Маленький книжный магазинчик в Тегеране - Марьян Камали
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разрушительные демонстрации продолжались. К концу третьего дня премьер-министр Мосаддык потребовал от своих сторонников, чтобы они сидели дома. Хватит, заявил он. Больше никаких демонстраций.
В среду Ройя пошла в местный хаммам (баню). На улицах оказалось спокойнее, чем в предыдущие дни, и слава Аллаху! Люди послушались Мосаддыка и остались дома. Даже хаммам был почти пустым. Еще пять часов. Через пять часов она снова увидится с Бахманом. Обнимет его, прижмется к нему, поговорит с ним. В течение всех минувших недель каждый день был мукой для нее. Без Бахмана она ходила неприкаянная и подавленная, и ее поддерживали только его письма. Даже теперь, в большом зале хаммама, его слова звучали в ее душе и помогали жить.
Она разделась в раздевалке со шкафчиками и в наполненном паром зале с высоким куполом скользнула в одну из теплых ванн. Немолодая банщица мыла ей волосы и массировала кожу головы, а Ройя закрыла глаза и размеренно дышала. Но после нескольких блаженных минут тишины банщица не выдержала.
– Я вот как считаю, – сказала она. – Если бы премьер-министр Мосаддык не распустил парламент несколько недель назад, у него не было бы этих неприятностей. Правда? Он пытается захватить как можно больше власти, вот что он делает. Мосаддык оттеснил в сторону шаха. Но у нас тысячи лет правили шахи, разве не так? Мы такая страна. Мосаддык не должен нарушать наши традиции.
– Вы думаете, что мы можем просто…
– Знаете, ханум, шах сделал для страны так много хорошего. Премьер-министр должен благодарить свою счастливую звезду, что у нас такой шах. Неблагодарность к шаху обернется смертью для страны, вот что я вам скажу.
Ройя закрыла глаза и промолчала.
Затем молодая девушка, ровесница Ройи, терла ей тело специальной рукавичкой из грубой ткани. Отмершие частицы кожи слетали с рук и ног Ройи словно частицы бумаги, когда потрешь ластиком, купленным у господина Фахри, карандашный рисунок. Как приятно было избавиться от шлаков и стресса, накопившегося за долгие недели, сбросить с плеч груз ожидания. Но тут девушка сказала, что Россия – наш друг и Ирану лучше всего последовать по ее пути и создать политическую систему, которая покончит с классовым неравенством, порабощением народных масс и остатками феодализма. Мосаддык должен сделать Иран коммунистическим, правда ведь? Продолжая массаж, девушка говорила все это, потому что, по ее словам, ее клиентка не походила на двуличную шахскую шпионку. Ройя не стала возражать и приводить аргументы отца насчет того, почему Мосаддык хотел видеть Иран демократическим, а не коммунистическим.
На финальном этапе пожилая женщина густо намылила тело Ройи и смыла пену горячей водой. Эта банщица, слава Аллаху, молчала. Потом Ройя лежала, а женщина натирала ее ароматическим маслом с запахом жасмина. С каждым движением ее рук Ройя чувствовала себя все более свежей и бодрой. Теперь оставалось два с половиной часа. Через два с половиной часа она увидит Бахмана. Каждая частичка ее тела ликовала, трепетала от счастья и нетерпения.
* * *
– Ой! Зачем ты шла домой с мокрыми волосами? – воскликнула Маман, когда Ройя вернулась. – Ты хочешь простудиться?
– На улице жара! Как я могу простудиться в разгар лета? – Влажные волосы падали на плечи Ройи, оставляя мокрые пятна на кофточке. В такую жару это было даже приятно.
– Надеюсь, сегодня на улицах безопасно, – озабоченно сказала Маман.
После долгих раздумий Ройя все-таки решила сообщить семье, что Бахман возвращается и они должны встретиться на площади. Все эти недели Баба тревожился за его безопасность, а Маман молилась каждый вечер о его возвращении, перебирая четки – тасбих. Пожалуй, было бы правильно сказать им, что с ним все в порядке и он возвращается.
– Маман, я дойду до площади, и все. На улицах сейчас тихо. Люди послушались Мосаддыка. Они сидят дома. Пожалуй, сегодня безопаснее, чем в предыдущие дни.
Ее слова не успокоили мать.
– Мне надо собраться. – Ройя поскорее ушла, прежде чем Маман успела что-то возразить.
В спальне Ройя заколола волосы, чтобы, высохнув, они лежали пышными волнами (косы она перестала заплетать несколько недель назад и теперь уже привыкла к новой прическе). Слегка побрызгала розовой водой запястья и шею. Решила надеть в этот день розовую юбку, заправила в нее блузку. Провела пальцами по вышивке на воротнике и вспомнила, как они с Зари голова к голове несколько дней вышивали эти крошечные цветочки. В завершение всего она натянула на ноги белые носочки. Победа? Безуспешно обойдя все дорогие магазины в центре, она нашла заветные носки у старика-торговца на Старом базаре. «Из Америки! – сообщил морщинистый человечек с беззубой улыбкой. – Да, милая! Из Америки!»
Мягкие белоснежные носки идеально годились для сегодняшнего дня. Ройя натянула их.
– Пожалуйста, поешь хоть что-нибудь перед уходом! – крикнула из гостиной Маман.
– Я не голодная! – Ройе было не до еды; она слишком ликовала и нервничала.
Когда она вошла в гостиную, Баба, Маман и Зари сидели рядышком и словно ждали ее появления, чтобы посмотреть на нее. Или остановить.
– Ты точно не хочешь ничего съесть? – Маман, казалось, беспокоилась еще сильнее прежнего.
– Вот так внезапно он вернулся в город? – подозрительно спросила Зари.
– Я не голодная, правда, Маман-джан, – сказала Ройя.
– Почему он назначил встречу не здесь? И не в ваших любимых «Канцтоварах»? – спросила Зари.
А что, если бы Ройя рассказала им все? Что Бахман в последнем письме предложил не только встретиться на площади Сепах, но и зайти в отдел браков и разводов, чтобы зарегистрировать их брак. Они станут мужем и женой. Маман может сколько угодно готовиться к свадьбе, туда придут родственники и друзья. Ну а на несколько восхитительных недель у них с Бахманом будет такой сладкий секрет, такой роскошный и опасный, что Ройе даже не верилось. Скорее всего, Бахман выбрал площадь Сепах, потому что отдел браков и разводов там совсем рядом, и если они встретятся в полдень, то окажутся там еще до обеденного перерыва. Бахман никогда не захочет подвергать ее опасности. Хотя он написал это письмо еще до попытки государственного переворота. И кто знает, может, за ним следят? Может, он не хотел подвергать риску ее семью своим появлением в их доме? Может, встретиться на площади безопаснее? Хотя в те минуты она была готова пройти через огонь ради встречи с Бахманом.
Баба встал, шагнул к вешалке и
