Ловушка желаний. Как перестать подражать другим и понять, чего ты хочешь на самом деле - Люк Берджис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ИСПОЛЬЗУЙТЕ ИМИТАЦИЮ ДЛЯ ПРОДВИЖЕНИЯ ИННОВАЦИЙ
Между имитацией и инновацией существует ложная дихотомия.
Они – части процесса открытий. Инновации могут случиться на любом этапе. И некоторые самые выдающиеся умы истории начинали с простого подражания правильно выбранной модели.
Я сидел с Нарешем Рамчандани, партнером в компании Pentagram, которую часто называют одной из самых новаторских дизайнерских фирм мира. Они участвовали в таких проектах, как Музей Harley-Davidson, разработка экранной графики The Daily Show и инициатива «Один ноутбук для ребенка». «Инновации могут возникнуть на любом этапе, – сказал мне Нареш. – Иногда мы начинаем с того, что говорим: "Что это такое? Что мы можем отсюда взять?"»
Если главная цель – это инновации ради инноваций, то все кончается подражательным соперничеством со всеми в своей области на основе оригинальности. Обесценивая все формы имитации, люди играют в игру дифференциации, чтобы быть замеченными. Быть иным ради того, чтобы быть иным, – вот этика, стоящая за шоковым искусством и учеными, делающими дикие заявления, чтобы выделиться из толпы.
Самый быстрый путь к смирению – не думать о смирении, а просто реже думать о себе. Самый надежный путь к инновациям тоже косвенный. «В мире много замечательных вещей, – сказал мне Рамчандани. – Почему бы нам не учиться на их примере? Почему мы не можем использовать что-то в качестве основы и построить на ней что-то свое?»
Остин Клеон, автор книги «Воруй как художник», говорит так: «Если бы мы освободились от попыток быть абсолютно оригинальными, то могли бы перестать пытаться делать что-то на пустом месте и смогли бы принять влияние, вместо того чтобы бежать от него».8
Нужно понимать, когда подражание может быть полезно.
Инженеры Ламборгини – многие из них перешли к нему от Феррари – были воодушевлены успехом Miura. Они умоляли позволить им создать настоящий гоночный автомобиль и вступить в поединок с «Феррари» на треке. Они были уверены, что им удастся одержать победу.
Ламборгини этого не позволил.
УРОКИ КОРРИДЫ
Ферруччо Ламборгини всю жизнь обожал корриду. Он понимал психологию этого процесса.
В корриде быка принуждают к покорности не силой, но энергией и психологией. Схватка разворачивается в три этапа. На первом матадор знакомится с поведением и особенностями быка с помощью серии пассов мулетой. На втором матадор и его помощники втыкают в спину быка острые пики, чтобы раззадорить его. На третьем, смертельном этапе матадор убивает животное, доведя его до полного физического и психологического истощения.
Участие в подражательном соперничестве – это роль быка в корриде. Матадор управляет действиями быка. Он злит его, размахивая мулетой и ускользая в последнюю секунду – в тот самый момент, когда бык уверен в своей победе.9
Бык подобен мифическому герою Сизифу. Зевс жестоко наказал его за обман и проделки. Сизиф обречен катить огромный камень на вершину горы. Зевс зачаровал камень так, что прямо перед вершиной он ускользает от Сизифа и скатывается к подножию. Сизифу приходится спускаться и начинать все снова – и так целую вечность.
В подражательном соперничестве противник человека – это Зевс или матадор. Соперник определяет желания и цели человека. Он определяет даже то, о чем человек будет думать перед сном. Если человек не понимает, что происходит, игра доводит его до полного истощения, а то и хуже.
Феррари вселил в Ламборгини желание создавать суперкары. Ламборгини вырвался вперед. Он стал потрясающим соперником. Но вести борьбу до истощения от отказался. Он понимал, что у этого соперничества нет конца, ведь речь шла не о машинах, а о чести.
Ламборгини не поддался на искажения, порожденные метафизическим желанием, которое заставляет людей искать удовлетворения, преодолевая бесконечную череду препятствий. Жирар объясняет эту трагедию. В первой своей книге «Обман, желание и роман» он пишет: «Человек стремится обнаружить сокровище, которое, как ему кажется, скрыто под камнем. Он переворачивает один камень за другим, но ничего не находит. Подобное тщетное занятие утомляет его, но сокровище слишком драгоценно, чтобы сдаться. И тогда он начинает искать самый тяжелый, неподъемный камень – на него он возлагает все надежды, но впустую тратит оставшиеся силы».10 Ламборгини предпочел этого не делать.
«Я отказался делать гоночный автомобиль, – говорил он. – И не потому, что не хотел и дальше соперничать с Феррари. Я сделал это для своего сына. Когда я начал создавать автомобили, Тонино было 16. Уверен, что конкуренция увлекла бы его». В конкуренции Ламборгини видел опасность для предпринимателя: до определенной степени это хорошо, но, если не проявить бдительности, конкуренция может перерасти в соперничество. «Этот страх заставил меня включить в хартию компании пункт, запрещающий участие в [гоночных] войнах», – добавлял он.11
Ламборгини предпринял конкретные меры, чтобы ослабить негативное влияние соперничества. И это спасло его от судьбы быка.
В официальном жизнеописании отца Тонино пишет, что Ламборгини счастливо провел последние 20 лет жизни на своем винограднике, устраивая для гостей персональные экскурсии. Одна интересная деталь: отец всегда заканчивал эти экскурсии в скромном домике рядом с главной усадьбой. Его легко можно было принять за заброшенный амбар. У входа висела небольшая деревянная табличка. На ней по-итальянски было написано: «40 anni della mia vita» («Сорок лет моей жизни»).
В амбаре были собраны самые выдающиеся творения Ламборгини: самые редкие и лучшие модели автомобилей, тракторов, двигателей и деталей. Ламборгини проводил гостей по выставке, останавливаясь у каждого экспоната и вновь проживая годы своей жизни. Но всегда заканчивал экскурсию демонстрацией: сигаретным тестом.
