскала это место. Сегодня мы тоже ничего не нашли. Как ты думаешь, а может, у Оскара их вообще не было?

— А что тут можно еще думать? Либо их не было, либо Оскар спрятал бумаги в другом месте.

— Не забывай, Майк, одну вещь. Оскар должен был быть очень осторожен, поскольку его везде могли принять за Ли.

Я мысленно порадовался за Вельду. Женщина, носящая мое кольцо, такая умница, что я сам себе казался по сравнению с ней глупцом. Выходит, мне здорово повезло. Я нашел женщину, которая могла застрелить человека и сохранить после этого спокойствие и ясность ума.

— Давай продолжай, Вельда.

— Так, может, у Оскара никогда не было этих документов, а оторванный карман Чарли просто результат нападения. Может, он сам их куда-то определил? Вспомни, ребята на фабрике говорили, что он иногда становился словно одурманенный, такой рассеянный, забывчивый. Не мог он их...

Я остановил ее и начал дальше размышлять сам. Что-то было в ее словах.

— Когда, Майк? — Я вопросительно взглянул на нее. — Когда мы обыщем его квартиру еще раз?

— Не сейчас, завтра или в другой день. У нас с тобой еще есть время. Пока они разберутся с пропажей двух своих функционеров, пока постараются выяснить обстоятельства их гибели и выработают какую-то программу действий, пройдет много времени.

— Ты ошибаешься, у нас его совсем нет.

Всю дорогу до ее дома я убеждал Вельду, что у нас еще есть запас времени, и мне удалось ее успокоить. Прощаясь, я сказал:

— На всякий случай, если кто-нибудь спросит, я был всю ночь у тебя, поняла?

— А нельзя сделать так, чтобы это хоть отчасти было правдой?

— Послушай, мы же помолвлены.

— Так теперь я опять должна ждать по этой причине?

— Недолго, дорогая, когда все кончится, у нас найдется время и для этого.

— Я подожду.

— Прекрасно. Ну а теперь иди и ложись в постель, но сначала вынь свой пистолет и спрячь куда-нибудь подальше. Положи его туда, где никто не сможет найти, и держи там, пока я тебе не скажу, что пора вынимать.