Крылья рока - Роберт Асприн

— Отлично, — наконец произнес Лало, — но не вини меня, если трактир не оправдает твоих надежд, — он повернулся, собираясь идти, затем снова остановился. — И, во имя Шальпы, перед тем как зайдешь внутрь, сотри с лица эту ухмылку.

Лало запрокинул кружку, влив в горло остатки кислого вина, и стукнул ею по столу, требуя новой порции. Давненько он не был здесь, в «Распутном Единороге» — да он вообще давно нигде не был, дошло вдруг до него. Может, вино покажется вкуснее, если выпить еще?

Подняв на мгновение бровь, Ведемир сделал небольшой глоток пива и поставил кружку на стол.

— Знаешь, я пока не вижу здесь ничего особенного…

Лало сглотнул обиду. Наверное, он презирает меня… Старший сын, Ведемир должен был помнить, что происходило в те дни, когда Лало пытался утопить в вине все свои беды, а Джилла стирала чужое белье, чтобы прокормить семью. А в последние благополучные годы мальчишка странствовал вместе с караванами.

Неудивительно, что он считает своего отца горьким пьяницей!

Он не понимает. Лало протянул свою кружку смуглой служанке. Он не знает, что я пережил…

Художник дал прохладному терпкому напитку растопить комок в горле и со вздохом откинулся назад. Так или иначе, в отношении «Единорога» Ведемир прав. На памяти Лало в таверне никогда не было такого спокойного вечера. Отполированные временем деревянные панели заскрипели под его весом, когда он расслабленно прислонился к ним, оглядывая просторный зал и пытаясь понять перемены.

Знакомый запах пота и прокисшего вина навевал воспоминания; масляные светильники заставляли плясать тени на покрытых сажей балках над головой и массивных столах, почти не занятых сейчас, после наступления темноты, когда заведение должно было быть набито посетителями так же густо, как базарный пес блохами. Лишь несколько человек лениво потягивали пиво. Лало узнал бледного, покрытого шрамами юношу, прозванного Зипом.

Тот сидел за столиком вместе с тремя парнями помоложе.

Он увидел, как Зип, громыхнув кулаком по столу, начал что-то чертить в пролитом пиве. Художник сфокусировал взгляд и увидел под масками плоти смесь фанатизма и страха, заставившую его вздрогнуть. Нет, подумал он, наверное, здесь лучше не пользоваться определенными своими способностями. Правду о некоторых душах ему знать не хотелось.

Лало заставил себя, продолжить осмотр помещения. В одном углу пили мужчина и женщина; шрамы былых схваток покрывали их лица, старые страсти застилали глаза. Они походили на людей Джабала, и Лало задумался, служат ли они прежнему хозяину. Невдалеке сидели еще трое, чьи лохмотья не могли скрыть остатков военной выправки — дезертиры с северной войны или наемники, слишком беспутные даже для Третьего отряда коммандос. Лало не хотел этого знать.

Глубоко вздохнув, он конвульсивно закашлялся. Вот оно: его новые чувства работали помимо воли, ноздри уловили запах смерти и зловоние колдовства. Лало припомнил слухи о том, что хозяин таверны. Беспалый, якшается с ведьмой-нисибиси Роксаной. Может, схватить Ведемира и скорее бежать отсюда…

Но когда он решил подняться, голова у него закружилась, и Лало понял, что не в состоянии сейчас вынести улиц Санктуария.

Ведемир посмеется над ним, к тому же ему больше некуда идти!

Плюхнувшись на стул, художник вздохнул и попросил еще вина.

Двумя, может быть, тремя кружками позже затуманенный взгляд Лало остановился на знакомом смуглом лице и остроконечном футляре инструмента, болтавшегося на ярком плаще, в который был одет его обладатель. Проморгавшись, Лало сконцентрировался и приветливо улыбнулся.

— Каппен Варра! — он сделал широкий жест, указывая на скамью напротив. — А я думал, ты уехал из города!

— Так оно и было… — хитро ответил менестрель. — Погода для путешествий по морю была не слишком подходящей, и я прибился к каравану, направлявшемуся в Рэнке. Я надеялся там найти кого-нибудь, кто отвез бы меня в Каронну.

Сняв с плеча футляр и аккуратно положив его на скамью, Варра втиснулся рядом с Ведемиром.

— В Рэнке! — воскликнул мальчишка. — Вам повезло, что вы остались живы!

— Мой сын Ведемир, — указал Лало. — Он работал с Реном Аллейном.

Каппен с уважением глянул на Ведемира и продолжил:

— Мне повезло — я прибыл в Рэнке сразу после того, как прикончили прежнего императора. Теперь там всем заправляет новый человек — Терон, так его зовут, — и говорят, жизнь не стоит и обещания проститутки, если ты имел отношение к императорской семье. И я подумал: «А ведь в Санктуарии дела идут совсем неплохо!»

Лало было рассмеялся, но поперхнулся вином, закашлялся, и Ведемир постучал его по спине, чтобы отец смог вздохнуть.

— Не говорите ничего, — печально произнес Каппен Варра. — Но, может, что-нибудь можно извлечь и из этой ситуации. Эти женщины.., бейсибки.., как ты думаешь, я смогу как-то…

— Даже не думай об этом, Каппен, — покачал головой Лало. — Твой номер не пройдет. Возможно, им понравится твоя музыка, но тебе будет стоить жизни, сделай ты только вид, что предлагаешь что-то еще!

Бард задумчиво посмотрел на него.

— Я слышал об этом, но неужели…

— Да, — серьезно ответил Ведемир. — Моя сестра работает у одной дамы из императорской свиты и утверждает, что все это правда.

— Ну и ладно! — приветственно поднял кружку Каппен. — Оставим золото его хозяевам! — выпив, он с улыбкой взглянул на Лало. — Когда я уезжал, ты пользовался успехом при дворе. Я не ожидал увидеть тебя здесь…

Лало состроил рожу, гадая, действительно ли зрение покидает его или же просто светильники догорают.

— Теперь это двор бейсы, и при нем для меня нет работы, — увидев, как губы Каппена сложились в вежливую сочувствующую улыбку, он покачал головой. — Но это неважно — теперь я могу делать иные вещи.., такие, о которых не прочь бы узнать даже Инас Йорл.

Он потянулся за своей кружкой.

Каппен Варра взглянул на Ведемира:

— О чем он говорит?

Юноша покачал головой:

— Не знаю. Мать говорила, чтобы он перестал пить, а потом они поссорились, он понес какую-то ерунду и сбежал из дома.

Я решил, что мне лучше пойти за ним и проследить…

Парень смущенно пожал плечами.

Оторвав взгляд от кружащегося гипнотизирующего отражения в кружке, Лало с горечью пристально посмотрел на сына.

— И проследить, чтобы старик не утопился? Так я и подумал.

Но вы не правы оба, если считаете, что это пьяное бахвальство.

Даже твоя мать не знает…

Лало умолк. Он пришел сюда, полный решимости доказать свое могущество, но вино оглушило его волю. Какое это имеет значение? Да и вообще, имеет ли хоть что-нибудь теперь значение?