Метро 2033: Бездна - Роберт Шмидт

— Да пошел ты! — крикнул в ответ Учитель, а когда альбинос вновь зашелся в смехе, снова взглянул на сталкера и, понизив голос, спросил: — Где у нас лучшие шансы противостоять этим гадам? Нам нужно хорошее место для обороны или для того, чтобы устроить засаду.

Особо не задумываясь, Гвоздь покачал головой.

— Этот анклав — настоящий лабиринт коридоров и переходов. Если мы отступим за первый перекресток, — он указал здоровой рукой на зев ближайшего бокового коридора, — люди Белого смогут зайти к нам с тыла или даже напасть с двух сторон сразу.

— Здесь тоже нет никакой защиты, — Учитель окинул взглядом пустой туннель, — Если они выдвинутся, мы не спра…

Альбинос оборвал его на полуслове. На этот раз он говорил дольше и казался еще более веселым.

— Я дал бы тебе время на размышление, дружок, — орал он, — но обстоятельства подгоняют! Решай быстрее! Трах-бах! Выходите по-доброму, или мы так вас отделаем, что вы до конца жизни будете помнить! То есть, где-то с четверть часа, если я правильно считаю… — он засмеялся злобно и заразительно. Его люди еще ржали, когда он добавил. — У тебя простой выбор! Сдаешься и погибаешь быстро и в меру безболезненно. Или разыгрываешь крутого и подыхаешь в неимоверных муках вместе с твоим ублюдком. Выбор за тобой.

«Выбор. Ну да».

— Как-то не слишком я тебе верю! — крикнул в ответ Помнящий, пытаясь выиграть время.

Ему было нужно что-то выдумать. Это не могло закончиться так вот.

— Твоя проблема! — коротко ответил Белый. — Решение за вами, господа!

Из-за угла доносились какие-то удары и треск, словно там ломали доски. Когда Учитель вопросительно взглянул на сталкера, тот указал пальцем на раненое плечо и покачал головой. В таком состоянии в качестве разведчика пригодиться он не мог. Немой трясся, словно осина, и в том не было ничего странного: он впервые в сознательной жизни оказался в опасной ситуации.

«Погаси те лампы», — попросил его Учитель, выполнив несколько жестов, после чего указал на ближайшие источники света. В этом не было нужды, в туннеле и так царила тьма, он просто хотел, чтобы парень занялся чем-то конкретным и хотя бы на минуту-другую перестал думать о том, что сейчас произойдет. Пусть верит, что у его отца есть план.

Помнящий встал на колени, потом лег на живот на кирпичный пол у стены и очень медленно пополз к углу. Держа голову пониже, выглянул. Возле сторожки кипела работа. Однако гвардейцы не готовились к фронтальной атаке, как можно было предполагать. В свете фонарей и отблесков из открытой двери Учитель увидел, что они разбирают перегородки, которые окружали огневые ячейки, и устраивают из полученного дерева и тряпок изрядную поленницу посредине коридора. Понимание пришло в долю секунды. Эта сволочь собирается поджечь собранный мусор и задымить весь анклав. Это затянется на какое-то время, но отсроченный приговор все равно будет приведен в исполнение, а обещанная им смерть и вправду окажется болезненной и тяжелой, особенно если они решат сражаться до конца.

Лежа под стеной, Учитель пересчитал врагов. Семеро. Белый взял с собой половину гвардии. С этого расстояния и при таком слабом свете Помнящий не мог разглядеть подробности, но не сомневался, что это должны быть наиболее доверенные и умелые солдаты нового предводителя анклава. Семеро на одного. У него не было шансов. К тому же, чем дольше он будет оттягивать конфронтацию, тем большее страдание навлечет на себя и сына. Сталкер был не в счет — он знал, на что подписывается, когда принимал поручение от кузнеца.

Помнящий отступил к тому месту, где его дожидались Немой и Гвоздь.

— Худо дело, — прошептал он, глядя сталкеру прямо в глаза. Потом, отвернувшись к сыну, показал ему большой палец и широко улыбнулся. Парень спросил жестом, что он собирается делать. «Увидишь», — ответил он, прежде чем снова сосредоточил внимание на сталкере.

— Этот твой Горлум, если я верно понимаю, до войны был копом?

Гвоздь кивнул.

— Антитеррор. Но какое это имеет значение?

— В его боксе я заметил несколько разных мундиров и большую брезентовую сумку. Можешь ее мне принести?

— Я не стану обкрадывать мертвецов, — фыркнул сталкер.

— Тогда ты скоро к ним присоединишься. — Учитель в нескольких словах передал ему, что готовит Белый.

Картина длительной и болезненной агонии задела воображение Гвоздя. Все еще кривясь, он побежал в темноту, прижимая раненую руку к боку.

«А что я должен делать?» — передал жестами Немой.

«Загляни в ближайшие боксы и принеси все оружие, какое сумеешь найти», — попросил Помнящий. На самом деле ничего такого для реализации своего плана ему не было нужно, но необходимо было чем-то занять обеспокоенного сына.

Когда же он остался один, вернулся на угол.

— Почему ты просто нас не отпустишь? — крикнул он в сторону поста, расстегивая выгоревшее «моро». — Мы бы ушли за Запретную Зону и ты бы никогда нас больше не увидел!

— Может, я и странный, — крикнул в ответ альбинос, — но предпочитаю чистоту! И потому я решил, что не стану придерживаться условий договора! Если уж ты должен исчезнуть из моей жизни, то — навсегда!

— Я никогда не сделал ничего, чтобы тебе навредить!

Пояс с сюрикенами упал на землю, как и упряжь с ножами.

— Это ты так говоришь!

— Нет! Такова правда! Если бы я хотел власти, то получил бы ее давным-давно, а ты бы нюхал себе цветочки из-под земли!

— Это что, одно из твоих довоенных образных обозначений смерти? — веселым тоном прокричал Белый.

— Да. Что-то вроде: приклеился бы как слепой манок к щупальцу сарлака!

— Нюхать цветочки из-под земли! Хорошо! Сильно! И так поэтически! Я должен это запомнить, Учитель! — последнее слово Белый произнес с большим презрением.

— Я знаю еще!

— Очень жаль, что ты не успеешь поделиться с нами своим знанием!

На этот раз рассмеялись уже все. Работы подходили к концу. Около баррикады делалось все тише. Еще пара минут — и гвардейцы бросят на собранные дрова последние куски дерева и пропитанную жиром ветошь. Помнящий обернулся и пожалел, что приказал Немому погасить все лампы. Он видел бы, возвращается ли сталкер, и тому было бы легче волочь мешок.

— Посмотри вокруг! — крикнул он, переводя взгляд на людей альбиноса. — Ты не видишь, что тут случилось?! В этих туннелях, кроме нас, не осталось ни одного живого человека!

— Я не слепой! — уверил его Белый.

— Вместо того чтобы терять людей в схватке со мной, тебе бы разослать их по окрестным анклавам и предупредить всех! Станешь героем! Другие предводители тебя в жопу станут целовать за то, что спас их от такой судьбы!

— Спасибо за добрый совет, Учитель! Отправлюсь на спасение остальных анклавов, как только покончу с вами! Как знать, может, на целовании жопы все не закончится и я добьюсь того, о чем тот старый хер мечтал все эти годы!

— Говоришь о своем отце?

— А ты догадлив!

— Ты ему и до щиколоток не дорос, ублюдок! — Помнящий специально повторил любимое ругательство альбиноса. — А кроме того, ты, похоже, давно не глядел в зеркало! — издевательски крикнул он, еще раз оглянувшись в темноту за спиной. Время заканчивалось, а сталкера все еще не было. «Или он тоже предатель?» — Люди никогда не пойдут за клоуном, который выглядит как труп с выпущенной котокатом кровью! Ты для них — карикатура на человека! Ты бы об этом знал, если бы решался ненадолго высовывать нос из собственной задницы и слушать то, что уцелевшие из других анклавов о тебе говорят!

— Ну, как вижу вот прямо сейчас, это ты теперь в одиночестве, а совсем не я! — засмеялся Белый.

Голос его даже не дрогнул. Альбинос давал вывести себя из равновесия. «Странно», — подумал Помнящий, теряя надежду на то, что насмешками он может заставить врага изменить планы и броситься в глубь туннеля.

— А я и предпочел бы оставаться в одиночестве, а не окружать себя такими пиндюками! Да у Ловкачки яйца были побольше, чем у всех их вместе взятых! — попытался он зайти с другой стороны.

— Слышали, парни? Учитель вас хвалит! — иронизировал Белый, никак не реагируя на упоминание только вчера убитой партнерки. Или было ему все равно, или кто-то хорошенько над ним поработал. — Поблагодарим же его пламенно! Давайте!

Помнящий выругался. «Где этот проклятущий Гвоздь?» Первая лампа разбилась на сложенном топливе. Промасленные тряпки и сухое дерево занялись мгновенно. Языки огня выстрелили вверх, увенчанные клубами черного дыма. Это был последний момент. Отчаявшийся Учитель вынул из кармана фонарь. Закрутил рукоять и направил пучок резкого белого света вглубь туннеля, выдергивая из темноты сгорбленную фигуру, которая волокла что-то продолговатое и черное.

У раненого Гвоздя уже не было сил тянуть тяжелый мешок. Учитель сорвался с места и, схватив пояс с оружием, подбежал к задыхающемуся сталкеру, подсвечивая себе фонарем. Немой, увидав свет в туннеле, тоже вернулся с поисков. Принес целую охапку мачете, топоров и даже несколько луков и спортивный арбалет.