Две вдовы Маленького Принца (СИ) - Калько Анастасия

- Вы хорошо себя чувствуете, Слава, - спросила она.

- Спасибо, Наташа. Все в порядке.

- А когда вы ели в прошлый раз?

- Не помню. Кажется, в буфете перед спектаклем...

- Третьи сутки, - резюмировала Наташа, - понятно. Однажды я сама долго голодала и сразу узнаю симптомы. Но я перед началом голодовки была более упитанной, специально готовилась и набирала вес про запас, да и физических нагрузок в тюрьме было меньше, поэтому я так долго держалась. А у вас две главные роли, пять второстепенных, и вы еще что-то новое готовите к постановке... Если вы начнете сейчас голодать, то свалитесь недели через две. Если не раньше. Пойдемте на кухню.

Ослушаться хозяйку квартиры Вячеслав не решился. Вставая с кресла, он слегка пошатнулся, но спешно выровнялся, не желая выказывать слабость.

- Какая у вас большая квартира, - сказал он по дороге в кухню.

- Бывшая коммуналка, - пояснила Наташа, - а до 1917 года - чьи-то господские апартаменты. Сейчас подобные квартиры в центре, особенно у воды, расселяют и продают за большие деньги желающим "жить, как графья".

Она открыла морозилку:

- На ужин могу предложить только пиццу и пышки. Хозяйка из меня фиговая, готовить не люблю и не умею. Вам "Маргариту", или "Четыре сыра"?

- Любую. На ваше усмотрение, - Томилин устроился на высоком стуле у длинного стола.

- Прекрасно, значит, "Четыре сыра", - Наташа достала большую пиццу и сунула в микроволновую печь. - Сварить кашу в походном котелке и вскрыть тушенку из суточного сухпая - вот предел моих кулинарных способностей. Мама говорит, что у меня руки растут не из того места.

- Зато вы пишете очень хорошие книги, - тихо сказал Томилин. - И написали пьесу, любимую зрителями уже не первый год. Каждому свое.

Он посмотрел в окно на реку, залитую розоватым вечерним солнечным светом и вздохнул:

- Что-то у меня в голове засела песня, которую я как-то слушал в вашей машине. О пьяных звездах и розовом снеге... Это все эмпатия. Не знаю, дар это, или несчастье, - с горечью сказал артист.

- Вы улавливаете чувства людей? - Наташа достала из печки пиццу и начала нарезать.

- Да. Эти люди в театре, родители мальчика... Они меня ненавидят за то, что я причинил им горе. Не знаю, Наташа, можно ли платить злом за зло. Вот и в "Доуэле" Лоран ошибочно решила, что Керн-  преступник, и не остановилась, пока не уничтожила его. Но из-за этого он не смог закончить работу над изобретением, которое могло бы послужить во благо человечеству... Мари думала, что борется со злом во имя добра и справедливости, и лишила множество людей шанса на спасение. Вот так и я, думал, что поступаю справедливо, а принес им несчастье.

- Слава, - Наташа отложила нож, - сделайте одолжение, не берите на себя вину за все на свете. Самобичевание в данном случае неуместно. Несчастье им принесли их собственные жадность, глупость, наглость и пофигизм. И эти же их качества стали причиной болезни, обрушившейся на их соседей по экскурсионному автобусу, на сотрудников турфирмы и на вашего отца. Они пожалели уплаченные за билеты деньги, думали только о том, что, сдавая их в последний момент, потеряют какую-то часть, не захотели надеть на сына маску, чтобы не выслушивать его капризы и истерику, да еще лезли с ним всем в лицо и огрызались, когда их просили соблюдать дистанцию. И вполне закономерно, что теперь они расплачиваются за такое наплевательское отношение к окружающим. Рано или поздно всем, кто думает "Лишь бы мне и моим детям было хорошо и комфортно, а на остальных мне наплевать, утрутся и потерпят", приходится держать ответ за свои поступки. Умные люди в таком случае понимают, что виноваты сами, и стараются извлечь урок, а глупые ищут виноватых вокруг себя. И вам не стоит казниться из-за того, что кто-то с одной извилиной в организме срывает злобу на том, кто кажется ему наиболее безобидным. Да и то, - буркнула Наташа, - похоже, у этой семейки единственная прямая извилина в организме находится не в голове, а на том месте, которым садятся.

Вячеслав не удержался от смеха:

- А у вас острый язык, Наташа. Не хотел бы я на него попасть. Даже не знаю, что вам ответить. Трудно возразить. Мне крыть нечем, - развел руками артист, словно капитулируя.

- А вы все же считаете, что я неправа? - Наташа нарезала пиццу. - Вам два куска? Три?

- Один, - смущенно сказал Вячеслав, который, судя по глазам, охотно съел бы всю лепешку. - Я тоже об этом думал, пытался убедить себя, что правильно сделал. Если такие люди не будут знать, чем отзовется кому-то их беспечность, они и дальше будут так поступать... Но их ударило слишком сильно. Потерять детей - это самое страшное для родителей.

- Хорошие родители, - Наташа все же положила ему три куска пиццы, - не думали бы о том, что, сдавая билеты перед самой экскурсией, потеряют сколько-то процентов кэшбэка. Отменили бы поездку, увидев, что ребенок почихивает. Моя мать никогда не поехала бы с нами на экскурсию, если бы я или кто-то из моих сестер начал чихать. А в моем детстве таких болезней, как ковид, еще не было, но мама все равно не была такой беспечной. Так что каждый человек - кузнец своего счастья и несчастья тоже. Вас, наверное, коробят мои жесткие суждения, но я понимаю, что жизнь - суровый учитель, за ошибки может так вмазать - костей не соберешь. Надо думать, что делаешь, и извлекать уроки. Я как-то тоже получила жестокий урок, и хорошо его усвоила, а не переводила стрелки. Вы знаете, что со мной случилось и почему; "Развязку" вы наизусть выучили.

- Да. Знаю. И читал в 2015 году о событиях на Оккервиль.

- Слава, вам необходимо поесть, - Наташа увидела, что Вячеслав едва надкусил один из золотистых треугольников пиццы. - Вам нужны силы, - она дотронулась через стол до пальцев Вячеслава, и артист вздрогнул, как от удара током и поднял голову. Бледные щеки запунцовели, а в глазах мелькнули смущение, растерянность и еще что-то... "И почему не эмпатка!"

- Да, спасибо... Конечно, - Вячеслав взял первый кусок и начал жевать - Я часто забываю о еде, если чем-то расстроен.

После ужина Вячеслав снова устроился в кресле у камина, читая тетрадь со своим текстом в "Эксперименте профессора Доуэля". Видно было, что он чувствует себя неловко в этой огромной комнате с тремя окнами, евроремонтом, лепниной, камином и дорогой мебелью, особенно после своей восьмиметровой комнатки в общежитии со сводчатым потолком и узкой панцирной кроватью (тонкий полосатый матрас, синее пикейное покрывало). Худощавый молодой человек в великоватом ему халате был похож на подростка. Но уже завтра он будет решительным целеустремленным и жестким профессором Керном. Он будет продолжать дело своего учителя, готовый выполнить последнюю волю Доуэля даже если для этого придется приносить жертвы и ложиться костьми. Он был ошибочно заподозрен в убийстве учителя. И все поверили обвинительнице, а не оклеветанному человеку... И ему на поклоне будут громче всех аплодировать, а еще через три дня он снова будет нырять в июньскую Оккервиль, чтобы спасти ключевого свидетеля защиты своей любимой женщины... В любой роли Вячеслав бесподобен. Он не играет - он живет жизнью своего персонажа, становится им - Уманским, Керном, эльфом Пэком, Гришей Незнамовым... И, Наташа посмотрела на его тонкие, точеные черты лица, безупречную осанку и изящные кисти рук, - может, если бы не 1917 год, сейчас Слава жил бы не в общежитии, а в такой же квартире или в родовом имении Томилиных. Породу не спрячешь; даже в скромной одежде он выглядит благородно, держится спокойно и с достоинством. А другие, Наташа вспомнила некоторых завсегдатаев "глянцевой" тусовки, - могут хоть с головы до ног увеситься элитными украшениями, нарядиться в самые дорогие и брендовые наряды, рассекать на машинах класса люкс и хвалиться своими виллами, бунгало, шале и дворцами, покупая своим питомцам безумно дорогие деликатесы и шлейки стоимостью в чью-то годовую зарплату - и все равно Купчино, Лиговку или Шушары никуда не спрячешь; так и норовят вылезти наружу. Стоит только посмотреть, как трепетная большеглазая, как Бэмби, пианистка Норкина кроет умелым матом сотрудников спорт-клуба или продавцов в бутике, изредка вставляя в матерный монолог слова "быдло" и "чмо"; рафинированная бизнес-леди Барская, похожая на ходячую рекламу бренда "Прада", орет на совете директоров так, что покраснел бы от стыда даже грузчик из Морского порта... Весь их лоск и респектабельный облик тут же превращается в кастрюльную позолоту. И как несправедливо, что такие особы блистают и купаются в роскоши, задают тон в свете, по сути не имея за душой ничего, кроме крепких локтей и луженой глотки, умения идти по головам, а в нужный момент - пресмыкаться. А по-настоящему талантливый человек, артист, поэт и бард, сводящий с ума всех петербургских театралов, ютится в крошечной комнатке под крышей и получает зарплату меньше, чем эти погремушки за неделю тратят на корм для своих собачек.